— Мы — на формировку. В запасном полку нас уже ждет новая рота.
Всех в одно место не соберешь, не построишь, и я где нескольким сразу, где по одному объявил о реабилитации. К удивлению своему, ни вздоха облегчения, ни радостного возгласа, никаких других эмоций не увидел и не услышал. Некоторые из моего взвода даже сожалели, что нам придется расстаться…
Затем в наше расположение пришли командиры из соседнего полка, и мы передали им солдат прямо на боевых позициях.
Е. Л. Гольбрайх:
Командир роты имел право отменить наказание, [учтя] проявленный героизм, даже тем бойцам, у которых не истек срок пребывания в роте, указанный в приговоре. На деле происходило так. После нескольких операций у нас осталось около двух десятков бойцов, не ранены, но в боях участвовали, и мы с полным основанием передаем их в соседний стрелковый полк. Все бумаги с гербовой печатью заполняются на месте и выдаются солдатам. В штаб идет только список «искупивших и проявивших» за подписью командира. Солдаты сдают оружие и — «Здравствуй вновь, Красная Армия». Они получат оружие в своих новых подразделениях. Никаких заседаний трибуналов или консультаций с особистами. До последнего солдата мы не воевали.
Беремся утверждать, что стремление не упустить предоставленный шанс, чтобы героизмом обелить себя в бою, было правилом у штрафников. Уж им-то не надо было разъяснять, в чем состоял суровый гуманизм приказа № 227.
И. Н. Третьяков:
Не подумайте, что досрочно могли реабилитировать только раненого. По приказу нашего командарма был введен такой порядок. В наступлении ставилась определенная боевая задача. При выполнении ее, как только выходили из боя, вызывали из армии военный трибунал, он снимал судимость и вручал справку об этом.
С. Л. Ария:
Живыми из штрафбата выходили либо по ранению, или в том случае, если в ходе боя ты заслужил одобрение командира, и он сделал представление о снятии судимости.
…Это было под Таганрогом на Южном фронте. Я участвовал в разведке боем. Поскольку ситуация была такая, что либо пан, либо пропал, то я старательно выполнял боевую задачу. Сработало. Сразу после этого меня представили к снятию судимости и в течение нескольких дней вызвали в штаб дивизии в трибунал и сняли судимость. После этого меня направили в строевую часть.
Реабилитация воинов, отличившихся героизмом, часто носила массовый характер. Так, в штрафных частях 64-й армии в период боев под Сталинградом 1023 человека за мужество были освобождены от наказания.
За боевые отличия, за героизм, случалось, досрочно освобождался весь личный состав роты штрафного батальона или штрафной роты целиком. Усиленная рота гвардии капитана И. А. Полуэктова из 9-го ОШБ 1-го Украинского фронта в составе 245 человек в течение 10 дней июля 1944 г. поддерживала действия одного из стрелковых полков 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии. Была успешно проведена разведка боем, захвачен выгодный в тактическом отношении рубеж, уничтожено много живой силы противника, подавлено несколько огневых точек. По результатам боя штрафников командир дивизии генерал-майор Ф. А. Прохоров сделал следующий вывод: «Весь личный состав подлежит выводу из боевых порядков части для полной реабилитации и восстановления во всех правах чина офицера Красной Армии». 11 человек, кроме того, были признаны достойными государственных наград[102].
Так произошло и с переменниками штрафной роты 51-й армии Юго-Восточного фронта, приданной 91-й стрелковой дивизии. В конце августа 1942 г. эта рота в оборонительном бою отбила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. 29 августа, будучи отрезанной от своих войск, рота с боями вышла из окружения. 1 сентября участвовала уже в наступательном бою и только по приказу отошла на исходные позиции. Бойцы и начальствующий состав роты 60 километров несли на себе раненых. Приказом Военного совета 51-й армии звание штрафной с роты было снято[103].
Несколько примеров такого рода содержатся и в документах Военной коллегии Верховного Суда СССР. Так, весь личный состав ОШР 116-й стрелковой дивизии приказом Военного совета 31-й армии за отличное выполнение боевого задания был досрочно отчислен из штрафной роты и переведен в общевойсковые части, а рота расформирована.
Интересно проследить и за процессом освобождения от наказания штрафников 1-й ударной армии:
«В марте месяце вместе с пополнением в 53-ю и 7-ю гвардейские стрелковые дивизии 1-й ударной армии прибыло 1720 штрафников.
В 53-ю гвардейскую СД прибыло 1200 штрафников, из которых было сформировано три роты. 1-я рота была придана 161-му гвардейскому стрелковому полку. Полку была поставлена задача освободить деревни Веревкино и Козлово. Эту задачу полк выполнил, штрафники первыми ворвались в деревню. Один из штрафников первым вышел на горку и водрузил там красный флаг, но тут же был ранен. Штрафники дрались самоотверженно и мужественно. Среди штрафников были большие потери убитыми и ранеными — около 60 % личного состава.
Генерал-майор Клешнин и командир штрафной роты капитан Белозерцев дали хорошую оценку бойцам-штрафникам. Сразу же после боя 50 человек получили гвардейские значки. С 19 по 22 марта было удовлетворено 40 ходатайств командования об освобождении от наказания.
В 53-ю армейскую штрафную роту в первых числах марта прибыло 520 штрафников. С 9 по 20 марта 1943 г. рота участвовала в боях за овладение деревней Борок и деревней Семушкина Горушка. За время боев ранено 369, убито 100. Из числа штрафников было осуждено всего 3 человека, В первые дни боев представлено к наградам 3 военнослужащих штрафной роты. К 22 марта поступило 100 ходатайств об освобождении от наказания, еще 3 красноармейца штрафной роты были представлены к наградам. Кроме того, в ближайшее время поступит еще 60 ходатайств»[104].
Освобождение по отбытии назначенного срока
Те штрафники, которые отбыли срок, назначенный приказом командира или военным трибуналом, освобождались безусловно, никто не имел права продлить время их пребывания в штрафной части. Хотя на практике редко удавалось освободиться день в день. Причин тому могло быть немало: многодневный бой, в котором участвовал переменник, волокита с оформлением документации и т. п.
В целом же действовал следующий порядок командир штрафного батальона, роты (именно он, а не командир дивизии или полка, которым они были на тот момент приданы, и не особист) готовил военному совету фронта или армии представление к освобождению такой категории переменников «по истечении срока пребывания». В случае утверждения представления они восстанавливались в прежней должности и звании.
П. Д. Бараболя:
…Немцы откатились в Сталинград, и за его южную окраину нам вновь пришлось драться не на жизнь, а на смерть. Рота вскоре оказалась недалеко от универмага, вокруг которого, как это хорошо известно, разгорелись ожесточенные бои. Позже, в последний день января 43-го, мы увидели метрах в трехстах картину, ставшую поистине исторической. В кольце наших бойцов, державших автоматы на изготовку, понуро движутся группы пленных гитлеровских генералов и офицеров, а также солдат. Потом стало известно, что в одной из таких групп находился сам генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс.
Эпизод этот стал символическим. Он как бы зафиксировал конец сталинградской эпопеи… Остатки нашей роты после прибытия в район Подмосковья были переданы в другие, «нормальные», подразделения. Офицеров-моряков отозвали во флотский полуэкипаж, который размещался тогда в нынешней московской школе имени Зои и Александра Космодемьянских. 66-ю бригаду преобразовали в 11-ю гвардейскую бригаду морской пехоты.
(С. 363–364.)
Но реабилитация ждала не каждого и не оформлялась автоматически. Существовало безусловное правило: искупить вину, вновь обрести честное имя и снять пятно судимости штрафник мог только активными, героическими действиями на поле боя.
А. В. Беляев:
Шла реабилитация только тех штрафников, которые искупили свою вину непосредственно в бою. Насколько я помню, у нас не было ни одного случая, чтобы реабилитировали тех, кто не участвовал в боях.
Если за время пребывания в штрафной части военнослужащий не смог отличиться, он, отбыв положенный срок, покидал штрафную часть, но реабилитации не подлежал. Вот — пример. 10 сентября 1944 г. председатель военного трибунала 1-го Украинского фронта генерал-майор юстиции Подойницын сообщил командиру отдельного штрафного батальона, что определениями трибунала отказано в освобождении от наказания и снятии судимости 19 лицам, поскольку «представленные на них данные показывают, что они за период пребывания в дисциплинарном батальоне после осуждения ничем особым себя не проявили». А раз так, то и после завершения срока пребывания в штрафбате они реабилитацию не получали.
