Во дела! У них, оказывается, буйство – семейная черта.
В коридоре кашлянул отец, напоминая о своем существовании.
– Ну, – протянула Маканина, соображая, как бы лучше ответить. – Они там подрались, а потом он ушел.
– Подрались! – ахнула галкинская мамаша, и на заднем плане послышался знакомый звук – упал велосипед.
– Понимаете, он… – забормотала Олеся, но из трубки уже послышались гудки отбоя.
– Галкин? – сухо спросил отец.
– Его ищут. – Маканина медленно положила телефон на место. – И почему-то все время у меня…
– Почему-то, – с горечью произнес отец и вернулся на кухню. Разговор был окончен. Возражений никаких быть не могло – его дочь завтра пойдет в школу и во всем разберется сама.
Оставалось одно: молиться, чтобы завтрашний день не наступил никогда.
Вечер прошел в молчании. Олесе больше никто не звонил. Всем было на нее наплевать. Она тоже никому не звонила. Даже свет в комнате не зажигала. Так и сидела в темноте, пока странная возня в прихожей не вернула ее к действительности.
Сквозь дверь пробивался глухой голос отца. Он что-то говорил, в ответ ему что-то бубнили. Долго бубнили, настойчиво. То переходя на шепот, то срываясь на крик, но слов все равно было не разобрать. Отец отвечал коротко.
С кем он мог разговаривать?
Вдруг ее осенила страшная догадка. Она слетела с кровати. Спросонья не сразу сообразила, в какую сторону кидаться. Пока путалась в тапочках и дверях, голоса в прихожей стихли.
Когда она выбежала из своей комнаты, отец уже закрывал входную дверь.
– Всего хорошего! – кивнул он своему собеседнику. Лязгнул замок.
– Кто это был? – Олеся дернула ручку двери, желая выглянуть на лестничную клетку, но отец удержал ее.
– Соседка заходила, – неудачно соврал отец.
– Какая соседка? – Маканина с силой надавила на ручку, но отец был сильнее – он отвел ее руку в сторону.
– Соседка снизу, мы ее заливаем.
– Папа!
Отец отвел глаза.
Олеся бросилась к себе в комнату – приходившего можно увидеть через окно.
Под фонарем на улице стояла одинокая фигура. Сверкнул огонек зажигалки.
Неужели это был Галкин?
– Папа! – Маканина выскочила в прихожую. – Зачем ты его прогнал?
– Я сказал, что ноги его не будет в моем доме. – Отец был невозмутим. – Если хотите, общайтесь в школе.
– Что ты ему сказал?
– То же, что и ты мне. Что он тебя не интересует.
– Эх! – Олеся сжала кулаки и побежала обратно в комнату. Под фонарем никого не было.
Посмотрела на часы.
Десять!
В голове скакали тревожные мысли.
Ушел! Ушел! Вернулся бы он хотя бы на пять минут, она бы его догнала и все объяснила…
Олеся опустилась на кровать.
А, собственно говоря, что это она так взвилась? Борется за чужую любовь? Нет, ей на Галкина наплевать. Что же? А-а-а! Не нравится, что все решения принимаются без нее? Сначала Васильев, потом учителя, теперь папа. Они не дают ей ни в чем разобраться самостоятельно, постоянно лезут с советами, замечаниями и комментариями. А ведь надо всего-то сказать два слова! Галкину – чтобы не сходил с ума. И Васильеву – чтобы катился со своими шутками куда подальше. Есть вещи, над которыми нельзя шутить.
Как же Маканина сейчас жалела, что не поговорила с Галкиным днем. Он ведь постоянно крутился рядом, ходил за ней по пятам, все ждал каких-то слов. Но она молчала! Молчала, как последняя дура. А теперь поздно. Ведь Галкин теперь что угодно может натворить!
Пришел… Наверное, хотел объясниться… А ему такой прием от папочки – ты хулиган, моя дочка с тобой дружить не будет. Да он сейчас полгорода на уши поставит!
Тренькнул телефон, и раздался голос отца:
– Алло? Нет, она спит.
– Я не сплю! – Вылетела из своей комнаты Маканина. Но отец уже повесил трубку. – Ты что? – возмутилась она. – Зачем?
Маканина впервые за сегодняшний день внимательно вгляделась в лицо отца. Оно похудело, стало жестче, взгляд пронзал Олесю насквозь. Перед ней стоял какой-то новый, неизвестный отец, таким она его раньше никогда не видела. И впервые отец говорил с ней тоном жестким, категоричным, страшным. Он никогда до этого не лез в ее личную жизнь. И то, что происходило сейчас, было ужасно, потому что сделать Олеся ничего не могла.
– Папа, кто звонил? – На ее щеках полыхал предательский румянец. Ах, как хочется удержать взгляд холодных глаз отца, но не получается. Олесины глаза, как испуганные зайцы, скачут в сторону.
– Никто!
– Папа, ты не имеешь права!..
Договорить она не успела, отец грубо схватил ее за локоть.
– Помолчи! – прошептал он ей прямо в лицо. – Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, чем могут закончиться все эти игры. Этот парень побесится и найдет себе другую, а тебе жить дальше.
– Не собираюсь я ни с кем жить дальше! Прекрати меня держать! – Забилась в отцовских руках Олеся. – Почему ты не дал мне с ним поговорить? Он же сумасшедший, что угодно натворить может!
– Завтра поговорите!
Олеся отскочила назад, чуть не снесла косяк дверного проема, со всей силой шарахнула дверью.
Правильно! Все отец говорит правильно. Но слушать его ни в коем случае нельзя!
Если с Галкиным что-нибудь произойдет, во всем обвинят ее.
Завтра, завтра… Это же целая вечность! Как же она теперь ждала этого завтра, чтобы убедиться, что все закончилось хорошо.
От волнения, от бестолково лезущих в голову мыслей уснуть не получалось. Среди ночи она несколько раз вскакивала, смотрела в окно. Как назло, во дворе перегорел фонарь. Было темно и тревожно. Снег валил, валил… Теперь на улице ничего, кроме снега, видно не было.
Глава десятая
Люди в поисках любви
Утром около школы толпилось на удивление много народа. Маканина очень хотела как можно незаметнее просочиться в класс, разузнать новости. Но толкотня малышни у входа задержала ее во дворе. И тут она встретилась с Лерой. Гараева шла без шапки, с распущенными волосами, и улыбалась каким-то своим мыслям. Рядом с ней топала невысокая страшненькая Аська Репина, тоже из 9-го «А». Так и есть! Скорее всего именно Аська числится у нее в подружках…
Увидев Маканину, Лера остановилась. Что-то у нее для Гараевой было… Вот черт, за волнениями вчерашнего дня у Олеси все вылетело из головы.
– Привет! – Лера шагнула вперед, оставляя свою подружку за спиной.
От растерянности Олеся сунула руки в карманы. Ах, да! Записка.
– Привет, – заспешила она. – Тебе тут просили передать. – Она выудила на свет сложенный листок.
– Как его зовут? – Гараева холодно смотрела на протянутую записку, но брать не спешила.
Бррр, смотрит, словно из лука стреляет. Ну, как Быковского угораздило в такую влюбиться?
– Давай, бери! – потрясла посланием Маканина – рука на морозе быстро замерзала. – Павел его зовут. Быковский. Там наверняка все написано.
