задумалась. Больше всего в жизни она не любила сюрпризов. Она отправилась на кухню, чтобы включить чайник, однако беспокойство внутри не проходило. С одной стороны, приезд Анри был для нее всегда радостным событием, она ждала любимого человека. С другой – каждая встреча с ним заставляла ее вновь и вновь анализировать их отношения. Могла ли она разрешить самой себе излишнюю привязанность к нему? Более того, могла ли она быть уверена в своей безопасности? Ведь в Бейруте, когда французы проверяли ее на связь с китайскими спецслужбами, он был заодно со своими компатриотами, а не с ней. Он участвовал в коварном сговоре. Что, если однажды, набравшись смелости или по указанию кого-то, он попытается завербовать ее для работы на французов? И что будет с их отношениями в случае, если она откажется? Что делать, если он вдруг сделает ей предложение выйти за него замуж? Как долго сможет она утаивать от него свою двойную жизнь? И правильно ли это с моральной точки зрения? Как на их связь дальше будет реагировать Центр? Появлялось много предположений и вопросов, но все они оставались без ответов. К этому перед каждым приездом Анри добавлялась всегда чисто практическая задача – проверить, не оставалось ли на виду чего-то, что могло бы ее скомпрометировать. Бдительность в эти моменты выходила на первый план.
Новый телефонный звонок заставил Стеллу немного вздрогнуть. В выходные дни ее редко тревожили из редакции. К удивлению, на другом конце провода она узнала голос дочери профессора Чао.
– Стелла, простите за беспокойство, вы не могли бы прямо сейчас приехать к нам?
– Я постараюсь, а что случилось? – взволновано спросила девушка, досадуя на еще один нежданный сюрприз.
– Приедете, мы все расскажем, – настаивала Цзян.
Стелла поспешно допила чай, оделась по-простому в джинсы с футболкой и отправилась к семье профессора. В последний момент она прихватила с собой пудреницу с встроенной миниатюрной камерой. «Пусть будет на всякий случай», – подумала она.
У порога Стеллу встретила, как всегда, немногословная вдова. Она была явно довольна визитом и вежливо пригласила гостью внутрь, а затем без лишних слов провела в кабинет мужа и предложила присесть за его рабочий стол.
Вслед в кабинет вошла дочь Цзян и положила перед девушкой увесистую тетрадь в черной обложке.
– Что это? – Стелла в недоумении повернула голову к стоящей за спиной дочери профессора.
– Мы решили сделать генеральную уборку в кабинете папы и случайно обнаружили тетрадь, спрятанную на верхней полке позади массивных книг. Это, как оказалось, личный дневник отца. Его самые сокровенные мысли. Я не знаю, насколько вам это будет интересно, но, кроме вас, мы никому не доверяем, а после того, как прочитали некоторые страницы в дневнике, нам стало даже страшно. И довериться некому. Вы ведь занимаетесь журналистской деятельностью. Может, найдете издание, у которого хватит смелости провести независимое расследование и предать огласке подробности, – Цзян придвинула тетрадь поближе к гостье. – Прочитайте, особенно последние страницы. Остальное вряд ли пригодится – там есть очень личное, про наши взаимоотношения в семье, но это теперь не имеет значения. Я пока приготовлю чай, – промолвила она и вышла из кабинета.
Стелла бережно открыла тетрадь там, где была вложена, возможно самим профессором, закладка: «Сегодня утром в моем рабочем кабинете состоялся крайне неприятный разговор с прибывшими из Америки представителями крупной фармкомпании. Они настоятельно требовали изменить мое решение по поводу строительства лаборатории в Гонконге. Я постарался объяснить им, что после тщательного изучения проекта я лично считаю, что открытие такой лаборатории было бы опасно на нашей густонаселенной территории. Американцы любят наживаться за счет других стран. Они даже испытания лекарственных препаратов предпочитают проводить не на собственных гражданах, а на иностранцах. Но я твердо убежден, что обязан защитить мое государство, даже если мне придется заплатить за это большими неприятностями».
Стелле стало нестерпимо жаль профессора. Оказывается, он был готов бороться, тогда почему сдался? Она достала из сумки пудреницу и сделала снимок записи. Следующие страницы были датированы двумя неделями позже, но оказались не менее ужасающими: «Скандал продолжается, и давление на меня тоже. Причем уже с помощью некоторых должностных лиц в нашей администрации». «Есть сведения в профессиональных кругах о том, что Пентагон финансирует разработку бинарного биологического вооружения, создание смертельных комбинаций из двух вирусов, передающихся людям вирусов животных, невидимых вирусов и искусственных заболеваний. Последние могут создаваться для того, чтобы влиять на определенную этническую группу».
Стелла методично, беззвучно работала секретным фотоаппаратом, прислушиваясь к каждому шороху за дверями кабинета. Записи в дневнике профессора с каждой датой становились короче: «Опять приходили двое американцев. Предлагали большие деньги за разрешение для лаборатории и угрожали. Мне становится страшно, особенно за родных. Они ведь ни в чем не виноваты». «Давление со стороны теперь уже группы неизвестных лиц ведется деликатно и в то же время не оставляет у меня сомнений, что неприятности будут, и не только связанные с потерей работы». «Начали открыто угрожать, деликатности как и не бывало». «Появилась демонстративная слежка, преследуют меня на каждом шагу». «Продолжают угрожать, теперь еще и по телефону, приходится его часто выключать». «Угрожали испортить карьеру моей дочери, если не соглашусь. Увольняться я не буду, постараюсь привлечь внимание прессы, если успею…»
«Боже, сколько же испытал этот человек. Он просто не выдержал, сломался. Ему, наверное, не с кем было поговорить, он не хотел волновать свою семью», – из головы Стеллы не выходила эта мысль. Теперь девушка точно знала, почему смерть известного чиновника прошла почти незамеченной. Кто-то постарался скрыть истинные причины от общественности и журналистов. Стелла знала, что необходимо поделиться информацией с Центром, но прежде всего она должна пережить это эмоционально. Она вспомнила, как однажды в Москве Юрий Краснов принес ей вырезку из газеты и попросил прочитать статью о трагической судьбе нелегала Мэйси, русской Марии Добровой, которая в 60-х годах работала под прикрытием в Нью-Йорке. Она была владелицей салона красоты и сумела получить и передать в Центр информацию, сыгравшую важную роль в ослаблении Карибского кризиса. К несчастью, один из ее кураторов оказался предателем и выдал женщину. Заметив за собой слежку, Мария попыталась выехать из страны. Добравшись до Чикаго, она поселилась в местной гостинице, но агенты ФБР появились в ее номере и попытались склонить разведчицу к сотрудничеству. Она попросила время, чтобы обдумать их предложение, но оставшись одна в комнате, приняла решение покончить с собой и выбросилась из окна.
Эта история потрясла тогда начинающую разведчицу. Она размышляла о том, было ли решение Марии Добровой правильным? Юрий заверил молодую Дашу в том, что Центр ее никогда
