Сестра А. Простовой – красавица Леля вышла замуж за офицера и также уехала в Америку. Оттуда сообщала все, что узнавала об Ольге Чеботаревой-Капабланка и о ее знаменитом муже – Хосе Рауле.
Да, будущая супруга шахматного гения не раз гостила в Темир-Хан-Шуре, поражая жителей города своей внешностью.
Из варшавы – в Темир-Хан-Шуру
В Дагестане говорят: «Разрежь арбуз – и там найдешь лакца». Представители этого народа разбросаны по всему свету. Один из них проживал в Варшаве, зарабатывая на хлеб-соль ювелирным искусством. Он имел броскую внешность – рослый, красивый молодой человек.
Одна варшавянка, тоже молодая и тоже не обделенная красотой, зачастила к нему. Она приносила свои драгоценности, дольше других оставалась в мастерской, будто заинтересовавшись поделками дагестанца, частенько проходила мимо окон мастерской.
Очень скоро у них закрутился роман. Эта связь не могла продолжаться бесконечно. Когда стало очевидно, что дагестанец может поплатиться не только мастерской, но и собственной свободой, возлюбленные бежали и поселились в одном богом забытом горном ауле. Через некоторое время, убедившись, что их след утерян, чета переехала в Темир-Хан-Шуру.
Всему, даже очень хорошему, приходит конец. Лакец увлекся другой красавицей, остыл к полячке и покинул ее. Покинутая женщина собралась было вернуться на родину, но тут за ней стал ухаживать чиновник З. из областного центра, да так напористо, что она не выдержала осаду и сдалась.
Жили они прекрасно, душа в душу, оба были довольны друг другом. Каждым вечером, смешавшись с публикой, они гуляли по Аргутинской улице или танцевали на балу в офицерском клубе.
К тому времени полячка не потеряла ни свежести лица, ни стройности фигуры. Поэтому, наверное, многие украдкой следили за влюбленной парой.
Однако ни он, ни его красавица-жена не знали, какая беда ждет их впереди. Однажды летним вечером они, как обычно, пили чай на балконе своего двухэтажного дома на Гунибском шоссе. Раздался выстрел, и З., как подкошенный, рухнул со стула на пол. Незнакомые люди стали барабанить по воротам. Красавица оказалась не из робкого десятка. Она схватила ружье и закричала, что, если убийцы ее мужа не уйдут, она их перестреляет, как куропаток. Твердый голос отчаявшейся женщины и угроза отмщения подействовали на незваных гостей.
Похоронив мужа и продав дом, измученная женщина решила вернуться на родину. В это трудное время к ней явился бывший супруг – лакец-ювелир. Его уговоры помириться и зажить, как прежде, в ладу и мире, ни к чему не привели. Она заказала фаэтон и покинула Темир-Хан-Шуру.
Но на этом не закончились ее страдания. На Атлыбоюнском перевале разбойники остановили экипаж и ограбили ее дочиста. Как она добиралась до родины и добралась ли вообще, трудно сказать, но в областном центре упорно циркулировали слухи, что полиция в курсе событий, однако почему-то никаких мер не приняла.
Муки, какие пережила от всего случившегося варшавянка, мне очень даже понятны.
На закате дней
Среди долгожителей Нижнего Казанища я обратил внимание на женщину с благовидным лицом, хотя ее возраст, как мне сказали, приближался к 100 годам.
– Она совершила хадж! – шепнул мне кто-то из присутствующих.
Это было удивительно, ведь шел 1956 год. Оказывается, казанищенка посетила святые места за много лет до этого. Мне захотелось поговорить с ней. Звали ее Нуржаган Гаджи-гатун Бамматова.
– Когда начали строить колхозы, мне было 70 лет. Вот и посчитайте, сколько сейчас. Наверное, более 100. Годы тают, как весной снег. Муж мой, Касум-Гаджи, не дожил до колхозов, умер в 80-летнем возрасте.
Человек не железо, наверное, поэтому, несмотря на то, что я всегда ладила с ним, Касум-Гаджи покинул меня.
Ты спрашиваешь о посещении Мекки. Чтобы попасть туда, я и мои семь спутниц плыли долго-долго. Посетили мы много мест, но самое яркое впечатление у нас осталось от могилы пророка Мухаммеда у источника «Зам-Зам». Мы не только выпили священную воду, но и в сосудах, со всевозможной осторожностью, привезли домой.
– О чем Вы мечтаете? – спросил я.
– А почему об этом ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Нуржаган Гаджи-гатун.
Я промолчал.
– Хорошо, отвечу. На сегодня желаю две вещи: пусть колхоз отпустит немного дров и хотя бы полмешка кукурузной муки. Если к начальству будете обращаться по этому поводу, не говорите, что я Вам жаловалась…
– Вы что, боитесь?
– Не то слово. Стыдно.
– А сами в правление не обращались?
– Однажды осмелилась. Обещанием все и кончилось.
Дожить до 100 лет, всю жизнь отдать колхозному труду, чтобы на закате дней получать пенсию в 20–25 рублей и при этом сохранить стыд, – это же надо!
Рядом с революционером
Смуглая, черноглазая, среднего роста Рукижат из богатой семьи почтенного Буттая была выдана за односельчанина Саида Габиева, который был старше нее почти на десять лет.
Рукижат имела лицо и фигуру, достойные внимания. Даже когда друг за другом она родила четырех детей – Кабилат, Зулейхат, Уммухана и Марзу, не лишилась привлекательности.
Все тяготы жены революционера она перенесла достойно.
Однажды, это произошло в смутное время, в их кумухский дом нагрянули трое вооруженных людей. Они потребовали, чтобы Габиев срочно явился к озеру, где собрался джамаат. Рукижат умоляла его не покидать дом, но муж последовал за незваными гостями. У озера чуть не произошло кровопролитие, но революционер, ответив вызовом на вызов, ушел, не показав врагам спину. Возвращаться домой было крайне опасно. Он укрылся в квартале Табахлу.
Сайд Габиев
В это самое время в его дом снова явились вооруженные люди: «Где Саид?». Рукижат взялась толковать, как было дело, но пришельцы пригрозили:
– Не прикидывайся дурочкой! Если не скажешь, где Саид, порежем тебя и твоих детей на куски!
Они хотели еще позубоскалить, но несдержанная в гневе Рукижат отбежала к стене, резким движением сняла с гвоздя кинжал и предложила:
– Самая смелая папаха пусть подойдет ко мне!
Мужчины, не ожидавшие такого поворота событий, начали обыск, бросая время от времени косые взгляды на хозяйку дома.
Когда же решили спуститься в хлев, жена Габиева разразилась смехом:
– Разве мой джигит станет, как овца, хорониться в хлеву?
Такой обыск произвели и деникинцы. Несколько раз, делая небольшие передышки по ночам, Рукижат вызывали на допрос. Деникинцы интересовались, куда запропастился борец за Советскую власть.
Пригрозили, что посадят женщину на хлеб и воду, а если она вздумает испытывать их терпение, то повесят на майдане на всеобщее обозрение. И все понапрасну. Рукижат дала бы растерзать себя на куски, чем выдать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
