молодежи, выразившемуся в появлении движений хиппи. Можно сказать, что Алан и несколько его друзей еще в самом начале прошлого столетия предвосхитили этот бунт: пытаясь сбежать от цивилизации, они планируют по окончании учебы начать общинную жизнь в какой-нибудь деревне. В 1929 г. Гриффитс получает университетский диплом по специальности «Журналистика» и пытается осуществить свою мечту. Мир, в котором он живет, кажется ему нереальным, и он разрывается между различными объяснениями этого явления, меняя свои взгляды от социалистических до агностических.
«Иллюзия этого мира — мира науки и технологии, машин и самолетов, радио и телевидения, телефонов и кино, компьютеров и космических полетов, контрацепции и атомных бомб — все это создает мир иллюзии, для которого человек должен умереть, чтобы познать Истину»[88] —
эти слова, написанные десятилетиями спустя после описываемых событий, как нельзя лучше характеризуют состояние молодого человека. Вскоре после выпуска из университета Алан со своими друзьями все-таки приобретает небольшой домик в старом провинциальном местечке Коствальдс, и они начинают свой знаменитый эксперимент. Их опыт чем-то напоминал опыт первых христианских монахов, а чем-то образ жизни будущих хиппи. Два принципа, которые объединяли друзей, состояли в неприятии цивилизованного стиля жизни и в единении с природой. Все это осуществлялось на основе общности интересов и быта, взаимопомощи и братских отношений между членами этой маленькой коммуны. Протестные, бунтарские настроения не мешают строить в Коствальдсе поистине духовный образ жизни: день молодых людей начинался и заканчивался совместной молитвой, кроме того, они тратили много времени на изучение Библии и других источников вдохновения, которое состояло, прежде всего, в медитативном чтении этих книг и размышлениях над их связью с человеческой жизнью и природой. Гриффитс и его друзья содержат коров, и живут на деньги, вырученные от продажи молока: пастушеский быт идеально соответствует их умонастроению. По мере приобретения внутреннего опыта они все больше и больше восхищались связью человека и природы, ярко выраженной в их собственном эксперименте. Несомненно, что именно Коствальдс проложил для Гриффитса дорогу в мир монашества, а затем и санньясы, где это всеединство особенно очевидно. Некоторое время спустя Алан почувствовал особое призвание к духовной жизни и решил посвятить себя священническому служению. Будучи членом Церкви Англии, он подает заявление на рукоположение в англиканские священники и после непродолжительной подготовки становится пастором. Поскольку Гриффитс уже имел высшее оксфордское образование, ему не надо было проходить курс обучения в семинарии: в Великобритании Церковь является государственным институтом и система образования в те времена была напрямую связана с религией. Молодой англиканский священник был направлен на работу в трущобные районы Ист-Энда британской столицы, где проживала преимущественно лондонская беднота. В довоенные годы ее положение было поистине ужасающим: кризисы перепроизводства, связанные с бесконтрольным развитием капитализма, приводили многие семьи к разорению, ставя их на грань выживания, что касается тех, кто изначально рождался в семьях с низким достатком, то им было весьма трудно найти свое место в жизни, ведь без хорошего образования путь в «общество равных возможностей» был для них закрыт. Алан Гриффитс был до глубины души потрясен положением жителей этих кварталов: первые дни он вообще не мог прийти в себя от ужасов, свидетелем которых ему пришлось стать. Если существует добрый справедливый Бог, то почему же невинные люди так страдают? В душу священника прокрадывались агностические мысли, которые уже становились предметом его размышлений несколько лет назад. Другой вопрос, который мучил Алана: можно ли наслаждаться жизнью, зная, что основа этого наслаждения и благосостояния закладывается в таких мучениях? Для него несомненным фактом стало то, что капитализм — априори порочная система, ведь даже само слово, используемое для его определения, имеет корень «капитал», то есть «деньги», нечто материальное, а вовсе не человеческая личность. Все вращается вокруг материальных (а точнее, материалистических) ценностей. По мнению Гриффитса, социализм — система более высокого уровня, хотя и она не идеальна, но в основе ее хотя бы лежит понятие общества, социума, а значит, косвенно, и человеческой личности. Конечно, дефект этой системы в марксистском понимании заключается в том, что марксисты всех направлений основывают ее опять же на материалистическом понимании человека, но, возможно, это разрешимо путем диалога. Напомним, что к подобным же выводам приходил и Жюль Моншанен, путь которого во многом напоминает путь Гриффитса. Очевидно, просоциалистические (и даже прокоммунистические, как у Моншанена) тенденции были свойственны искренним философам того времени: ведь несомненным было то, что капиталистическая система давала трещину и кризис мироустройства, основанного на деньгах и материальных ценностях, был не за горами. Не имея возможности изменить положение своих подопечных, но, в то же время, не чувствуя в себе способности более находиться в этом обществе, полном страданий и разочарований, отец Алан обращается к духовным практикам, что, разумеется, было естественным выходом для священника. Он совершает многодневные посты и посвящает большую часть своего времени молитве. Очень часто его медитативные усилия приводят к экстатическим состояниям, в которых он обретает иное видение реальности, чем ему было свойственно все предыдущие годы. Некоторые из его медитаций спонтанно напоминали духовные упражнения святого Игнатия Лойолы, в которых основатель Ордена иезуитов представлял себя участником библейских событий, ставя себя на место различных героев священной истории. Гриффитс размышляет над тем, что (или кто) находится в центре его бытия: он сам или нечто иное? Западный менталитет предполагает, что личность человека, его ложное эго определяет его суть, но Алан уже не чувствовал себе в центре всего. Парадоксально, но наше «я» не является «я» в полном смысле этого слова, у нас есть некий другой, глубинный Центр, возвращение к которому и есть смысл нашего существования. Тема Центра стала основополагающей в жизни Гриффитса, и его фундаментальный труд, растиражированный сегодня по всему миру, называется «Возвращение к Центру». Сам Свами впоследствии вспоминал эти мгновения, пережитые тогда в Лондоне, с особым чувством, ведь они стали началом его собственного пути к Центру: «Я уже не мог поставить себя в центр собственной жизни!»[89] В один из вечеров Алан как всегда медитировал на вновь обретенное истинное «Я» и удостоился особого Откровения: подобно святому Бенедикту или древним риши, он вдруг ясно осознал то, о чем так долго размышлял. Занимаясь духовными упражнениями, он вдруг мысленно оказался у подножия Креста, причем прочувствовал абсолютную всепроникающую реальность происходящего. Он ощутил, что Крест — это не просто символ, это само реальное присутствие Высшей Силы, которая сосредоточилась в самом его сердце. Гриффитс безраздельно предался Распятому, поставив его в сердце своего существования. Это было ощущение «истинной молитвы» и именно этот момент он счел
