Нож, поднос и несколько тряпиц, на которые я разорвала одну из принесенных простыней, я еще раньше смочила в ядреной жидкости, и, хотя нагноения на Леандоре явления невиданные, все же обработала кожу арса.
— Иркоф, слышите меня?
— Да, госпожа, — ответил здоровяк.
— Сейчас.
Я посмотрела магическим зрением. С каждым разом у меня это выходило все легче и легче. И кивнула Себастьяну.
— Будь готов. Как только я сделаю разрез, сразу ставь подушку, понял?
Дорс кивнул и я, сверяясь с внутренним сканером, сделала сечение там, где заканчивалась красная пульсация. Арс застонал.
— Дышите ровно, концентрируйтесь на дыхании. Сейчас важно, чтобы вы лежали неподвижно. А еще лучше, если кто-нибудь нам поможет и подержит вас.
Ох, зря я это сказала. Помощники едва нас с Дорсом не затоптали, но магистр вовремя их одернул, распределив роли. В результате арса удерживали два крепких на вид адепта.
Не знаю, что делал Себастьян, но рана не наполнялась кровью, и кокон было отлично видно. Но чем его поддеть? Ножом я боялась проколоть. И как я не подумала. Не пальцем же.
— Помочь? — спросил Себастьян.
— А ты можешь аккуратно извлечь, не проколов оболочку? — удивилась я.
— Не могу, а воздух может, подставляй склянку.
Я взяла приготовленную банку и поднесла к ране. Она сияла голубоватым свечением. Видимо, это и было воздействие стихийной магии. Кокон зашевелился, словно его раскачивал кто-то невидимый, а потом выскользнул прямо в банку. Закрыв крышку, я выдохнула. Основная часть процедуры завершилась. Остались пустяки.
— Все? — спросил Дорс.
— Осталось зашить.
Игла с ниткой давно лежали в блюдце, залитые адской жидкостью. Разрез я сделала небольшой, поэтому и нужно всего два шовчика и два аккуратных узелка.
Иркоф снова застонал.
— Потерпите, еще пару минут и будете как новенький, — улыбнулась я почему-то Себастьяну, он ответил мне такой же искренней улыбкой. Сложился у нас тандем. Это важно, когда в операционной коллеги понимают друг друга с полуслова.
— Ну, вот и все, можете его отпускать. Я бы все же рекомендовала повязку, чтобы защитить от внешнего воздействия. И через четыре дня вам следует прийти к нам еще, чтобы я сняла швы. Если рана будет беспокоить, то придете раньше, понятно? — строго спросила я.
Иркофу помогли сесть, еще одну простыню пришлось пустить на перевязочный материал. Арс только сопел и молчал, пока я сооружала повязку, танцуя вокруг него.
— Можете одеваться, — наконец, радостно сообщила пациенту. — А это вам на память.
И протянула ему склянку с коконом. Жильцы, почуяв холод зашевелились, и стенки уродливой капсулы двигались.
— Э, нет. Сербсы — существа редкие и опасные. Оставлю, как пособие для адептов, — усмехнулся Арбери и забрал банку. — Тэс, вы великолепно потрудились.
— Не я одна. Себастьян молодец, просто читал мои мысли! — похвалила я.
— Мысли читать без согласия запрещено, да и дар это редкий. Но с тобой легко работать, можно самому догадаться что дальше, — улыбнулся он. — Потрясающий опыт.
Дорс улыбался, отчего становился еще привлекательнее. Эх, где мои восемнадцать годочков? Стоп! А сейчас мне, простите, сколько? Кстати, надо бы у Фриды уточнить, сколько принцессиному телу лет.
— И Себастьян молодец! И Тэс просто героиня сегодняшнего дня! Похлопаем нашим героям, господа адепты! — радовался док.
И тут меня сгребли в медвежьи объятья. Арс оделся, подошел и таким образом решил отблагодарить.
— Век за вас первородных молить буду, спасительница! Жене и детям велю! — рычал он и все сильнее сжимал меня в медвежьих объятьях.
На Земле мое тело было покрупнее, и, скорее всего, я смогла бы дать отпор разбушевавшемуся пациенту, но принцесса Тасия оказалась не приспособленной к такому напору ни морально, ни физически. Хотя, растерялась не только я, но и магистр со всеми присутствующими адептами.
Мне не хватало воздуха. Я уже не могла ни кричать, ни просить, ни даже хрипеть. В ушах звенело, и сознание я удерживала лишь усилием воли.
— Что здесь происходит, магистр Арбери? — прогрохотал от двери знакомый голос. Нет, не голос — рык.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тиски разжались. Падая, я успела заметить рванувшегося ко мне герцога.
Глава 14-1
Глава 14
Дежавю. Герцог и я на его руках, непонятная суматоха за кадром.
— А… Мы тут хирургией занимались, — пропищала я.
Глупо, конечно, но ничего умнее в тот момент не придумалось.
— Что бы это ни было, отныне «всякая хирургия» под запретом! — ровным голосом произнес Светлость.
Серость. Сначала бы узнал, какой мы прорыв в местной медицине устроили, а потом бы запрещал.
— Госпожа-а-а-а… — на этот раз вопль Иркофа был отнюдь не восхищенный, а жалобный.
Ну, что там еще? У меня тут сцена почти семейная. Может быть даже, разборки и планы на бурное ночное примирение. Двукратное. Не меньше! А тут больные личной жизни мешают. А я ему эту самую жизнь спасла! Нетактично!
Но я все же выглянула из-за плеча Агиара и… обомлела.
Моя птичка черно-красным пятном пикировала на только что излеченного арса, норовя его клюнуть. Конечно, в мягкие места, без увечий, но все же. Бедный, настрадавшийся Иркоф пока уворачивался. Однако, дело не в меткости попугая, и не в шустрости арса, а в том, что…
— Немедленно поставьте меня! — строго приказала Светлости. От такой наглости обычной адептки ректор опешил и послушался.
А дальше… Дальше я ринулась в сердце битвы, закрывая пациента собой.
— Ты что творишь, мешок с перьями? Если у него шов разойдется, ты его штопать будешь? — заорала на аррела.
Реакция птицы меня обрадовала. Лошариус готовился к очередному нападению, но вдруг передумал и чинно приземлился на ближайший стол. Промолчать он, конечно, не мог:
— Неблагодарная! Тут собой рискуя, спасаешь ее, а она?! И, кстати, Лошарик звучит благозвучнее, чем мешок перьев, а ты меня им уже два раза обозвала. Не подумай, что я считаю, но все-таки.
— Как скажешь, — хмыкнула я. Благо, наш магический диалог никто не слышал.
— Как ваша спина? Вас не затруднит приподнять кафтан, я осмотрю повязку. Очень важно, чтобы рана не кровила. И простите мою глупую птичку. Он только второй день из приюта, еще не привык. Подумал, что вы на меня нападаете, а не благодарите вот так, по-своему, вот и защищал, как умел. Обещаю, что приму все меры по его воспитанию, — покаялась перед арсом.
— Простите, госпожа Тэс, — пробасил Иркоф. — Так обрадовался, что еще поживу, что сил не рассчитал.
А я уже заглядывала ему под кафтан. Крылья он предусмотрительно развел в стороны. У Лесара, к слову, крылья намного красивее, но все равно я их потрогала прежде, чем потянуться к повязке.
— Так болит?
— Не-е-ет…
— А вот тут, если нажимаю?
— Щекотно, — хмыкнул арс.
— Все, опускайте вашу одежду…
И тут я посмотрела на ректора и подавилась последним словом. В глазах заледенела сталь, руки сжались в кулаки, а на скулах танцевали желваки. Да, Светлость был зол. Неа, не так, он пребывал в ярости. Не знаю, какова для него последняя ступень этого не самого приятного чувства, но сейчас тоже была очень высока.
— Адепт Арбери! — я на всякий случай оглянулась. Вдруг у магистра еще тут парочка родственников учится? Но смотрел супруг на меня, именно на меня и только на меня. — В мой кабинет! Живо!
Мамочки!..
— Бить будете? — ну, первое что в голову пришло. Страшно. Правда, очень страшно стало. Словно кто-то внушил мне ужас, что ли.
— Что-о-о-о? — нет, не спросил. А ядовито прошипел герцог.
К язвительности я успела привыкнуть, поэтому немного отпустило.
— А что я такого сделала? — выпалила я.
— В кабинете узнаете! — отчеканил Светлость.
— Но…
— Никаких но!
И я…
— Все из-за тебя! — обвинила попугая и показала язык.
— Фу, как невоспитанно! — оскорбилась птица. — Не бойся, нас не накажут. Я как раз за ним подсматрива… тьфу! Наблюдал, когда он вдруг к тебе рванул. Значит, переживает. Надо выслушать мужика. Пора взрослеть, становиться мудрее. Свой ум не наживешь, никто его за тебя не наживет, так и знай.
