… Эту историю мне поведал внук Хадижат и Муртузали Гаджи-Магомед Андалов, человек с высшим сельскохозяйственным образованием, живущий в Ботлихе.
По его рассказу, дед умер от тифа в 20-е годы. По этому поводу бабушка сокрушалась: «С таким трудом Муртузали женился на мне, чтобы так рано покинуть этот мир».
Когда ее младший сын погиб на фронте, она много дней плакала, вся опухла. Положенное по обряду сделали, корову зарезали, мясо раздали.
Память у бабушки была исключительной. Я нарочно спрашивал у нее: «Ты видела Зелимхана?»
– Да, – отвечала она и начинала рассказывать истории, связанные с чеченским абреком.
И что интересно: с годами Хадижат ничего не меняла в своем повествовании, ни убавляя, ни прибавляя что-либо от себя. Я ей не меньше благодарен, чем матери. С ней чрезвычайно интересно было беседовать, слушать ее. А какую ласку она раздавала нам, детям, внукам, да и соседским ребятам, которые прибегали посидеть, погреться около нее. Брат бабушки Махама бобылем прожил до 80 лет, она и за ним ухаживала, кормила, похоронила.
Может, потому, что она была доброй, возраст не старил ни ее лицо, ни ее тело. Бабушка скончалась в 1972 году в возрасте 117 лет.
Заберите своего Камала
В Цыйше проживал состоятельный крестьянин по имени Ошет. Славный и добрый труженик не хуже других, однако у него было, как бы это поделикатнее сказать, одно «преимущество» перед сельчанами: пригожая, изящная, смуглая жена.
В последнее время к Ошет зачастил кунак из Вихли. Сидит, пьет, ест, смотрит на его жену.
Однако, если женщина влюбляется в мужчину, не разбирая его достоинства и недостатки, значит, у нее недуг.
Ошет ждал, что жена возмутится вызывающим поведением гостя, но она и виду не подавала, что ей неприятны ухаживания вихлинца.
– Значит, – сказал себе Ошет, – что-то у них назревает, если уже не сорван плод.
Когда в очередной раз прибыл гость, хозяин приказал жене устроить хорошее угощение. Красавица не только не возмутилась таким расточительством, а с удовольствием приступила к заботам на кухне. Чего только она ни приготовила, что только ни ели и ни пили муж и гость. Вихлинец блистал остроумием, сыпал анекдотами, смешными рассказами, а в довершение ко всему взял пандур и стал петь. Пел странные песни, видно, хмельное окончательно помутило его разум:
Если бы у мужа было побольше баранов,Мы бы объелись мясом, а ему кости бросили,Если бы у него побольше ульев было,Мед бы мы ели, а ему воск подали бы.
И еще в таком духе. Хозяйка заливалась колокольчиком, будто в шутку воспринимает песню вихлинца. А как переносил эти слова Ошет – одному Аллаху было ведомо. В то же время казалось, что он сам виноват, допуская, чтобы гость говорил рискованные вещи.
Наконец, Ошет проводил гостя далеко за аул. Он шел впереди, держа за уздечку лошадь, на которой восседал премного довольный гость.
Перед тем, как расстаться, Ошет попросил:
– Уступи-ка на минуту свой пистолет.
– А зачем? – удивился гость.
– Сейчас узнаешь!
И не успел вихлинец узнать, в чем дело, как пуля угодила прямо в его сердце. На теле убитого земляки нашли записку с такими словами: «Заберите своего Камала»[19].
По решению седобородых Ошета сослали за гору Шунудаг в Суртинский участок нынешнего Акушинского района.
Ошет на новом месте не унывал. Преодолев в ночное время горные дороги, он появлялся у своей красавицы, из-за которой совершил кровопролитие. Она понимала свою вину, потому молча переносила неумирающую ревность мужа.
Слух о том, что жив их враг, не давал покоя вихлинцам. Они прослышали о ночных хождениях Ошета. И однажды, устроив засаду, прикончили его.
На груди Ошета родственники нашли аналогичную той, первой, записку: «Теперь вы заберите своего Камала».
Эта история 140–150-летней давности, приключившаяся из-за потерявшей голову женщины, не имела продолжения, так как с той и другой стороны были убиты по одному человеку.
Теперь тоже беспокой Рахиму!
В Кавказскую войну заметной фигурой считался гергебилец Урдаш. Во время одного боя он пленил 12 солдат. В другой раз, когда некий человек собирался выстрелить в Хаджи-Мурата, Урдаш с крыши сакли успел прыгнуть на плечи врага, чем спас от смерти знаменитого наиба. Хаджи-Мурат об этом случае не переставал рассказывать и называть Урдаша своим братом. От этого человека в Гергебиле пошел целый тухум.
Еще говорят, что в 90-летнем возрасте он потерял первую жену и женился на 18-летней красавице Рахиме. Вскоре гергебильцы стали замечать, что молодая женщина погуливает. В последнюю очередь, как это бывает, об этом узнал Урдаш. Он призвал к себе сына от первой жены и велел покончить с соблазнителем. Тот отказался исполнить приказ отца.
– Почему я должен защищать Рахиму? – сказал сын. – Она мне мачеха.
За эти слова Урдаш обозвал сына трусом, но наказывать не стал. Старик через одну женщину попросил ухажера оставить в покое его жену, но тот не унимался.
Однажды вскоре после разговора с сыном, проходя мимо мечети, Урдаш увидел соблазнителя, разговаривающего с какой-то женщиной. Урдаш, не раздумывая, приблизился к нему лицом к лицу и с плеча рубанул кинжалом. При этом громко произнес: «Теперь тоже беспокой Рахиму».
В связи с этим дедушку сослали в аул Нуни, где Урдаш прожил еще 30 лет и скончался в возрасте 120 лет. Жил он один, а красавица Рахима вскоре нашла ему замену, но пятно измены за ней тянулось до самой смерти.
Декабристка из Кани
Одним из руководителей восстания 1877 года в Дагестане стал лакец Камиль Ахмедов. Отменный храбрец, он писал обращение к горцам, призывая их к оружию.
Но вот движение потерпело поражение, горцы снова покорены, вожди повешены или сосланы. Среди сосланных оказался и Камиль Ахмедов из Кани. За ним отправилась и его молодая жена Халли с годовалым ребенком Исмеем. Люди эти попали в жуткие условия: строгий надзор, непосильная работа, суровый климат.
Прошли годы. Не выдержав испытания, Камиль заболел и умер. Только два человека – жена и сын, оплакав умершего, похоронили его на чужой земле. Впереди было страшное ожидание – что будет дальше?
Местечко дремало под толстым слоем снега, когда Халли во сне увидела кошку. Обрадовалась бедная женщина, и пришло успокоение: ведь в тех местах кошки не водились. Наверное, сон к счастью, – подумала она. Дни начинались с предвкушения радости.
И действительно, вскоре пришла бумага, разрешающая матери и сыну возвратиться на родину. То был чудесный день, она была так возбуждена безумным весельем, как если бы за плечами у нее выросли крылья. В Кани на приезжую смотрели как на человека, вернувшегося с того света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
