разберешься, – он неуловимо меняется. Но из глаз не исчезают похоть и тщеславие, наоборот, они только растут, и я будто ощущаю, как они тянут мерзкие щупальца ко мне. – Или нет… дело твое…
– О’кей, раздавай, – потираю руки.
А в голове звучит голос из прошлого: «Не показывай свое мастерство, прикинься лохом, вначале оценивай, наблюдай за стратегией, отмечай слабые стороны, улови момент, когда блефует, запомни. Противник должен стать для тебя открытой книгой, и когда ты научишься его читать, тогда и сможешь облапошить».
И я вижу, кто говорит, женщина со сморщенным лицом, темно-синий платок повязан вокруг головы, из которого выбиваются седые пряди. У нее колода карт в морщинистых руках, и она вытворяет с ними немыслимые вещи. Пальцы двигаются так быстро, что не уловить движения. Кто она такая?
Игра начинается, а у меня в голове всплывают ее советы, какие-то обрывки своих умозаключений. Анализирую игроков за столом. Слежу за их движениями, мимикой. Дарки, к моему удивлению, не играет. Ему по умолчанию не раздавали карты.
– А ты почему не в игре? – спрашиваю как можно безразличней.
– Я не играю, – холодный ответ.
Пофиг, нет, так нет. Я ощущаю, себя на своем месте. Мне впервые за долгое время хорошо, нууу не считая ночных приключений с инквизитором, но то другое. Пытаюсь не выдавать себя. Делаю несколько заведомо провальных ходов. Туплю. Усыпляю противников. По ходу игры осваиваю правила и отличия, вникаю в суть. Индюк, надо признать, не так плох. Он тоже в своей стихии, просчитывает, не теряет головы, всегда выигрывает. Не одного проигрыша, даже усомнилась, что это один и тоже дракон, настолько за столом он изменился. Только самомнение выдает, напыщенность не ушла, на ней-то и можно сыграть.
– Я пас, – брат короля скидывает карты. Он ничуть не расстроен проигрышем. Дракон отдыхал, не пытался выиграть, азарт ему неведом, это видно по ленивым действиям, по нескольким необдуманным шагам. – Должен признать, мастерства ты не утратил, Мартеган.
– Так будет всегда, – индюк самодовольно лыбится. – Помнишь пророчество, никто и никогда не сможет обыграть истинного короля.
А у меня снова кровавая пелена перед глазами. Самодовольство индюка для меня как красная тряпка для быка.
– Давай повысим ставки, – говорю, поглаживая свои карты. Вижу, как глаза инквизитора вспыхивают, он едва заметно качает головой, мол, не смей. Сжимает кулаки.
– У тебя ничего нет, – индюк надменно усмехается. – Что ты можешь предложить?
– Давай на желание… любое… Кто выиграл, тот и загадывает, – в ответ мне под столом удар по ноге. Дарки ухитрился, кожей ощущаю, как бесится, от злости вскипает внутри, воздух накалился, пахнет жареным.
– Отлично, сама напросилась, – индюшиная улыбка расползается до ушей. – Я принимаю условия.
«Сама напросилась» – эта фраза бьет, сильно, наотмашь, так что покачиваюсь, теряю связь с реальностью, падаю в прошлое. Виски сдавливает так, будто сейчас все взорвется. Память вернулась, болезненно и рвано окунув меня в пучину собственной жизни. Я вспомнила почти все… Удивительно, мое настоящее имя действительно Злата…
Забываю где я, что тут делаю. Прошлое накрывает. Я оказалась не готова. Хватаю ртом воздух, а в легкие попадает только горечь. Первая мысль – на хрена я все вспомнила? Жить в неведении было лучше. Ох, гораздо лучше. Быстро и часто моргаю, прогоняю позорные слезы. Нельзя раскисать. Но слишком резкий и болезненный удар, сложно совладать с собой. Оказывается, когда память отшибает – это благо в моем случае.
Теперь я вспомнила цель своей жизни – месть. Три года я жила в гармонии и неведении. Оказывается, на улице мне было офигенно, я ничего не помнила, и это было спасением. Сейчас картинка прошлого почти полностью показала мне свою гадкую пасть, оскалившись в уродском оскале.
– Что замерла, София, испугалась? – голос индюка вытягивает из воронки прошлого.
Оглядываю присутствующих за столом. Надо собраться, встряхнуться, вспомнить чего я тут делаю. Вырваться из хищных лап прошлого. Только не, не вырвусь, эта мутотень не отпустит.
– Тебя? – фыркаю.
Дарки смотрит не меня встревожено, поедает глазами, и что-то ему не нравится то, что видит. Надо собраться. Я сейчас тут, у меня партия. Нельзя проиграть индюку. Даю себе несколько мысленных пощечин.
– Моего желания, – медленно облизывает губы, а в глазах отчетливо читаются все те паскудства, которые он собирается со мной сотворить. У него хреновая карта, дракон блефует. Я ранее прочитала это в змеиных глазах. Почти уверена в своей правоте… была. До воспоминаний, которые так не вовремя нагрянули.
А теперь что-то неуловимо изменилось. Что? Не могу собраться, уловить. Я все еще балансирую на грани прошлого и настоящего.
Инквизитор сопит, вижу, он чем-то озадачен, помрачнел… и зол. Хоть и пытается выглядеть невозмутимым.
– Утри слюни, – пытаюсь взглядом передать свое презрение.
– Открывай карты, София, – даже не реагирует, продолжает ухмыляться. Барабанит пальцами по столу. А мне каждый стук по нервам шарахает.
– Обломись, – раскрываю карты, рука дергается. – Стрит-флеш, ваше величество, – блеск драконьих глаз полосует.
– Неплохая игра, София, – голос изменился, он урчит. – В тебе есть потенциал, и я даже не прочь с тобой еще сыграть, но после… исполнения моего желания, – очень медленно, картинно, играя на публику, раскрывает карту за картой. – Стрит-флеш и у меня, – наклоняется ко мне ближе, – Только у тебя дама, у меня король, а это значит, – издает мерзкий, отвратительный смешок, – Король победил.
– Брехня, – вскакиваю со своего места.
– Не расстраивайся, София, ты показала очень хороший результат, но меня обыграть невозможно, тебе каждый подтвердит. Но смелость похвальна, – он упивается своим триумфом, смакует его.
– Ты мухлевал, скотина, – нервы на пределе, меня так и подкидывает.
Знаю, что ни хрена у него не было. Дерьмовая карта шла. Я чуяла, видела по глазам. Я не могла просчитаться. Гнида воспользовался тем, что я утратила бдительность. Выпала из игры. И я даже знаю, как он смухлевал, в какой момент, какой манипуляцией, я тоже так умею. Все эти финты мне знакомы, и я попалась не на самую искусную уловку, позволила себя намахать. И не знаю, как теперь это доказать.
– О, сколько раз я подобное слышал. Признать поражение могут единицы, к моему сожалению, ты в их число не входишь, София, – индюк забавляется, смакует момент, пожирает мой гнев и растерянность.
