число их определить не смог из-за темноты. Применив свой дар, я понял, что людей в подвале набралось много – настолько плотно витали чужие эмоции.
Сколько прошло времени с того момента, как мы очутились в новом подвале, я не знал, даже сумел немного подремать, прикорнув у холодной стены. Проснулся от появившегося света – подвал, оказывается, был электрифицирован. А затем зашумела отпираемая дверь.
Я огляделся – действительно, народа в подвале много, в основном мужчины, но были и женщины, старики, дети. Подвал перегораживала мощная стальная решетка с висячим замком. От решетки до входной двери было немного – всего несколько шагов, поэтому площадь подвала делилась очень неравномерно. На ее большей части как раз и размещались согнанные люди. Да и сам подвал не выделялся величиной, был явно меньше нашего старого обиталища. Чуть позже выяснилось, что этот дом состоял из одного подъезда.
Через проем открывшейся двери в подвал спустились несколько солдат, остановившихся у решетки с противоположной стороны от арестованных. А затем появился мужчина начальственного вида. Следом возник еще один человек, протянувший в подвал непонятный шланг с широкой горловиной, бросив его на пол у внешней стороны решетки. Начальник, насмешливо оглядевший столпившихся арестантов, кивнул головой, и через минуту из шланга хлынула струя воды, падая по ступенькам вниз. Пленники заволновались, раздались крики, за которыми нельзя было расслышать слова начальника, которые тот произнес, обращаясь к кому-то на улице. Вода из шланга перестала литься.
- Вы все покойники. Кроме, вероятно, одного человека. Только одного! Мне нужен эмпат. Его зовут Ливер. Тот, кто знает, где эмпат скрывается, останется жив. Если среди вас есть нужный мне эмпат, тогда он останется в живых. Только один человек, остальные умрут. Ну, есть желающие выжить? Думайте, времени осталось у вас немного.
Начальник повернулся к входной двери, отдав приказ:
- Включай воду.
Из шланга снова полилась сильная струя, начав заполнять пол в подвале. Я почувствовал, как ноги оказались в холодной воде. Тем временем начальник снова остановил подачу воды.
- Ну, надумали?
- Я скажу, - к решетке пробился какой-то невзрачный мужичок. – Я знаю, где он.
- Отлично! А кто это он? – начальник с игривым выражением своего лица поднял вверх брови.
- Этот эмпат. Ливер.
- И какой он из себя?
- Какой? - опешил мужичок. – Ну, это… представительный такой, серьезный. Эмпат!
- Джаспер, - сказал начальник, и стоящий перед решеткой охранник тут же выстрелил в мужичка. В толпе народа раздались крики ужаса, а начальник, дождавшись тишины, сказал:
- Мне врать нельзя. Есть еще желающие?
Ответом была тишина, люди отводили глаза, когда взгляд начальника останавливался на их лицах.
- Нет? Тогда поплавайте.
- Есть! Я скажу, - еще один мужчина с опаской приблизился к решетке.
- Ты знаешь, где Ливер?
- Да, - голос мужика дрожал.
- Это хорошо. А какой из себя этот Ливер? Представительный, важный?
- Нет, совсем не такой.
- А какой?
- Не такой…
- Борода?
- Д-да.
- Или усы?
- Д-да…
- Джаспер!
И еще один выстрел, унесший жизнь незадачливого человека. Да как описать внешность человека, которого никогда не видел? А ведь я был здесь единственным, кто знал Ливера, эмпата из торгового поселка. Я знал и теперь мог сохранить свою жизнь.
К этому времени я уже понял, почему ищут Ливера. Его приняли за меня. Несколько месяцев назад я был похищен брамингеймцами, и мне пришлось придумать историю о том, что именно Ливер и был тем самым таинственным эмпатом, что сжег один уровень у Инцо во время инцидента в Запретной долине. Похитители поверили, а мне удалось сбежать, вырубив своим эмпатическим даром двух охранников. Видимо, брамингеймцы посчитали, что это вовсе не моих рук дело, а опять Ливера. И во время нападения на наш подвал, когда я свалил еще кучу людей, те опять ошибочно решили, что это сделал Ливер. Почему? Ведь ясно же, что это я присутствовал во всех трех случаях.
Причина прискорбной для брамингеймцев ошибки была простая. Никто не мог догадаться, что тринадцатилетний (мне тогда еще было тринадцать лет) мальчишка является столь сильным эмпатом. На Колумбе таких ранних успехов никто и никогда не достигал. Вот на меня и не подумали. А сегодня, когда я опять свалил Инцо, тот во время ментальной атаки признал эмпата, который выжег ему уровень в Запретной долине. А кто выжег? Они думают, что Ливер. Вот и ищут Ливера.
Мы, в отличие от остальных узников, к решетке близко не подходили, находясь немного на отшибе от основной массы людей.
- Ребята, я опишу внешность Ливера, один может спастись. Это такой невзрачный, лысый, но с остатками волос человек. Уже стареющий. Взгляд неприятный. Глаза цепкие и колючие. Без бороды и усов. У него еще пальцы странные, толстые и как бы набухшие. Решайте скорее, кто спасется.
Я сказал это и застыл. Почему я так сделал? Видимо, в отместку своему первому порыву, когда возникло желание самому признаться и тем самым сохранить жизнь. А потом, оглянувшись на друзей, устыдился своему порыву. Я выживу, а они? Начальник ясно сказал, что в живых останется только один человек. В данном случае именно я. Остальные умрут.
Была еще одна причина моего поступка. Как-то мне в руки попал накопитель с текстом одной старинной книги. И там главный герой такого же возраста, как и у меня, сказал слова, которые мне накрепко запомнились. «Если мой друг защищает мне спину и меня сзади ударили, значит, он уже мертв». Не мог я поступить иначе, никак не мог.
Ребята хмурились и молчали, никто не стал хвататься за предложенную соломинку, кстати, не такую уж и хлипкую. Тем временем начальник вновь отдал приказ, и в подвал потоком хлынула вода из широкого шланга.
Обезумевшие люди бросились штурмовать решетку, но та была сделана на совесть. Теперь, пожалуй, поздно признаваться. Солдат, стоявший у входа, все так же направлял вниз струю из
