миссис Картер? – спросил я.
– Молодую, что у бухты живет? Нет. Самого видел, а ее нет. Это она была?
Я сказал, что мы так думаем.
– Мужчина был не он, – сказал Уидден. – Этого я раньше не видел.
– А если снова увидите – узнаете?
– Да пожалуй... если мимо поедет, как тогда.
Через шесть километров после дома Уиддена мы увидели «крайслер». Он стоял в полуметре от дороги, с левой стороны, на всех четырех колесах, уткнувшись радиатором в эвкалипт. Стекла в нем вылетели, а передняя треть капота была смята гармошкой. Он был пуст.
Крови в кабине не обнаружилось. Местность вокруг казалась необитаемой.
Мы стали ходить около машины, вглядываясь в землю, и разыскания наши показали то, что ясно было с самого начала: машина налетела на эвкалипт. На дороге остались следы шин, а на земле возле автомобиля отпечатки, которые могли быть следами человека; но такие отпечатки можно найти в тысяче мест возле этой, да и любой дороги. Мы сели в машину и поехали дальше, спрашивая всех, кто попадался по пути; и все отвечали: «Нет, мы не видели ее» (или «их»).
– А что этот Бейкер? – спросил я у Ролли, когда мы повернули назад. – Дебро видел ее одну, а когда она проезжала мимо Уиддена, с ней был мужчина. Бейкеры ничего не видели, а ведь мужчина должен был подсесть где-то недалеко от них.
– Да, – ответил он раздумчиво, – могло и так быть, верно?
– Может, стоит еще с ними поговорить?
– Как хотите, – согласился он без энтузиазма. – Только в споры с ними меня не втягивайте. Он мой шурин.
Это меняло дело. Я спросил:
– Что он за человек?
– Клод, конечно, недотепа. Как говорит папаша, у него на ферме ничего не растет, кроме детей, но я никогда не слышал, чтобы он кому-нибудь сделал вред.
– Ну, раз так, мне ваших слов достаточно, – соврал я. – Не будем ему надоедать.
15. «Убил его я»
Из главного города округа прибыли шериф Фини – багровый толстяк с пышными каштановыми усами – и окружной прокурор Вернон – остролицый, нахрапистый, жадный до славы. Выслушав нас и осмотрев место происшествия, они согласились с мнением Ролли, что Коллинсона убила жена. Их поддержал вернувшийся из Сан-Франциско Дик Коттон – надутый и туповатый человек лет сорока с небольшим, начальник местной полиции. Коронер со своими присяжными пришел к тому же выводу, он порекомендовал следствию обратить внимание на Габриэлу, хотя в вердикте ограничился обычной фразой «убит неизвестным лицом или неизвестными лицами».
Смерть Коллинсона, как установили, произошла между восемью и девятью вечера в пятницу. Никаких ран, кроме полученных при падении, на теле не было. Пистолет, найденный в его комнате, принадлежал ему. Отпечатков пальцев на нем не оказалось. Кое-кто из начальников, видимо, подозревал, что стер их я, но вслух об этом не говорили. Мери Нуньес продолжала настаивать, что сидела из-за простуды дома. Ее слова подтвердила целая куча мексиканцев. Разбить их показания мне не удалось. Следов человека, которого Уидден видел в машине, мы не нашли. Я еще раз, в одиночку, расспросил Бейкеров, но результатов не добился. Жена Коттона, – она работала на почте, – хрупкая, застенчивая, с хорошеньким безвольным личиком и приятными манерами, сказала, что Коллинсон отправил телеграмму рано утром в пятницу. Он пришел бледный, с темными кругами под глазами, воспаленными веками, а руки у него тряслись. Ей показалось, что он пьян, но вином как будто не пахло. Из Сан-Франциско приехали отец и брат погибшего. Отец, Хьюберт Коллинсон, был крупным, спокойным человеком, по виду способным выкачать из лесов Тихоокеанского побережья сколько угодно миллионов. Лоренс Коллинсон оказался копией Эрика, только на год-другой постарше. По-моему, оба они считали Габриэлу виновницей его смерти, но старались скрыть свои мысли.
– Докопайтесь до правды, – сдержанно сказал мне Хьюберт Коллинсон и, таким образом, стал четвертым клиентом, обратившимся в наше агентство по этому делу.
Появился из Сан-Франциско и Мадисон Эндрюс. Мы разговаривали в моем номере. Он сел на стул у окна, отрезал от желтоватой пачки порцию табака, засунул в рот и заявил, что Коллинсон покончил самоубийством.
Примостившись на кровати, я прикурил «Фатиму» и позволил себе не согласиться:
– Если он прыгнул вниз по своей воле, то почему тогда вырван куст?
– Значит, несчастный случай. В темноте ходить по скалам небезопасно.
– Не верю я теперь в несчастные случаи, – сказал я. – Он послал мне SOS. А в его комнате кто-то стрелял.
Эндрюс наклонился вперед. Взгляд стал жестким и внимательным, как у адвоката, ведущего перекрестный допрос:
– Вы считаете, что виновата Габриэла?
Я так не думал.
– Он был убит. Его убили те... Две недели назад я вам сказал, что мы далеко не покончили с этим чертовым «проклятием» и единственный способ с ним покончить – хорошенько разобраться с Храмом.
– Да, помню, – сказал он, чуть ли не фыркая. – Вы выдвинули гипотезу, что между событиями у Холдорнов и смертью ее родителей есть связь. Но что это за связь, вы, по-моему, и сами не знали. Не кажется ли вам, что гипотеза выглядит... скажем... несколько надуманной.
– Вряд ли она надуманная! Убили отца, мачеху, личного врача, мужа – одного за другим, в течение двух месяцев, а служанка угодила в тюрьму. Одни близкие ей люди. Похоже, что работа шла по плану. А если план не выполнен, – я усмехнулся, – то теперь самый близкий Габриэле человек – вы.
– Вздор! – Он был очень раздражен. – О смерти родителей и смерти Риза нам известно буквально все, и никакой связи тут нет. Виновные в убийстве Риза или мертвы, или в тюрьме. Разве я не прав? Так чего разглагольствовать о каких-то связях между преступлениями, когда мы знаем, что их не существует.
– Ничего мы не знаем, – не сдавался я. – Знаем только, что они не обнаружены. Кому может быть выгодно случившееся?
– Насколько мне известно – никому.
– А если она умрет? Кто получит наследство?
– Не знаю. В Англии или Франции есть, кажется, дальние родственники.
– Да, тут нам ничего не светит, – проворчал я. – В любом случае ее саму убить не пытались. Расправляются только с близкими.
Эндрюс угрюмо напомнил мне, что сначала надо найти девушку, а уж потом судить, пытались ее убить или нет и насколько преуспели. Он был прав. Следы Габриэлы обрывались у эвкалипта, в который врезался «крайслер».
Прежде чем он ушел, я дал ему совет:
– Думайте как угодно, но искушать судьбу все же не стоит; этот план, возможно, существует, и, возможно, вы стоите в нем следующим пунктом. Береженого Бог
