Чудесный теплый ясный день клонился к вечеру.
Бахура остановился у киоска с сельтерской, выпил стакан с малиновым сиропом, второй — с лимонным, и пошел дальше, весь в сладких мечтах о своей барышне, с которой вот-вот должен был встретиться.
Градчаны на горизонте, Петршинский холм, утопающий в зелени, цветущие каштаны на Стрелецком острове… Но тут посреди всего этого великолепия у Бахуры вдруг разболелся живот. Перед уходом из дому он съел стакан йогурта, национального блюда побежденных в недавней войне болгар, и вот теперь сельтерская с сиропом малиновым и с сиропом лимонным довершала в лабиринте кишок магистратского практиканта неумолимый и совершенно неизбежный процесс.
На набережной против Градчан стоит в парке маленький домик. Совсем малюсенький, но куда важнее других окольных домов. («Иногда стены маленькой избушки надежнее твердыни Жижки», — всегда вспоминаю я, когда прохожу мимо этого терема-теремка).
На домике две буквы. Со стороны набережной можно разобрать «М»; со стороны детской площадки, что в парке на набережной, виднеется более деликатно «Ж».
Аки лев ринулся Бахура внутрь! Как изнывающий от жажды араб бросается в оазисе к источнику, как призывная комиссия налетает на рекрутов…
— Кабинку второго класса или, может, прикажете первый?
— Второй, — скромно, но быстро ответил Бахура.
Посмотрев на него, старушка сказала:
— А ведь я вас, молодой человек, откуда-то знаю, — и вырвав талончик из книжечки, протянула его Бахуре.
Но тут он, опустив руку в карман, в ужасе воскликнул:
— Этого не может быть! Я ведь думал, у меня еще есть двугривенный!
Бабка снова окинула его взглядом и медленно — чем еще более усугубила ужасное положение практиканта — сказала:
— А знаете, откуда я вас знаю? Я вас видела у брата моего, трактирщика Шедивого с Малой Страны. Я была дома, когда вы изволили у нас быть с комиссией насчет писсуара. Берите, берите талончик. За вами не пропадет.
Бахура влетел в уютную кабинку, а когда после счастливый и веселый выходил оттуда, бабка сказала ему вдогонку:
— Вы уж не забудьте, молодой человек. Пусть там брата уважат насчет сортира.
Назавтра, ни о чем больше не спрашивая начальника, Бахура отправил пану Шедивому положительный ответ и утвержденные планы. И облегченно вздохнул.
Каждый день около девяти утра господин магистратский советник Станек заходил в то маленькое зданьице на Франтишковой набережной, где практикант Бахура совершил гнусное преступление, дав себя подкупить. Господин советник навещал бабку, чтобы побеседовать с ней и проинформироваться о мнении общественности относительно того, как отцы города ведут вверенное им хозяйство. Ибо бабка из общественной уборной была для него гласом народа; такая уж была у него слабость.
— Эхе-хе-хе, сударь, теперь и самый маленький за взяткой тянется, — разговорилась старушка. — А уж эти магистратские… Пустишь его даром того… опорожниться, сразу тебе на руку играет. Как брату моему…
И старушенция, не опуская никаких подробностей, поведала господину советнику гнусную историю о том, как был подкуплен практикант Бахура.
Теперь на месте Бахуры уже другой практикант. А Бахура по окончании дисциплинарного расследования, когда ему было доказано лихоимство по делу трактирщика Шедивого, из магистрата был уволен.
Ныне он, точно Иуда, скитается где-то по Европе. В последний раз его видели в Гамбурге, когда Бахура уж что-то больно подозрительно смотрел в черные воды канала.
Кто-то заслышал его бормотание:
— Хоть бы абонемент дали на весь год… Эх-ма, мелких жуликов всегда вешают…
Советы на разные случаи жизни
Интересно, что люди нуждаются в житейских советах самого разнообразного свойства и что большинство из них не думает самостоятельно, а ждет чьего-нибудь совета со стороны. Позвольте и мне преподать вам несколько житейских советов. Увидите, что если вы примете их, жизнь непременно вас будет радовать.
I Радуй и радуйся!
Если на вашу долю не выпало ничего отрадного и нет у вас ни больших, ни малых радостей, то, чтобы не разучиться радоваться, вы найдете замену собственной радости в радости других. Если на ком-нибудь новая шляпа или новое платье, то этого человека должно поздравить, даже если вы его видите в первый раз. Подойдите к нему на улице, представьтесь и идите с ним рядом, неустанно выражая свою радость по поводу того, как ему идет эта обновка. Если он будет выказывать недовольство, поставьте ему на вид, что с его стороны это просто хамство — препятствовать вам от всего сердца радоваться вместе с ним. Радоваться надо всему: цветам, голубому небу, облачкам, витринам, улыбкам прохожих, и эту радость передавать другим. Останавливайте на улице всех подряд и говорите им:
— С вашего разрешения, сударь (или сударыня), как хорошо сегодня греет и светит солнышко!
— Смею вас заверить, почтеннейший, что я испытываю чудовищную радость оттого, что вон там по крыше лезет кошка…
— Позвольте вам представиться, глубокоуважаемый, и сообщить, что сегодня утром я встретил одного господина с замечательно красивой бородой, белой, как молоко. Его борода доставила мне неподдельную радость, которой я и спешу поделиться с вами.
Если вас затащат в парадное и наденут смирительную рубашку, вы должны смотреть на тех, кто это будет делать, как можно приветливей — чтобы не испортить им радость.
II Не смейтесь чужой беде!
Очень часто нам приходится быть свидетелями чужой беды. В таких случаях надо проявлять чуткость. Если, к примеру, на ваших глазах человек попал под трамвай и ему отхватило обе ноги, то не следует над ним насмехаться и спрашивать, как он теперь будет играть в футбол! Остерегайтесь отпускать насмешливые замечания. Если грузовик отрежет кому-нибудь голову, то ее нельзя брать в руки и прикидывать, сколько она потянет. Правда, для человека тонкой натуры такая отрезанная голова подчас оказывается испытанием не из легких. Однако попробуйте все же выдержать и воздержаться от жестоких замечаний. Страдания ваших сограждан никогда не должны вас смешить! Увидев, что кто-нибудь тонет и при этом корчит гримасы, не смейте хохотать до упаду. А не в силах удержаться — лучше уйдите. Не смейтесь над пострадавшим! Если горит театр, оставьте все замечания при себе. Взаправдашний интеллигент не смеется над вздутой рожей человека, у которого болят зубы, не проезжается на счет похорон или железнодорожной катастрофы.
III Не суйтесь ночью в комнату для прислуги!
Коли вы женаты, можете быть уверены, что ни одна жена не простит, увидев, как вы ночью ломитесь в каморку к вашей прислуге. Необходимо всегда иметь про запас какое-нибудь объяснение, которому, впрочем, ни одна жена все равно не поверит. Отговариваться тем, что вы-де решили посмотреть, чем занята служанка, — явный идиотизм. Говорить, что вы спутали каморку для прислуги с собственной спальней, — проявление кретинизма. Оправдываться, что вы лунатик, — означает, что у вас размягчение мозга. Самое лучшее оправдание, на мой взгляд, — это заявить, что вы забыли у нее в комнате носовой платок!
IV Не сквернословьте!
Грубое ругательство очень часто ранит. Помните, что бранным словом можно оскорбить человека. Слова вроде «осел» или «корова» не следовало бы употреблять в разговоре. Существующие взгляды на эффект ругательств не во всем правильны. Не думайте, что если вы кого-нибудь обзываете в глаза идиотом, то тот, к кому вы адресуетесь, непременно пропустит ваши слова мимо ушей и оставит их без ответа. Правда, есть люди, которых в жизни столько крыли последними словами, что они уже и впрямь стали толстокожими, как бегемот. Но это редкие исключения. Это касается только депутатов, политиков и других общественных деятелей. Большинство из них привыкло к ругани в парламенте. Мы же должны помнить, что жизнь — это не Национальное собрание, где без ругани немыслимы политические дебаты. Ступить на стезю словесного хамства вне парламента — означает обнаружить невысокий уровень своего интеллекта. Кроме этого, следует честно признать, что ругательства, которыми мы пользуемся, нередко содержат изрядную толику безвкусицы. Обычно мы довольствуемся самым что ни на есть похабным ругательством, ляпаем, что попало, не задумываясь над тем, что ведь и в ругани может быть определенное изящество, что и отборными выражениями можно передать очень многое. Зачем, в самом деле, обязательно прибегать к выражениям, вроде: «Вы глупы как пробка!», если это можно обойти, сказав: «Сдается мне, что вы тоже учите овцу носить поноску!» Вот почему я рекомендую избегать грубых ругательств и больше говорить афоризмами, которыми тоже можно выразить немало. Афоризмы ранят не столь болезненно, отвечать на них трудно, и победа в перебранке остается за вами. Сказать кому-нибудь: «Убирайся подобру-поздорову!» — это отнюдь не столь изысканно, как воспользоваться словами мыслителя Томаса Карлейля: «Самое для вас выгодное — не казать носу в пределах нашей солнечной системы, а где-нибудь в другом месте присмотреть себе планетку с запашком».
