10 марта 241 г. до н. э. у Эгатских островов разыгралась решающая морская битва.
…Снаряженные пунийцами корабли везли припасы, надеясь, тайно от римлян, доставить все необходимое осажденному Лилибею – главной военно-морской базе Карфагена на Сицилии, а потом соединиться с войском Гамилькара. Но консул Гай Лутаций Катул узнал их планы. Поэтому, несмотря на крайне неблагоприятный ветер, он решил срочно дать битву, пока карфагеняне еще не соединились с головорезами Гамилькара. Тяжелогруженые корабли пунов были неповоротливы, неманевренны, на веслах сидели плохо обученные гребцы, а воины-новобранцы были совсем не готовы к жестокой морской схватке. В то же время за годы войны римляне приобрели нужный опыт в ведении морских боев и, несмотря на неподходящий ветер и сильное волнение на море, смогли одержать верх. Двести судов Катула перехватили карфагенский караван с продовольствием и подкреплениями под началом Ганнона.
Лутаций принял смелое решение: несмотря на неподходящий ветер и сильную волну, он стремительно атаковал врага, не дав ему избавиться от своего груза и взять на борт бойцов Гамилькара с их во всех отношениях самым грозным карфагенским военачальником – как на суше, так и на море!
Римские корабли, не имевшие на борту никакого груза и потому более маневренные, без труда взяли верх над противником: если верить римским источникам, 50 пунийских судов были затоплены, а еще 70 взяты в плен вместе с экипажем. Ганнон был разбит наголову. Хотя ему удалось бежать на родину с жалкими остатками своей флотилии, но за свое поражение он поплатился жизнью: разъяренные соотечественники, как это уже не раз раньше бывало с карфагенскими полководцами-неудачниками (вспомним участь Ганнибала, Ганнона и Гасдрубала!), распяли его на кресте… головой вниз! На море хозяйничали римляне, и Гамилькару Барке грозила капитуляция…
Ресурсы Карфагена оказались исчерпаны полностью – займа в Египте ему получить не удалось, надежд на восстановление морского могущества тоже не было. Пришлось карфагенянам срочно попросить у Рима мира, поручив его заключение Гамилькару Барке… стороннику продолжения войны. Гамилькар сумел выйти из сложнейшей ситуации с большим достоинством. На руку ему сыграло то, что одна из самых длительных и упорных войн в истории Древнего мира стала тягостной и для римлян. Они, как известно, за время Первой Пунической войны выстроили несколько (4?) флотов и из-за малого опыта в военно-морском деле потеряли их. Римские суда уступали карфагенским в быстроходности и маневренности. А морской бой той поры выигрывал тот, кто первый нападал и успевал потопить вражеские корабли. К тому же морские офицеры, лоцманы и гребцы у карфагенян во многом превосходили римских. Если Карфаген лишился от 400 до 500 кораблей, то Рим – от 600 до 700 пятипалубных галер и около 1000 транспортных судов. Правда, основные потери Рима в кораблях все же произошли из-за непогоды. Людские потери в морских экипажах и вовсе вызывают изумление: более 200 тыс. человек?! При условии, что все население Италии той поры могло не намного превышать 3 млн человек, это очень много. Как результат, число мужчин призывного возраста, по данным проведенной переписи римского населения, уменьшилось на 50 тыс. человек.
Прекрасно осознавая, что полная победа для него сейчас невозможна, Рим, чья казна тоже была пуста, в лице консула Гая Лутация Катулла благоразумно пошел на заключение мира. По условиям мирного договора сначала Сицилия, а спустя некоторое время и Сардиния отошли к Риму. Сиракузы стали союзниками Рима, все его пленные были возвращены без выкупа. В то же время Карфаген должен был своих пленных выкупать и выплатить сразу контрибуцию в 1000 эвбейских талантов, а затем в течение 10 лет контрибуцию в 2200 талантов серебра (сегодня это примерно 95 млн. долларов!). Однако требование командующего римскими легионами в Сицилии Катулла сдать оружие и даже пройти под игом (скрещенными копьями) Гамилькар категорически отверг, заявив, что скорее умрет, чем вернется домой с позором. Он увел из Сицилии свою армию в полном боевом порядке, с оружием в руках, твердо намереваясь продолжить в будущем войну с Римом.
…Кстати, все эти условия поражают совершенно неожиданной для Рима мягкостью. Побежденный Карфаген ценою полного отказа от Сардинии и Сицилии, которая, собственно говоря, никогда и не была целиком в его власти, сохранил не только независимость и все остальные владения в Западном Средиземноморье, но также и свое положение великой державы, т. е. он оставался грозным противником. Такой договор вызвал в Риме народное недовольство, но нашлись трезвые головы, напомнившие римлянам о трагической судьбе экспедиции консула Регула, в том числе и об участи ее неудачливого предводителя, и воинственные настроения римского плебса поутихли. Одной из причин, не позволивших Риму окончательно одержать верх над грозным врагом, принято считать отсутствие в их рядах действительно талантливого полководца, способного на неординарные решения в ходе непросто складывавшихся военных действий: более или менее удачливые консулы Гай Дуилий, Атилий Регул, Цецилий Метелл, Гай Катулл все же были военными среднего дарования и не более того…
Так неоднозначно закончилась в 241 г. до н. э. начальная фаза (позднее, как известно, названная Первой Пунической войной) первой в истории человечества «Столетней войны». Наступила передышка длиной в 20 лет, когда условия мира то и дело нарушались то одной, то другой стороной, ведь взаимная ненависть и вражда все росли и множились.
…Кстати, Первая Пуническая война стала для Рима его первым шагом на пути завоевания мирового господства в том понимании, которое было присуще античному миру. Баланс сил в Средиземноморье был нарушен раз и навсегда. Шансы Рима в борьбе за гегемонию уже тогда казались многим предпочтительнее. Наиболее дальновидные государственные умы понимали, что римская экспансия уже вышла на просторы Средиземноморской ойкумены и не остановится, пока не приберет ее в свои руки! Другое дело, что отнюдь не все хотели мириться с таким положением дел…
Глава 6. Ливийская война, или Как Гамилькар Барка наемников усмирял
Если в Риме пышно отпраздновали триумф в честь победы над Карфагеном и образовали первые заморские провинции – Сицилию и Сардинию с Корсикой, превратив их в плацдарм для дальнейшей борьбы с пунами, то в Карфагене дела обстояли не так гладко. Здесь развернулась острая борьба политических группировок. Вернувшийся на родину Гамилькар Барка получил отставку: верх взяла враждебная его клану аристократическая партия во главе с Ганноном Великим, которому еще предстоит сыграть зловещую роль в судьбе как самого Гамилькара, так и его легендарного сына Ганнибала. Внутренние политические разборки карфагенской знати осложнились в 241 г. до н. э. кровавым бунтом наемников, вылившимся в трехлетнюю невероятно жестокую Ливийскую (или Наемническую) войну по всей стране.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
