* * *
Они медленно приходили в себя и наконец-то попали в душевой бокс. Иван включил подсветку. Стало очень красиво и как-то празднично.
Он не смог отказать себе в удовольствии намылить губкой изящное и податливое тело Маши. А потом принялся руками медленно распределять гель по всему ее телу нежно и ласково.
Начал с плеч, нашептывая нежности ей на ушко, постепенно переходя с плеч на спину. Его касания и шепотки — это было совсем не щекотно, это было запредельно приятно.
Иван притянул Машу спиной к себе и прижал так сильно и тесно, что она почувствовала его упругую плоть и от неожиданности даже задержала дыхание. А он уже поглаживал руками ее грудь, живот, бедра, аппетитные ягодички…
И когда он наклонил ее вперед, шепнув на ухо упереться руками в скамью, Маша сообразила, чего он ждет от нее.
Преодолев свою стеснительность, она полностью доверилась мужу, и его ласковые и сильные ладони обхватили ее тонкую талию.
Новые ощущения, новые и яркие эмоции доводили обоих до исступления. Волны безудержной страсти накрыли их с головой, и на пике наслаждения Маша вдруг услышала свой крик: «Люблю тебя!..»
А ведь собирались всего-навсего принять душ…
Отдышавшись и придя в себя, они не стали принимать ванну. Они и так провели все это время под душем.
Обернув себя полотенцем вокруг бедер, Иван просушил феном волосы Маши и, завернув в махровое полотенце, отнес в спальню.
— Ваня, как хорошо, что ты прихватил мою любимую пижамку!
— Не уверен, что тебе удастся надеть ее, любовь моя! — хитро сощурив глаза, рассмеялся Иван. Я так соскучился по тебе, воробушек, что хочу тебя постоянно, даже во сне!
К тому же сегодня у нас с тобой особый праздник: мы родились друг для друга в один день. Разве это не чудо! Эти цветы, любимая, и колечко со снежинкой — мой подарок.
— Какое удивительное колечко, Ванечка! В нем столько тепла и нежности, несмотря на то, что это снежинка. Оно мне очень нравится. А это мой подарок для тебя, — протянула она Ивану небольшую коробку.
— Ух ты! — воскликнул он. — Это же ремень Hermès! Он очень дорогой. К тому же я вижу, что он оригинальный!
— Ванечка, мне Мика за разработку концепции и рисунки сразу выписал премию. Мы с ним и Машей Даниловой заехали в магазин «VЕRА» и я купила ремень тебе.
— Спасибо, любовь моя, я давно присматривал его, но все время что-то мешало. Это статусный ремень и он мне очень нравится!
Ты должен жить дальше…
Ты должен жить дальше…
Он с нежной страстью вновь обнял Машу, но вдруг… раздался леденящий душу вой волка. Иван сбросил с бедер полотенце, натянул пижамные штаны и рванул наверх.
— Маша, не выходи из комнаты! — прокричал он.
У кабинета деда стоял Полкан и, задрав морду вверх, выл. Иван услышал в этом вое боль и тревогу.
— Полкан, молчать! — приказал он волку. Очевидно, в его голосе прозвучала угроза, и Полкан отступил от двери, но при этом оскалил клыки.
Иван хотел войти в кабинет, но вдруг услышал голос деда и остановился. Дед разговаривал… с Бабли.
— Неужели дед узнал ее в этом… обличье? — подумал он. И неожиданно услышал ответ на свой вопрос:
— Лизок, любимая моя, ты думала, что я могу не узнать тебя? Ты ошиблась. Я, конечно, потерял память. Но когда просматривал семейные альбомы и увидел нашу с тобой свадебную фотографию, в голове будто свет зажегся. Я сразу почувствовал и вспомнил тебя и еще много чего.
— Лизонька, ты смысл моей жизни. Как же мне теперь жить, любовь моя? Ведь я до сих пор, как мальчишка, влюблен в тебя.
Я всю жизнь боялся потерять тебя и поэтому лез из кожи вон: в школе, чтобы ты обратила внимание на меня, а когда поженились — чтобы гордилась мной.
Я и только я виноват, что не уберег тебя и нашу семью. Я должен был настоять тогда и оставить эту адову рукопись в отеле или где-либо еще. Ведь я сразу почувствовал bloody energy /кровавую энергию/ этой книги.
Обхватив голову руками, Нил, не стесняясь, рыдал.
— Зачем и во имя чего я должен жить, если тебя не будет рядом! — взревел он. Я, наверное, схожу с ума: ты есть и тебя нет! И я не хочу это принимать!
— Нил, родной, послушай меня, — раздался голос Лизы. Ни в чем не вини себя, любимый. Какой смысл обвинять себя, когда прошлое не вернуть? Но именно сейчас, в настоящем, у тебя есть шанс исправить мою ошибку.
— Нил, сейчас Ванечка и Маша — самое главное для тебя в этой жизни. А жить тебе надо, чтобы уничтожить манускрипт, чтобы никто больше не пострадал от зла, чтобы наши правнуки, а они скоро будут, росли и были счастливы.
Наш внук недавно женился. Машенька для него — это счастливый бонус за годы детства без родителей. И Ванька наш — награда Маше за сиротство и все, что она пережила. Они пара, как и мы с тобой, как Римас и Вера Штейны…
Лиза замолчала. Нил тоже молчал. Иван сидел под дверью. Увидев поднимающуюся по лестнице Машу с его халатом, он резко вскочил, пережив двойной шок: поздно среагировал на появившуюся Машу и лежавшего неподалеку волка, которого она мимоходом потрепала по голове. И Полкан благосклонно принял такую вольность, вильнув опущенным хвостом с поднятым кончиком.
— Маша, когда-нибудь я не выдержу и выпорю тебя за самодеятельность, — шепотом произнес он и, обхватив ее, крепко прижал к себе.
— Я принесла тебе халат, Ванечка, ведь ты можешь замерзнуть и простудиться.
— Ну как на такое чудо можно сердиться? — подумал Иван, нежно целуя ее в ушко. Он подхватил Машу на руки и, приказав Полкану больше не выть, понес ее вниз. Проходя мимо кухни, он остановился и предложил Маше выпить чаю.
— Ваня, я правильно поняла, что в кабинете сейчас разговаривали твои дед и бабушка?
— Да, Машенька. И я рад, что Бабли появилась сегодня и взяла на себя такую непростую задачу как объяснить деду, что ее больше нет.
— Я даже не представляю как… как это можно объяснить любимому человеку. Мне очень жалко твоих деда и бабушку. Они прекрасные люди, любящие и искренние. Я очень надеюсь, что Нил Аркадьевич сможет принять случившееся.
* * *
— Нилушка, как же хочется обнять тебя, любимый и единственный мужчина в моей жизни, — говорила Елизавета Горская, а Нил не мог сдержать слез.
Послушай, что я тебе сейчас скажу: ты гений в науке и тебе надо восстановить документы и вернуться в университет. Надо найти рукопись и уничтожить ее. Неделину доверять нельзя. Поделись мыслями с Римасом. Вот ему можешь доверять как самому себе.
Еще я хочу, чтобы ты знал, у Вани открылся дар Змееносца. Он видит и прошлое, и настоящее, и будущее, хоть и не хочет в это верить.
— И еще, Нил, не злись за то, что скажу сейчас. Ты… еще можешь встретить женщину…
— Лиза! — возмущенно воскликнул он, не дослушав ее. — Как ты могла заговорить о том, чего нет и не может быть только по той простой причине, что мы, Горские, всегда были, есть и будем однолюбами. В моем сердце есть место только для тебя. И так было, есть и будет пока я жив! Заменители тебя и аналоги мне не нужны!
— Лизонька, я растерян сейчас и не представляю себе, как можно смириться с тем, что я больше никогда не смогу быть с тобой, обнимать, целовать тебя. Лучше бы сгнил я на той заимке! — воскликнул он в отчаянии.
— Нил, мне очень больно видеть и слышать твои слова. И я тебя понимаю. Но и ты пойми: это жизнь. Рано или поздно это произошло бы с каждым из нас. Ты всегда был сильным и всегда умел найти выход из ситуации и правильное решение. Просто… просто мы с тобой не успели восстановиться после гибели Тима и Никушки. И даже не пытались жить дальше: ты забросил науку, я тоже. Мы даже на Ваньку перестали обращать внимание.
Хорошо, что он подружился с Сашей Штейном, а его отец увидел в Ване талант и поддержал морально и материально. Даже отправил на стажировку в Оксфорд на полгода. Мальчишки открыли свою фирму, вложились в нее и имеют солидный доход. Но речь не об этом.
