— Меха, говоришь? — удивился Гас. — Ты имеешь в виду мех, как у Верзилы Билла на шапке?
— У него просто кроличья шкурка, я ее даже мехом не назвал бы, — возразил Рой. — Я имею в виду главным образом бобровый мех. Здесь на юге бобры не водятся, так что вам не понять, о каком звере я говорю.
— Раз уж мы направляемся туда, то, по-моему, стоит захватить Нью-Мексико целиком, — вмешался в их беседу Черныш Слайделл. — Думаю, население обрадуется, увидев нас.
— Они вам покажут, где раки зимуют. Да они ненавидят техасцев — разве никто из ваших ребят не знает об этом? — удивился Рой.
— Думаю, Калеб Кобб не стал бы командовать экспедицией на Санта-Фе, если бы сам не побывал там и не изучил все досконально, — сказал Верзила Билл.
Рой в изумлении смотрел на супругу. Крошечная девчушка, перепугавшись урагана, опять жевала подол своего платьица. Двое мальчишек швыряли камни в поросенка, а черный петух продолжал недовольно клокотать.
— Этих людей ввели в заблуждение, — обратился Рой к Мелли. — Они думают, что техасцы, как только захватят Санта-Фе, начнут там лопатами выгребать золото и серебро и грузить их на повозки. Калеб Кобб, видать по всему, ловкая бестия и отъявленный мерзавец. По-моему, он задумал завести вас неведомо куда, чтобы вас всех перебили или захватили в плен. Я даже сомневаюсь, что он когда-либо бывал в Санта-Фе — может, самое лучшее для вас заблудиться по пути, — продолжал Рой. — Когда кончатся прерии, придерживайтесь реки Арканзас. Как только найдете ее, знайте — вы на верном пути.
Рейнджеры поскакали вперед, оставив фермерскую семью перебирать и укладывать вымокшие во время грозы пожитки. Пессимизм Роя несколько охладил их восторженный настрой.
— Думаю, что он все врет, — предположил Гас. — Кто он такой? Простой фермер. Небось, ноги его никогда не было в Санта-Фе.
— Говорил он с таким видом, будто все знает, — сказал Калл.
— Нет, нельзя все же доверять людям из Миссури, — заметил Рип Грин.
— Почему нельзя? Я, к примеру, из Миссури, — обиделся Джонни Картидж. — Миссурийцы так же честны, как и выходцы из других штатов.
— С чего бы этому человеку врать нам? — в недоумении спросил Калл. — Он же никогда не встречался с нами прежде.
— Постыдился бы Гас говорить, что лгут беспричинно, — не удержалась Матильда. — Сам он то и дело врет, рассказывая людям, в первую очередь девушкам, всякие сказки про места, которых в жизни не видел.
Замечание Матильды заставило Гаса покраснеть. Одной из главных проблем при общении с женщинами была их привычка выкладывать все, о чем следовало бы помалкивать. Конечно же, он врал напропалую, чтобы покрасоваться перед девушками, но какое до этого дело Матильде?
— Посмотрите, это не Длинноногого лошадь? — выкрикнул Черныш Слайделл. — Вроде его гнедой.
Мысль о том, что к отряду присоединится Длинноногий Уэллейс, сразу же подняла настроение рейнджеров. Чадраш был, разумеется, разведчиком что надо, он знал пути-дороги по нехоженным местам даже лучше Длинноногого, но он отличался прескверным характером, рычал и ругался, когда к нему подходили с разговорами, если ему не хотелось вступать в беседу. Вообще он не любил говорить и не желал делиться своими знаниями с людьми, которым недоставало его опыта. В зависимости от настроения он мог помочь, а мог повернуться и ускакать прочь.
Длинноногий Уэллейс, наоборот, любил поговорить. Он умел толково объяснять непонятное — как-то раз, будучи немного «под мухой», он битый час разъяснял Каллу и Гасу особенности следов трех разных лошадей, которые они обнаружили в пути. Он рассказал им все, что знал про эти следы: почему он считает, что прошли мексиканские лошади, сколь тяжелы на них всадники, когда они проходили в этом месте, каково, по его мнению, состояние лошадей, оставивших следы. Гас и Калл попытались тогда применить на практике полученные от Длинноногого знания, ничего не получилось. Единственное, что им стало известно про найденные новые следы, это то, что они лошадиные, а что касается веса всадников, их национальности или общего состояния здоровья, об этом они могли лишь догадываться. По сути дела, они оставались такими невеждами в деле изучения следов, что не могли определить даже, ехал ли кто-нибудь на лошадях верхом. Уверенно они могли сказать лишь, что здесь паслись кони. Разумеется, оба в один голос заявили, что лошади не подкованы, но и это утверждение не соответствовало действительности.
— Может, он подстрелил дикую свинью? — предположил Гас. — Мы бы с удовольствием съели ее.
Лошадь Длинноногого стояла довольно далеко от них, а самого ее длинноногого хозяина нигде не было видно.
— Я бы предпочел, чтобы он ухлопал оленуху, — заявил Рип Грин. — Тогда я жрал бы нежную оленятину, а не старую жесткую свинину.
— Они кукурузные лепешки на ребрышки не накалывали, — вспомнил Гас. — И все же Мелли — миленькая бабенка.
— Я даже заметила, что ты не прочь сбежать с ней, — сказала Матильда. Хотя тогда было уже довольно темно, от нее не ускользнул повышенный интерес Гаса к молодухе.
— А может ураган и Длинноногого унес? — высказал предположение Верзила Билл. — Это все-таки его лошадь. А его, должно быть, ветром сдуло.
— Не похоже, — не согласился Гас. — Думаю, он залег где-нибудь в бизонью лежанку, как и мы.
— Но могло случиться так, что поблизости от него не оказалось бизоньей лежанки, — возразил Джонни Картидж. — Смерч мог застичь Длинноногого на ровной земле.
Охватившее всех облегчение от одной только мысли о том, что у них теперь появится надежный проводник, который поведет их через прерии на Остин, сменилось разочарованием и даже страхом. Поход за Пекос оставил свой след на всех — даже на обжитой (хоть и слабо) территории между Сан-Антонио и Остином нет-нет да похаживали индейцы из племени команчи и кайова и угоняли лошадей и рогатый скот.
Расстилавшаяся перед ними равнина, на которой паслась лошадь Длинноногого, казалась дикой и пустынной — заросли и рощицы остались у них за спиной, там, где стоял снесенный ураганом домик фермера. Один только вид живого Длинноногого Уэллейса придал бы всем рейнджерам отряда уверенность, что они непременно доберутся до Остина.
— Проклятие, это же точно его лошадь! — произнес Рип Грин. — Готов спорить, что ураган лишь напугал его гнедого, как и наших коней. А теперь Длинноногий, видимо, бродит где-то и разыскивает его.
Рейнджеры пришпорили лошадей и поскакали по бескрайней прерии, которая оказалась не такой уж гладкой, как виделась с первого взгляда. Кое-где приходилось взбираться по склонам, в других местах, наоборот, спускаться вниз. Не доехав до гнедого жеребца ярдов сто, они заметили неглубокую впадинку. А в ней человека, о котором только что говорили, — Длинноногого Уэллейса. Он стоял на коленях около двух повозок и копал землю длинным охотничьим ножом.
