– Что ж, – вздохнул Мейсон. – Значит, мы кое-чего добились.
– Вызывается свидетельница Уинифред Лекстер, – объявил Траслов. Чуть понизив голос, он обратился к судье: – Суд, без сомнения, согласится с нами, что эта свидетельница настроена иначе, чем другие, и возьмет на себя основной допрос?
– Можете допрашивать свидетельницу, – разрешил судья Пеннимейкер. – Если будет необходимость, мы изменим порядок.
Уинифред Лекстер вышла с таким видом, с каким принцесса подошла бы к палачу. Она подняла правую руку, принесла присягу и заняла свидетельское кресло.
– Ваше имя Уинифред Лекстер и вы помолвлены с обвиняемым?
– Да.
– Вы были знакомы с Чарльзом Эштоном?
– Была.
– Вам известен кот, находящийся в суде, с табличкой «Клинкер»?
Уинифред Лекстер прикусила губу и сказала:
– Мне знаком кот привратника.
– Это и есть кот привратника, о котором вы говорите?
Уинифред Лекстер вопросительно взглянула на Перри Мейсона, но Перри Мейсон молчал. Она глубоко вздохнула, поколебалась, уже готова была отрицательно качнуть головой, но кот с утробным мяуканьем соскочил со стола, перебежал через зал, прыгнул к ней на колени и уютно свернулся клубочком. В публике послышались смешки. Судья стукнул молотком. Девушка снова взглянула на Мейсона.
– Отвечайте, Уинифред, – сказал адвокат. – И говорите правду.
– Да, – сказала она. – Это Клинкер.
– Клинкер был у вас в ту ночь, когда убили привратника?
– Отвечайте, – сказал Мейсон, потому что она снова беспомощно взглянула на него.
– Не буду я отвечать!
– Отвечайте на вопрос, Уинифред, – повторил Мейсон.
– Да, он был у меня. – Она покосилась на Мейсона.
– Кто дал вам кота?
– Мой друг отдал мне кота, а я его отдала Перри Мейсону. – Теперь она говорила резко. – То есть Перри Мейсон взял его с собой. Он сказал, что полиция не должна найти кота у меня.
Публика беспокойно зашевелилась.
– Этим другом был Дуглас Кин? – спросил Траслов.
– Я отказываюсь отвечать.
– Отвечайте, – приказал Мейсон.
– Да, – сказала она.
– Можете задавать вопросы, – предложил Мейсону Траслов.
– У меня нет вопросов, – сказал Мейсон.
Поднялся Траслов и заговорил – холодно и официально:
– Ваша честь! Мне жаль, что приходится это признать, но выясняется, что убийство Эдит де Во связано с убийством Чарльза Эштона. Убийца, скорее всего, взял костыль из комнаты Эштона и принес его туда, где была убита Эдит де Во. Он, вероятно, распилил костыль, взял бриллианты и использовал кусок костыля как дубинку, нанеся им роковую рану Эдит де Во. Значит, необходимо доказать, что Эштон был убит до того, как из дома Лекстеров взяли кота, и что после убийства кот не возвращался в дом Лекстеров. Таким образом, я считаю, что сторона, предъявляющая иск, обязана выяснить судьбу кота с момента, когда он попал во владение обвиняемого, и до того времени, когда его обнаружила полиция. А потому я попрошу занять свидетельское место Деллу Стрит.
От удивления Делла Стрит перевела дыхание.
– Давай, Делла, – сказал Перри Мейсон.
Делла Стрит выступила вперед и принесла присягу.
– Ваше имя Делла Стрит, и вы секретарь Перри Мейсона, являющегося в данном деле защитником обвиняемого. Приехал ли к вам на квартиру двадцать третьего Перри Мейсон и привез ли кота по кличке Клинкер, который сейчас находится в зале суда?
– Не знаю, – вызывающе ответила она.
– Не знаете? – переспросил Траслов. – Что вы хотите сказать?
– Хочу сказать, что не знаю.
– Почему же вы не знаете?
– Потому что не знаю, тот ли это кот, который принадлежал привратнику.
– Но Уинифред Лекстер говорит, что тот.
– Я не отвечаю за показания Уинифред Лекстер, я даю свои показания под присягой.
– Но этот кот явно знаком с Уинифред Лекстер.
– Я не отвечаю за круг знакомых этого кота, – ледяным тоном ответила Делла Траслову.
Публика захохотала. Судья Пеннимейкер улыбнулся, но призвал всех к порядку.
– Но вы признаете, что Перри Мейсон принес вам какого-то кота?
– Ничего подобного я не признаю. Вопрос неуместен, если он не имеет отношения к убийству, а он не имеет с ним ничего общего, если только это не кот привратника, а я об этом понятия не имею. Думаю, что вам лучше задать этот вопрос мистеру Мейсону.
Мейсон улыбнулся, а Траслов заявил:
– Вызываю в качестве свидетеля Перри Мейсона. Я понимаю: это несколько необычно, но ведь не совсем обычно и принимать столь активное участие в делах своих клиентов, как это делает Перри Мейсон. Я не собираюсь расспрашивать его о каких-то конфиденциальных секретах его клиентов, я хочу только спросить, что он сделал, чтобы скрыть преступление.
– Прекрасно, – скомандовал судья Пеннимейкер. – Перри Мейсон, займите свидетельское место.
Мейсон повиновался, произнес присягу и сел. Судья Пеннимейкер посмотрел на него с сочувствием, потом сказал Траслову:
– В конце концов, господин обвинитель, хотя вы и отмечаете, что методы мистера Мейсона вести дела клиентов нуждаются в оправдании, факт остается фактом: адвокат Мейсон является квалифицированным юристом. Никто не ограничивает круг его клиентов. По моим подозрениям может оказаться, что он также представляет интересы Уинифред Лекстер, тогда суд должен отнестись как к уважаемой им тайне ко всему, что Уинифред Лекстер могла ему сказать. Как вы метко заявили, методы адвоката Мейсона, возможно, не совсем обычны, но вы должны согласиться, что его история – длинная цепь успехов, которые достигнуты не путем защиты виновных, но благодаря поразительно оригинальным методам доказательства невиновности его клиентов.
– Я о прошлом не говорю, – мрачно сказал Траслов. – Я говорю о настоящем.
– Благодарю за поддержку, ваша честь, – улыбнулся Мейсон. – Но я полагаю, что она вряд ли будет необходимой.
– Ваше имя Перри Мейсон? – спросил Траслов. – Вы адвокат?
– Это так, господин обвинитель.
– Вы защитник Дугласа Кина?
– Да.
– Вы приезжали ночью двадцать третьего в закусочную, принадлежащую Уинифред Лекстер?
– Приезжал.
– Вы взяли оттуда кота?
– Взял.
– Что вы потом с ним сделали?
– Я скажу даже больше того, что вы спрашиваете, мистер Траслов, – улыбнулся Перри Мейсон. – Мне дали кота с уверением, что это Клинкер, кот привратника, и Уинифред Лекстер заявила мне, что кот находится у нее с начала двенадцатого, когда его доставил к ней Дуглас Кин, ответчик по этому делу. Я сказал мисс Лекстер, что очень важно, чтобы полиция не нашла у нее кота, взял его и отвез к моей секретарше.
– Зачем вы так поступили? – спросил Траслов.
– Затем, – сказал Перри Мейсон, – чтобы кот не смог убежать и вернуться в дом Лекстеров.
Целая минута прошла, пока Траслов понял значение сказанного Мейсоном. Он нахмурился и переспросил:
– Что?
– Чтобы кот не смог вернуться в дом Лекстеров.
– Не понимаю, – сказал Траслов.
– Другими словами, – спокойно объяснил Перри Мейсон, – я хотел доказать, что кошачьи следы, покрывавшие постель, в которой Чарльз Эштон был найден мертвым, были оставлены после того, как Дуглас Кин покинул этот дом.
Траслов нахмурился. Он даже забыл, что должен допрашивать, – он пытался понять логику Мейсона.
– Но это не дает преимуществ вашему клиенту, – сказал он.
– Дает до некоторой степени, – отвечал Мейсон. – Это проясняет ситуацию и дает возможность найти настоящего убийцу.
Траслов больше не спрашивал, он стоял с растерянным лицом, ожидая, когда Мейсон продолжит, а судья Пеннимейкер даже наклонился вперед, боясь пропустить хоть слово.
– Я действовал в убеждении, – сказал Мейсон, – что Кин невиновен. Я не мог доказать его невиновность иначе, как доказав виновность кого-то другого. Полиция пришла к выводу, что Кин лжет. Эштон, несомненно, был убит в десять тридцать. Кин, несомненно, в десять тридцать был в комнате Эштона, где впоследствии было найдено тело. На покрывале были кошачьи следы. Полиция пришла к выводу, что следы оставлены Клинкером. Но Кин сказал, что ушел из дома после одиннадцати, взяв с собой Клинкера, и что в то время, когда он уходил, тела Эштона в комнате не было. Вместо того чтобы принять точку зрения полиции, я решил действовать исходя из того, что Кин говорит правду. Тогда следы на постели не мог оставить Клинкер, в таком случае в десять тридцать Эштон не мог быть на том месте, где позже нашли его тело. Да, но, так как он определенно был убит в десять тридцать, становится очевидным, что он был убит в каком-то другом месте. В этом случае следы должны быть оставлены другим котом или кошкой, не Клинкером. Додумавшись до этого, я вдруг понял, как важно знать о каждой минуте Клинкера, начиная с того момента, когда Кин взял его из дома. Я не мог придумать ничего лучшего, чем взять кота себе и держать там, где убийца не сможет его найти.
– Почему, – спросил Траслов, – вы хотите доказать, что именно этого кота, Клинкера, взял из дому ваш клиент?
