но именно в них и содержались мои мысли.
— Софи, людям это не нужно. Людям нужны книги, которые они проглотят и забудут. Им нужна лёгкая литература. Современный читатель не любит классику, а тем более — имитацию классики. Поэтому я стараюсь подстроиться.
— Но ведь ты так растеряешь свой навык, уйдёт твоя писательская идентичность. Я бы на твоём месте продолжила писать в твоём стиле, а если бы мне поставили ультиматум: писать про современные бытовые проблемы или не писать вообще, я бы выбрала второе. Ты должна следовать своим принципам.
— Кому нужны эти принципы? Такое не читают! — Шёпотом отрезала Шарлотта.
— Тебе ли не знать, что на каждую книгу найдётся свой читатель.
— Но не на мою! — Каждая из нас по-своему теряла самообладание.
— Если бы твой стиль был так безнадёжен, твой роман не стали бы издавать.
— Его издают в минимальном тираже. И этот тираж едва ли будет распродан.
— Я не хочу тебе ничего навязывать, Лотти. Поступай, как считаешь нужным. Но я бы не отказывалась от своих принципов из-за общественного мнения.
— За это ты мне и нравишься: ты умеешь идти против мнения большинства и оставаться собой. Я так не могу, я зависима от мнения окружающих. Я понимаю, что это неправильно, но я могу предать свои принципы ради соответствия стандартам. Увы, это так.
— Знаешь, Шарлотта, — сказала я после долгой и неловкой паузы, — даже в этом рассказе можно увидеть задатки твоего стиля. Хоть Йона не похожа на героиню обожаемых тобой романов, она обладает богатым внутренним миром. Я рада, что эта черта появилась и в такой необычной для тебя героине. На самом деле, Йона мне нравится. Она мне напоминает одну знакомую мне девушку, которую я очень люблю.
Лотти посмотрела на меня с благодарностью и принялась рассказывать о дальнейшей судьбе Йоны. Изюминка этого произведения была в том, что оно статично. Почти все действия происходят по пути девушки к озеру. В этом произведении очень мало действия в привычном его понимании — внимание уделено характеру и внутреннему миру немногочисленных героев, точнее, их проекций в мыслях Йоны. Несмотря на отсутствие как такового действия, текст Лотти не был скучным и растянутым. Лотти была мастером писательского дела!
Конечно, я считала, что не следует предавать свои принципы. Ведь если человек ради общественного мнения готов пойти наперекор своим взглядам, то это вовсе не его взгляды. И на месте Шарлотты я бы продолжала писать романы в стиле писателей девятнадцатого века. Главное — Шарлотта и в непривычных для себя условиях смогла следовать своему стилю и сохранять индивидуальность.
Уже в какой раз я заметила во время разговора с Лотти своё неумение держать язык за зубами. Этот недостаток меня зачастую ставил в неловкие ситуации и из-за него у меня возникали разногласия со многими людьми. Но мне было сложно себя контролировать. Как однажды сказал мне Ник, это свойственно людям с моим типом темперамента. Но я считаю, что это просто оправдания, с помощью которых многие люди выставляют своё нежелание меняться за «веление природы».
Перед сном я долго размышляла о прошедших неделях. Как и все люди, я оставалась несовершенна. Но как будто во мне изъянов больше, чем в других. Я неуравновешенна, эмоциональна и вспыльчива. Эти качества мне очень мешали, хоть и до последнего времени они никак не проявлялись. Конечно, я была недовольна. Я прокручивала все неловкие ситуации у себя в голове много раз и старалась придумать им альтернативные решения.
Я поздно уснула, и всю ночь мне снились кошмары. Я проснулась на рассвете. Ярко-красное солнце светило мне в глаза и создавало на противоположной стене кровавый оттенок. Меня охватила жуткая паника, я была как будто обездвижена. Переборов свои страхи, я встала с кровати и переоделась в повседневную одежду. Я постаралась максимально тихо выйти из комнаты, чтобы не разбудить Ника, и пошла в комнату Шарлотты. Я очень хотела обсудить с подругой один из своих последних снов.
Шарлотта всегда рано вставала, поэтому я была уверена, что не разбужу её. Я оказалась права: Лотти сидела на подоконнике и увлечённо писала в блокнот. На её глазах блестели слёзы, сама Лотти выглядела подавленной. Она ещё не ложилась спать.
— Что случилось, подруга? Ты в порядке? — Я спросила у Лотти.
— Не уверена. Меня без какой-либо на то причины охватила тоска, мне стало так ядовито! Я не могу разобраться в своих чувствах, всё так сложно!
— Если хочешь, расскажи мне. Я тебя выслушаю и постараюсь тебе помочь. Что тебя мучает?
— Мне кажется, что я непостоянная и ветренная. Мне так долго нравился Саша, я думала, что люблю его. Но я любила не его, а образ, созданный мной. Я продумала его внутренний мир до мелочей, но он не совпал с реальностью. И мне очень больно. А сейчас я увидела Чарли. Он такой сильный и мужественный, весёлый и забавный. Они с Алексом как будто из разных вселенных. И мне понравился Чарли. Но я уверена, что это не любовь и даже не симпатия. Это самовнушение, которое появилось из-за отсутствия других парней в моём окружении. Нам с ним никогда не быть вместе: сама посуди. Зачем мировой звезде какая-то журналистка из далёкой Голландии? Я ведь не принцесса и не дочь миллиардера. Он интересный, но это не любовь. И я не знаю, что это. Софи, всё так сложно! — Шарлотта говорила это с ядовитой интонацией, будто бы высмеивая собственные чувства, иронизируя над ними.
— Лотти, — я взяла её голову в свои руки и приподняла её, — посмотри на меня. Всё будет хорошо, ты ещё найдёшь своего принца. Я не знаю, кто это будет: Чарли, Саша или кто-то другой. Но я знаю одно: он будет тебя любить так, как не любил никто. Просто подожди немного. Вот увидишь, всё образуется.
— Но ждать так больно.
— А что ты пишешь? — Я решила сменить тему разговора. — Роман про Йону? Или новый шедевр мировой литературы?
— Не шути так, Соф… — Шарлотта смущённо улыбнулась. — Это никакой не роман, это всего лишь мои небольшие заметки с мыслями и эмоциями. Когда мне плохо, я пишу с одной стороны листа свои мысли и эмоции. А когда я возвращаюсь в нормальное состояние, с обратной стороны я пишу анализ этой ситуации. Также я пишу добрые слова, которые перечитываю в тяжёлые моменты. Они меня зачастую мотивируют и помогают выбраться из «ямы».
— А я, когда мне плохо, пишу стихи. Я думаю, это хороший способ выразить на бумаге свои чувства и эмоции. Даже
