Вся операция по ликвидации руководителя боевого крыла ФАТХ заняла не более четырех минут. Из его тела было извлечено более 70 пистолетных и автоматных пуль. Никто из членов его семьи не пострадал. Прежде чем покинугь виллу Абу Джихада, бойцы «Сайрет Маткаль» забрали большое количество секретных документов, находящихся в личном сейфе Абу Джихада.
Спецназовцы вернулись в ожидавшие их машины и скрылись в направлении первоначальной высадки, где их уже ожидала группа прикрытия морских коммандос. Машины, доставившие спецназ к вилле Абу Джихада, были обнаружены брошенными спустя час в десяти километрах севернее виллы, на одном из пляжей небольшого городка под названием Рауад. Пока власти Туниса поняли, что произошло, спецназовцы и агенты «Моссада» были уже по дороге домой.
Метод и техника ликвидации свидетельствовали об «израильском следе», однако израильская сторона оставила это происшествие без комментариев. Ицхак Шамир, в те годы премьер-министр Израиля, на все вопросы журналистов кратко заявил: «Обо всем случившемся я узнал из сегодняшних утренних газет…»
Андреас Баадер
Яркая личность Андреаса Баадера остается полной противоречий. Для одних — это беспринципный бандит-налетчик, не только сделавший террор смыслом существования, но извлекавший из этого немалую личную выгоду, для других — создатель и лидер мошной террористической организации, бросившей вызов буржуазному обществу и системе его ценностей, воплотивший в себе заманчивый для подражания особый тип городского партизана.
Андреас Баадер родился в Мюнхене 6 мая 1943 года. Его отец Филипп Баадер был доктором исторических наук и занимал должность главного архивариуса земли Бавария. Во время Второй мировой войны он был призван в вермахт и отправлен на Восточный фронт. В 1943 году доктор Филипп Баадер попал в русский плен, из которого не вернулся. Долгие годы семья ничего не знала о его судьбе. Только спустя много лет пришло известие о том, что доктор Баадер умер зимой 1945 года в сибирском лагере для военнопленных. Мать Андреаса Баадера Анна-Лиза осталась с двухлетним ребенком на руках почти без средств к существованию, только благодаря помощи родственников они смогли выжить в разоренной послевоенной Германии.
Андреас Баадер воспитывался в окружении многочисленных теток, которые не чаяли в нем души и всячески баловали. Красивый, белокурый мальчик ни в чем не знал отказа, что отрицательно сказывалось на формировании его характера. Учился Андреас плохо и несколько раз менял школу. Мать и тетки объясняли трудности воспитания тяжелым детством и недостаточным вниманием со стороны учителей. Однако сами учителя были иного мнения. Они считали, что Андреас избалован, ленив, эгоистичен и агрессивен. При этом он обладал выраженными свойствами лидера, легко объединял вокруг себя хулиганствующих подростков. Желание повелевать проявлялось у Баадера с раннего детства. Другим отличительным свойством (вполне сочетающимся со свойствами лидера) была тяга к вандализму и насилию. Формирование отрицательных черт характера было налицо, но родственники продолжали обвинять во всем школьное воспитание. Попытки развить единственную проявившуюся склонность к журналистике потерпели фиаско. Уверовав в безнаказанность, Андреас скатывался к примитивному потребительству. Праздный образ жизни требовал затрат, однако к 20 годам он не имел ни специальности, ни образования, ни постоянного дохода, позволявшего содержать себя без посторонней помощи. Единственно, чем он располагал, это красивой внешностью и умением нравиться женщинам. Ни на одной работе он подолгу не задерживался. Основной интерес был связан с ночными пивными барами, женщинами и наркотиками. Время от времени он промышлял мелкими взломами и угонами мотоциклов, за что попадал в полицейский участок. Когда родственники хватились, Андреас уже был законченным молодым преступником. Надежда, что армия поможет ему избежать тюрьмы, не оправдалась. Армейская служба никак не входила в планы Баадера. В1963 году он перебирается в Западный Берлин, где молодежь была освобождена от несения воинской повинности.
Здесь он быстро нашел работу в иллюстрированном журнале «Билдцейтунг», принадлежавшему крупному газетному концерну «Шпрингер-Пресс». Но здесь он не задержался и очень скоро оказался на улицах Западного Берлина без средств к существованию. Бесцельно бродя по ночным улицам и наблюдая жизнь более обеспеченных ровесников, он пришел к выводу, что общество относится к нему «слишком жестоко и предвзято». Жалея себя, Андреас начинал ненавидеть весь мир, видя в нем причину своего бедственного положения.
Как раз тогда он познакомился с модной художницей Элинор Мишель. Она была очарована молодым человеком выброшенным на обочину жизни. После нескольких встреч Элинор предложила Андреасу переехать на ее квартиру в дорогом районе Западного Берлина.
Мишель была не только талантливой художницей, большой поклонницей левого философа Маркузс и очень добрым человеком. Двери ее дома-студии были круглые сутки открыты. Десятки молодых людей, преимущественно студентов, проводили целые дни в социально-политических диспутах и спорах о современном искусстве. Гостеприимство Элинор не имело границ. Она разбрасывалась «бессрочными ссудами», подкармливая своих «любимчиков и любимиц». Наконец терпению мужа пришел конец. Он покинул дом, а место рядом с Элинор занял Андреас. Так он провел около года, ведя беззаботный образ жизни, целыми днями слушая английскую поп-музыку и бессчетно тратя деньги Мишель на выпивку и женщин. В 1965 году у Андреаса Баадера и Элинор родилась дочь, которой дали имя Сюзан.
Промарксистская риторика, которая в основном звучала в доме Элинор, пока мало волновала Андреаса, как и судьбы «насквозь прогнившего» западногерманского общества. Его привлекало общение с молодыми интеллектуалами, но не настолько, чтобы он стал читать и совершенствовать свое образование. Андреас Баадер, как он сам любил себя называть, был «человеком действия». Однажды попав на студенческую демонстрацию, он понял, что нашел свою стихию. Среди людей, зараженных общей энергией нетерпимости, он чувствовал себя как рыба в воде. Здесь, на уличных демонстрациях и маршах протеста, он был своим. Ему было все равно, против чего протестовать — войны во Вьетнаме или ядерного оружия. Вряд ли он смог бы быстро отыскать на карте место, где находится Вьетнам. Ему нравилось вести себя агрессивно, вызывающе, стоя перед рядами полицейского оцепления, прорывать их ряды, забрасывать административные здания яйцами, вести за собой возбужденных людей. Он чувствовал себя исполнителем главной роли на театральной сцене, любимцем публики, дарящей восторг герою и бунтарю.
Андреас пользовался популярностью у женщин. Его романы и любовные похождения были темой разговоров среди студенческой богемы Западного Берлина. То, что в глазах другой женщины считалось бы изменой, для Элинор Мишель, придерживающейся «прогрессивных взглядов», было лишь простительным приключением. Она боготворила красавчика Баадера и потакала его выходкам. Так тянулось до тех пор, пока в доме Мишель не появилась молодая, но уже известная студенческая активистка Гудрун Энсслин. Ее бурный роман с Андреасом перешел все границы приличий. Любовные отношения развивались на глазах Элинор и в ее спальне. Терпению «слишком либеральной» хозяйки дома, к тому же полностью содержавшей обнаглевшего Андреаса, пришел конец, и она в решительной форме потребовала от любовников убираться.
Энсслин и Баадер решили переехать из Западного Берлина во Франкфурт-на-Майне, который в 1968 году являлся центром студенческих выступлений Западной Германии. Инициатором переезда стала Гудрун, которая рассчитывала продолжить учебу в университете Франкфурта, совмещая учебу с активной политической деятельностью. Гудрун была одаренной студенткой и смогла без особых затруднений добиться годовой стипендии, которая обеспечивала ей и Андреасу сносное существование.
Западную Германию лихорадило от постоянных студенческих беспорядков и ответного беспредела полиции. 2 июня 1967 года, во время многотысячной студенческой демонстрации протеста по поводу прибытия в Западный Берлин персидского шаха, переросшей в массовые беспорядки, выстрелом полицейского был убит 23-летний студент-теолог из Ганновера Бенно Онезорг (Benno Ohnesorg). Его похороны, прошедшие 9 июня 1967 года, вылились в самый крупный за всю историю Западной Германии студенческий марш протеста. Это было время быстрой радикализации студенческой среды и благодатная почва для различных провокаций. Казалось, стоит только начать, подтолкнуть возбужденные массы к активным действиям, и обрушится лавина, которая сметет буржуазный миропорядок.
Взгляды и энтузиазм Энсслин, разделяемые Баадером, быстро сделали молодых людей популярными. Не без успеха они пытались радикализировать студенческие выступления, придать им дополнительный динамизм. Но усилий молодых агитаторов оказалось недостаточно, довести своих сторонников до «точки кипения» не удавалось. На то были свои причины. Большая часть членов «Системы ПКО»[43] были готовы к уличным беспорядкам, забрасыванию полиции и официальных лиц яйцами и пакетами с кремом для пирожных (некоторые готовы были использовать бутылки и камни), но не разделяли экстремистский максимализм Энсслин, призывавшей к масштабным террористическим акциям. Студенты сознавали зависимость от общества, которое их призывали разрушить. Ответная реакция властей — роспуск студенческих объединений, отчисление из университета — была реальностью. К тому же многие из членов «Системы ПКО» пользовались льготными государственными и университетскими стипендиями, дававшими возможность получения высшего образования. Все это привело к расколу в левом студенческом движении между сторонниками умеренных форм протеста и небольшой группой экстремистов, объединившихся вокруг Гудрун Энсслин и Андреаса Баадера. Раскол подтолкнул Гудрун и Андреаса к принятию важного решения: чтобы «раскачать» инертное общество, необходимо провести действие, направленное на разрушение буржуазной собственности, показать пример. Важен в первую очередь не материальный ущерб (хоть и он имел значение), а общественный резонанс поступка. Важно также избежать человеческих жертв, будущие террористы не были пока к этому готовы.
