Бросив быстрый взгляд вокруг себя, Лорел вспомнила, где находится, и с тяжким вздохом припала к надежной груди Брендона. Это был всего лишь сон! Сон, повторяющий события недавней ночи. Лихорадочные толчки сердца наконец угомонились, и Лорел сглотнула слюну, желая избавиться от вкуса страха во рту и окончательно вернуться к действительности.
И все же осталось отчетливое сознание того, что она совершила убийство.
— Я убила, убила человека! — шептала она и чувствовала, что участливые руки Брендона крепче обнимают ее. — За всю свою жизнь я не обидела ни одного живого существа, а тут убила!
— Не терзайся, Лорел! Они бы глазом не моргнув прикончили нас обоих, уж поверь мне! К тому же твой палец совершенно случайно нажал курок. — Широкая рука Брендона нежно, но твердо гладила ее напряженную спину.
— Разве это может служить утешением! Так или иначе, факт остается фактом — я лишила жизни человека.
— Знаю. И понимаю, что сейчас в тебе происходит. Ты уничтожила жизнь — хорошую ли, плохую, но уничтожила, и тебе мучительна эта мысль. Но ничего не поделаешь. Со временем с ней свыкаешься и с Божьей помощью больше никогда никому не причинишь вреда. Не забывай, однако, что ты была вынуждена поступить именно так, защищая меня и себя. Обернись все иначе, в лесу трупами лежали бы сейчас, наверное, мы с тобой.
По стройной фигуре Лорел пробежала судорога.
— Самое ужасное, что в глубине души я твердо знаю — повторись все сначала, поступила так же. Вот почему я чувствую себя преступницей и казнюсь.
— Не надо, дорогая. Страх и воля к жизни толкают нас порой на совершенно непредсказуемые поступки. Сейчас тебя мучают чувство вины и раскаяния, иначе и быть может, но, если возникнет аналогичная ситуация, все может повториться сначала. — Он обхватил руками ее лицо и приблизил к своим глазам, полным доброго сочувствия и понимания. — Инстинкт самосохранения правит миром. В ряд с ним можно поставить только любовь, вот почему нам с тобой повезло. И не мучай себя переживаниями о случившемся, чего и изменить нельзя, а главное — никогда не сомневайся в моей любви. Без тебя, моей яркой звезды, жизнь для меня стала бы скучной и безобразной.
Как и говорил Брендон, назавтра к вечеру они поднялись выше, в более зеленые районы Северо-Центральной Мексики, а день спустя разбили лагерь на берегу реки Кончос. Лорел, продолжая переживать случившееся около реки, была напряжена до предела и вскакивала при малейшем шорохе. По существу, она по-настоящему и не спала и, услышав от Брендона, что при благополучном стечении обстоятельств они на следующий день прибудут в Чиуауа, испытала величайшее облегчение. После недельного путешествия по диким местам она страстно желала как можно скорее вернуться к цивилизации. А главное — там, в мексиканском городе, она наконец-то станет женой Брендона.
ГЛАВА 9
Ранчо семейства Мигуэля Короны находилось к северо-востоку от города Чиуауа. Прежде Брендон всегда останавливался в этом доме, но теперь могли возникнуть сложности из-за Лорел. Конечно, он не сомневался, что они приняли бы его невесту с полным радушием, но вот как они отнесутся к тому, что невенчанная женщина без сопровождении одна путешествует с мужчиной? Не ставя под сомнение гостеприимство хозяев, он опасался, что Лорел может попасть в ложное положение. После некоторых раздумий он решил, что если им будет оказан радушный прием, они останутся в этом доме, в противном случае снимут жилье в Чиуауа на время, необходимое для подготовки к свадьбе и деловых переговоров.
Они приехали на ранчо уже в сумерках. В это время вся семья, покончив с дневными заботами, собралась как обычно в ожидании обеда в зале. Когда слуга доложил об их прибытии, к ним тут же поспешил Мигуэль Корона.
— Брендон? Рад видеть тебя! — Его приветливая улыбка и крепкое рукопожатие красноречивее всяких слов говорили о том, что его и Брендона связывают не только деловые, но и дружеские отношения.
Пока мужчины здоровались, Лорел разглядывала хозяина ранчо. Красивый — даже очень красивый — мужчина был моложе, чем она ожидала, может, всего на несколько лет старше Брендона. Ростом он уступал Брендону дюйм-другой, но зато был стройнее. Темное лицо освещали выразительные черные глаза, под длинным тонким носом улыбался усатый рот.
Брендон объяснил мексиканцу присутствие Лорел.
— С того времени как мы покинули дом, только здесь у нас есть возможность сочетаться законным браком, — заключил он свой рассказ. — Мы поженимся в Чиуауа, как только найдем чиновника, который согласится провести эту церемонию.
Мигуэль нахмурился, и у Брендона мелькнула мысль, что он не одобряет их действий. Но Мигуэль, недовольно покачав головой, сказал:
— Ты же не думаешь, друг, обидеть меня и остановиться в городе. Вы будете жить здесь. Мать и сестры с радостью помогут вам устроить свадьбу!
Тут Лорел выступила вперед.
— Сеньор Корона, мы не собираемся ничего затевать, нам хочется одного: чтобы свершилась короткая церемония, и мы стали наконец мужем и женой.
— Вздор! — отрезал чей-то голос. Он принадлежал пожилой даме в черном, приближавшейся к ним. Она окинула Лорел с головы до ног темными глазами, которые, слегка прищурившись, задержались на пыльных штанах, плотно облегавших ноги Лорел.
Она заметила, что от усталости Лорел еле стоит на ногах, а в лице у нее ни кровинки, и уже значительно мягче пояснила:
— Венчаются люди один раз в жизни, а значит, все должно происходить как положено и сопровождаться пышным празднеством. Впрочем, мы обсудим подробности позднее. А ты, Мигуэль, — повернулась она к сыну, — меня поражаешь. Неужели ты не замечаешь, как утомлены наши гости? На сеньорите прямо лица нет, а ты держишь их на ногах.
К удивлению Лорел, Мигуэль, взрослый мужчина, превратился в провинившегося ребенка.
— Простите, ради Бога. Моя мать, как всегда, права. Добро пожаловать в наш дом. Мы постараемся, чтобы вам было у нас хорошо.
Сеньора Корона снова сказала свое веское слово.
— Ты, Мигуэль, займись устройством Брендона, а о сеньорите я позабочусь сама. — Она взяла Лорел под руку и повела в дом.
Лорел, слишком утомленная, чтобы возражать, даже если бы у нее такое желание появилось, беспрекословно повиновалась властной хозяйке дома и, вполуха прислушиваясь к ее болтовне, дала увести себя по длинному коридору.
— Прихожая выходит во двор, — говорила та. — Со двора вы попадаете в главную залу и столовую. Кухня находится в задней части дома.
Как принято во многих испанских домах, двор — патио — составлял центр, вокруг которого располагались жилые комнаты.
