дымящийся уголь.
От криков и вони у меня закружилась голова.
По-быстрому добив их, мы вернулись в коридор. И когда я собрался идти дальше, Ян остановил меня окриком:
— Нам нужно вернуться внутрь! Проход дальше через ту комнату. Я вообще за Фортуной вышел.
— А-а, понял.
Мы с двух сторон подхватили каталку и аккуратно перетащили ее из коридора в комнату через наше кровавое поле брани, покрытое поверженными врагами.
Теперь нужно было сообразить, где в этой комнате проход.
— Ты уверен? — спросил я магистра.
— Вряд ли у того доходяги хватило бы смелости врать мне в лицо.
А голос внутри меня самозабвенно продолжал:
«Я много лет спал, и вот, наконец пробудился ото сна… Ты слушаешь?»
— Вообще-то прямо сейчас я ищу, куда идти дальше! — с некоторым раздражением отозвался я.
«Так ты не только слушать, ты еще и смотреть не умеешь? — фыркнул мой чужой. — Вон потайная дверь, в стене справа от тебя!»
— О, спасибо! — искренне поблагодарил я.
Мой магистр с беспокойством посмотрел на меня.
— Даня, ты сам с собой разговариваешь?..
— Да если бы, — буркнул я, нащупывая неприметную дверь. — Смотри, здесь! Но она заперта…
— Отойди-ка?
Не дожидаясь ответа, Янус приложился к двери плечом и высадил ее к чертовой матери.
Я первым нырнул в открывшийся темный коридор. Янус вернулся за Фортуной и покатил ее следом.
— Интересно, каким же образом предвечное божество и зодчий вселенной Азатот вдруг оказался внутри смертного? — пробормотал я на ходу.
«Я — хаос. Я — Азатот. В самом деле, как я очутился внутри смертного?.. И как внутри смертного оказалось столько моей энергии, смешанной с частичками других богов? Не знаю. Но я знаю главное. Что я — Азатот. Я — хаос…»
— Зачем ты снова и снова и повторяешь это⁈
«Боюсь снова забыть,» — ответил мне голос.
Так, под бормотание божества внутри меня, мы преодолели еще один коридор, уложили пятерых охранников, открыли тяжелую железную дверь и вывалились наружу.
Гул и скрежет в первое мгновение оглушили меня.
Как и громкие возгласы людей.
— Египетская сила!.. — пробормотал я, широко распахнутыми глазами глядя на эскалатор слева, возле которого образовался затор, и большую немноголюдную платформу справа. Пассажиры, с любопытством вытаращившись на нас, опасливо пятились, но позабыв о своих делах, не торопились уезжать и похватали телефоны, чтобы заснять это явление Христа народу.
— Мы в метро, — сказал я магистру, чувствуя, как дебильная улыбочка проступает у меня на губах. — Выползли из технического выхода. И выглядим, как пара придурков, сбежавших из психушки.
— Скорее, из мясного отдела, — хмыкнул Янус. — А еще у тебя из груди торчит кусок Ктулху.
— Этого-то откуда знаешь?
— Жена оказалась фанаткой Лавкрафта, — мрачно ответил Ян.
Я сделал наглое лицо и, шлепая ногами, без малейшего смущения на физиономии вышел в толпу, мгновенно схлынувшую в сторону. Кто-то придавленный с задних рядов начал громко ругаться, а я гаркнул во всю глотку.
— Дорогу дайте! Не видите — кино снимают! — и, положив окровавленный меч на плечо, обернулся назад и деловито скомандовал: — Вывози!
Мы вытолкали каталку и пофигачили на платформу под обалдевшими взглядами пассажиров и дежурной.
Поезд, с грохотом тронувшийся от платформы, уезжал пустым — все остались на станции, увлеченные странным зрелищем.
Ктулху внутри меня заворчал, поблек и медленно втянулся внутрь.
— Что дальше делать будем? — спросил Янус.
— Прямо по курсу — выход в город. И служивые, которым уже сообщили о паре придурков в метро, — сказал я.
— Так что делать-то?
— Бежать, конечно! Ломиться, как северные олени навстречу свежему ягелю!
— Я тебя понял!
Ян завернул жену в простынь, на которой она лежала и подхватил ее на руки. И мы поперли по эскалатору вверх, мимо ошарашенных граждан, перешагивая через ступеньку. Те отстранялись, стыдливо закрывали глаза своим детям и, как совы, вращали головами в поисках помощи.
Какая-то старушка в шляпке сначала громко охнула, прижав руки с вишневым маникюром к одрябшим щекам. А потом, выглянув в проход, долгим лисьим взглядом смерила наши задницы.
Я не удержался и, обернувшись, подмигнул старой озорнице. Та снова охнула, но уже по-другому, заливаясь девичьим румянцем.
А помощь между тем уже подтянулась и ждала нас с той стороны эскалатора — с рациями, собаками. И даже громкоговорителем.
— Внимание, всем сдвинуться на правую сторону эскалатора! Не загораживать проход! — прогромыхал приказ.
Я остановился, вперившись взглядом в целый взвод в форме, ожидавший нас с распростертыми объятиями. В груди неприятно запекло.
Только что мы покрошили кучу людей в подземелье. Без капли сожалений и раздумий.
Но там-то мы имели дело со сбрендившими скотами.
А здесь вокруг нас были обычные люди. И на эскалаторе, и, скорее всего, там, наверху — тоже. Вряд ли те полицейские принадлежат ордену, скорее это самые что ни на есть рядовые граждане, просто работа у них такая.
И что, хреначить по ним мечом? Ломать кости, плавить оружие? И кем мы сами будем после этого, как не сбрендившими скотами?..
Я обернулся. Снизу нам тоже перекрыли все отступные — несколько дюжих парней в форме поднимались следом.
— Эй, может, ты как-нибудь напугаешь их? — спросил я вслух своего внутреннего бога.
Но в ответ тот пробормотал:
«Я — Хаос. Я — Азатот…»
Вот, блин, его заело! Похоже, визуальные эффекты на сегодня закончились.
— Напугать как? — с раздражением спросил Янус, посчитав, что вопрос адресован ему. — Пердануть троекратно, или жопу свою волосатую показать?
Пока Янус озвучивал свои варианты один страшней другого, к мужикам в форме подбежало несколько человек в желтых жилетах. Мне сразу бросилось в глаза, что у одного из них на шее большая татуировка лисы, причем очень знакомая. Где же я видел такую?..
— Просьба актерскому составу немедленно подняться наверх! — раздался в громкоговорителе незнакомый мужской голос. — Приносим всем свои извинения за доставленные неудобства!
Позади мужиков в жилетках я заметил Деметру. Она смотрела на меня, с таким видом прикусив губу, что я не мог точно определить, сдерживает она желание улыбнуться или расплакаться.
От облегчения аж ноги подогнулись в коленях.
Неужели все получилось?..
— Что за хрень опять происходит?.. — пробормотал растерявшийся Янус, прижимая Фортуну крепче к груди.
— Кажется, сегодня это твой любимый вопрос? — рассмеялся я. — Расслабься, все путем! Это свои.
Парни в
