Сомнений не оставалось — еды хватит на всех.
Тем временем уже вечерело. После трапезы в руках одного из курсантов-старшеклассников появилась гитара.
Природа вокруг словно замерла.
Вдали, на западе, начала потихоньку разгораться полоска заката. Лучи уходящего солнца создали необыкновенное зрелище — лес засиял золотистыми оттенками. Казалось, что те разговоры и пение курсанта замолкли, хотя на самом деле я просто не обращал на них внимания, полностью погрузившись в созерцание красот нашей природы.
* * *
Пока ещё не стемнело, мы отправились к ручью, чтобы вымыть походные тарелки. На ночь категорически запрещено оставлять что-либо из еды, особенно с манящим запахом. Это простое правило избавляло нас от визита возможных ночных гостей. Здесь, в центре европейской части России и кабаны водятся, и волки с медведями. Было бы неприятно выйти из палатки и столкнуться нос к носу с косматым хозяином леса.
Вернувшись в лагерь, я посмотрел на несколько брезентовых палаток, стоявших в ряд. Признаюсь честно, я всегда любил спать на природе. Самая лучшая ночёвка там, где нет людей.
— Смирнов, — окликнул одного из курсантов замполит роты.
Высокий юноша тут же встал с бревна.
— Говорят у тебя талант к пению. Всё хвалят-хвалят, а я вот ни разу не слышал. Споёшь нам сегодня?
Отказывать в просьбе парень не стал. Он взял гитару из рук другого, удобно уселся у костра и заиграл знакомый мне мотив.
'Тёмная ночь
Только пули свистят по степи
Только ветер гудит в проводах
Тускло звезды мерцают…'
Голос у юноши и правда запоминающийся. Ладно бы голос, это ведь не весь залог успеха, самое главное — ему удалось идеально передать и вызвать эмоции.
К концу песни Олег Михайлович прослезился. И я его понимал, он же фронтовик, и песня, да еще в таком шикарном исполнении, наверняка затронула потаённые струны его души.
* * *
Заснул я в ту ночь, как и ожидал, быстро. Так и бы и спал, но с самого раннего утра раздался громкий крик:
— Ребята! Ребята! — голос одного из детей доносился из разных частей нашего лагеря, словно его владелец не мог найти себе места, — Просыпайтесь! Я тут такое нашёл!
Пришлось быстро вылезти из палатки. Кто знает, что случилось.
— Ты чего кричишь, все спят ещё, — из палатки послышалось замечание одного из детей.
— Будите старших! — ещё громче закричал тот.
Рассвет летом довольно ранний, поэтому уже было светло. Богдан стоял напротив палатки абсолютно один, и, что самое главное, его жизни ничего не угрожало.
— Ты чего кричишь? — тихо поинтересовался я.
— Там самолёт!
— Где самолёт?
Вместо ответа пацанёнок лишь указал рукой в правую от лагеря часть леса. Там мы ещё не были.
— Ты уверен? — я прищурился, изучая мимику Богдана. Внук у Юрия тот ещё. Постоянно всякие проказы выдаёт.
— Честное слово! Он такой большой, ржавый, а внутри два скелета!
Тем временем из палаток вылезли другие ребята, и несколько курсантов. Олег Михайлович присоединился к нам далеко не первым. Когда он спросил кто и по какой причине поднял шум, я рассказал ему о находке одного из детей. Вполне ожидаемо, что данная новость буквально взбудоражила всех поисковиков, как и самого замполита. Тут уже не до сна было. Каждому не терпелось взглянуть на самолёт.
— А кто это покинул лагерь без разрешения и разгуливал по лесу в одиночестве? Или у нас здесь несколько нарушителей? — внезапно изменился в лице замполит, — вы сейчас кто? Простые пацанята или поисковый отряд выполняющий важную миссию?
Богдан в этот момент весь побелел от испуга. И хоть часть детей знала, кто был тем нарушителем порядка, но рассказать об этом они не спешили. Даже курсанты, и те, молча застыли, словно ничего не видели и не слышали. Вот это я понимаю сплочённость! Никто не хотел его выдавать.
А страшно Богдану стало по понятной всем причине. Олег Михайлович начальник строгий и терпеть не может нарушения дисциплины, а узнай он, что кто-то нарушил одно из строжайших правил, то ребёнка уж наверняка исключили бы из поискового отряда. Без второго шанса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он задал этот вопрос ещё раз и снова тишина.
— И не стыдно же вам! — поняв, что нарушителя никто не выдаст, он попытался воздать к совести.
И снова ничего.
— Олег Михайлович, — вмешался я, — я сам поговорю с мальчиком и объясню, чем опасен лес и для чего существуют правила безопасности.
— Очень надеюсь, что этот поисковик, — он окинул всех детей взглядом, — возьмёт себе на заметку, что за него заступился председатель и не захочет, в будущем, его подводить! — со всей строгостью закончил он.
Богдан, как я заметил, виновато опустил глаза вниз.
* * *
Мы направились в сторону, куда указал мне мальчик. Чем дальше мы отходили от лагеря, тем больше сомнений появлялось у замполита. Изредка я бросал вопрошающий взгляд на Богдана, но тот утвердительно кивал, как бы подтверждая свои слова.
Пройдя ещё немного мы наткнулись на ржавый и густо покрытый налётом мха и травы штурмовик, точнее то, что после столкновения с землёй от него осталось.
— Это же ИЛ-2… — от удивления замполит потёр глаза руками, — а мы и не знали.
И всё же ребёнок говорил правду.
Мы приблизились к находке. У штурмовика была смешанная конструкция, так что за долгие годы своего нахождения в лесу и авиационная фанера с деревом, и тем более полотняная обшивка — сгнили. Внутри, как и говорил мне Богдан, находились останки двух лётчиков. Дальше работу доверили только взрослым, детям же позволили смотреть со стороны.
На месте крушения мы провели не один час.
Когда смертные медальоны наконец-то были найдены, нас ждало разочарование — ни один, ни второй не стали его заполнять. Однако, мы не остановились на этом и продолжили поиски и не зря, ведь нас ждали два ордена Красной Звезды!
Нашей радости не было предела, ведь каждая награда имеет свой уникальный номер, а значит именно по нему мы сможем узнать имена погибших лётчиков.
В таком случае мы просто обязаны найти их родственников.
* * *
По возвращению из похода, меня ждали хорошие новости. Дела поискового отряда я временно оставил другим, а сам, наконец, получил долгожданный звонка от Глушкова. Ещё два года назад мне пришла в голову мысль организовать в нашем колхозе собственное вязальное производство на станках с ЧПУ. Тогда же я поделился идеей автоматизировать и этот процесс тоже с нашим компьютерным гением.
Но быстро подготовить нужное оборудование было невозможно, к тому же, все силы уходили на ЭВМ для теплиц.
Но вот теперь очередь и для мастерской дошла. И Виктор Михайлович предупредил меня, что буквально через месяц, ЭВМ, как и станки будут у нас.
А это значило, что нужно срочно готовить подходящее помещение. Точнее, оно у нас уже есть, но пока не было оборудования, использовалось для других целей. Теперь придётся освободить. Но это ерунда.
Что важнее, мне было необходимо позаботиться о поставках сырья и обучить людей.
И если со вторым люди Глушкова мне помогут, тем более, что заниматься этим можно будет только после доставки станков и ЭВМ. Это ведь снова экспериментальная технология.
К счастью, мы уже хорошо отработали процессы обучения на теплицах. Так что с работниками не должно возникнуть проблем.
А вот насчёт сырья, тут мне придётся подсуетиться. Хотя у меня и была уже пара давних устных договорённостей «на будущее». Например, с заводом, куда мы сбывали излишки шерсти. Но теперь следовало их подтвердить и оформить всё это как положено.
К тому же, мне не давала покоя мысль о рюкзаках. Я много размышлял об этом, и пришёл к выводу, что наладить автоматизированное производство на данном этапе будет слишком сложно. Но, если купить сколько-то обычных швейных машинок и обучить несколько швей шить их по принципу, который используется в будущем… это, однозначно, будет хит.
