После конфуза со сбитым в районе Свердловска высотным разведчиком U-2 Дуайт Эйзенхауэр был вынужден заявить, что США навсегда отказываются от пилотируемых разведывательных полетов в воздушном пространстве других государств. Но это совсем не означало, что американцы перестанут подглядывать за противником из стратосферы. Ключевое слово — «пилотируемых»! На момент заявления президента Соединенных Штатов ЦРУ уже подписало с компанией SkunkWorks (корпорация Локхид) контракт на разработку беспилотного реактивного самолета D-21 А. Изделие получилось запредельно затратным. Для сумасшедших напряжений тройной скорости звука алюминий не годился. Американцы прознали, что в СССР строят новый перехватчик МиГ-25 из стали, и решили переплюнуть русских, построив корпус из титана. Беда, однако, в том, что этот материал капризен и не выносит механической обработки. Корпуса пришлось вытачивать практически вручную. Под стать «взломщику неприятельских небес сделали и «Повозку» — самолет-носитель А-12. Его отличали очень длинный зализанный фюзеляж и короткие дельтовидные крылья, на которых были закреплены два реактивных двигателя. Для середины 1960-х самолет выглядел комическим аппаратом внеземной цивилизации.
Первоначально предполагалось, что A-12 в чужое воздушное пространство заходить не будет — президент обещал! Это сделает высотный робот. Он пройдет над объектом интереса, а затем отстрелит на парашюте фотоотсек над какой-нибудь дружественной территорией. Спасение и повторное использование D-21 не предполагалось. Финал короткой жизни одноразового летательного аппарата никого особенно не тревожил. Не придется краснеть, как за пилота U-2 Френсиса Гэри Пауэрса на скамье подсудимых в Москве, который не воспользовался булавкой с ядом.
Однако 30 июля 1966 года, во время пробного четвертого запуска в районе о. Мидуэй, D-21A столкнулся со своей «Повозкой», оба летательных аппарата погибли, уцелел только один член экипажа. И теперь четырехзвездный генерал Вилер де-факто подталкивал директора ЦРУ возобновить испытания, чему Хелмс, естественно, противился.
Он со дня на день ожидал выхода из сборочного цеха Локхид новой модификации стратегического разведчика SR-71 Black Bird. Под моделью Oxcart негласно уже подвели черту, поэтому новый риск Хелмс считал неоправданным.
Но его все-таки заставили, и, по крайней мере, дважды «Черный дрозд» прошел над территорией Северной Кореи. Полет 26 января принес удачу: с высоты почти 12 километров «Пуэбло- был запечатлен в окружении корейских катеров на рейде Вонсана. Второй полет 8 мая 1968 года оказался безрезультатным. Американцам и в голову не пришло, что корейцы спрячут своей нечаянный трофей у самой советской границы.
Бахья-Мотель.
Сан-Диего, Калифорния.
24 января 1968 года.
24 января 1968 года, в среду, в половину десятого утра позвонил кэптен Хилл. Он сказал, что если в нем имеется какая-либо нужда, то следует его информировать, но иметь в виду, что и нынешнее утро тоже расписано для гольфа… Только перед самым возвращением мальчиков из школы на пороге наконец появился бравый кэптен, первый официальный представитель американского флота в униформе, которого увидела семья захваченного командира корабля, — спустя полтора суток.
Между тем телефон продолжали обрывать представители крупнейших служб новостей и множество фрилансеров, причем «вольные стрелки» отличались особенно яростным натиском и беспардонностью. Журнал «Лайф» в первую очередь интересовали семейные фото и возможность сфотографировать Розу. Пришлось отказать, она была еще не готова.
В 17.00, когда кэптена Хилла снова сдуло ветром на какую-то вечеринку (светский человек, что поделаешь), раздался звонок коммандера Керчеу из офиса руководителя
Военно-морской информации (CHINFO). После нескольких минут разговора с ним Роза пожала плечами и протянула трубку Хэмпфиллу:
— Поговори, пожалуйста, я не понимаю, чего он хочет.
Офицер пресс-службы ВМС США Керчеу объяснил, что хотя и существует общее правило, когда женам американских военнопленных или заложников не рекомендуется встречаться с журналистами, в данном случае интервью Розы желательно, если она, разумеется, в состоянии его дать. Таково мнение его шефа адмирала Миллера. Хэмпфилл ответил, что Роза дать интервью сможет, но лучше, если это будет индивидуальная встреча. Коммандер Керчеу настаивал на широте охвата прессы, открытость и искренность будут на пользу захваченному экипажу.
Вскоре вернулся кэптен Хилл, раздосадованный отмененной вечеринкой и толпой репортеров, через которую ему пришлось пробиваться. Роза нервничала все больше и больше.
— Вон там, — показала она на дверь, — не прыщик, который рассосется сам собой. С людьми прессы придется объясниться рано или поздно. Но что мне им сказать? Я сама вторые сутки чувствую себя заложницей. Кажется, в подобных случаях флот обязан уведомить родственников о том, что случилось.
Хилл пробормотал, что специальное уведомление Бюро военно-морского персонала, так называемое «сообщение САСО». видимо, еще не ус пели подготовить кадровики в Вашингтоне и что Роза должна получить его первой.
— Меня волнует не очередность, а правда, — с неожиданной твердостью отрезала жена командира. Хэмпфилл подумал, что он, в сущности, знает Розу совсем мало — в решительные моменты в ее характере давали себя знать испанские корни.
Телевизор в номере не выключали. На всех каналах «Пуэбло» был темой № 1. ТВ и радио набрасывались на каждого, кто хоть что-то знал о Бучере. Разыскали даже его старых школьных подружек. Как всегда в подобных случаях, понеслось множество вранья и небылиц, которые, как выразилась Роза, «извлечены из мусорной корзины флота».
Снова позвонил Керчеу. Его вопрос был облечен в форму претензии, но по голосу чувствовалось, что в действительности коммандер очень доволен:
— Почему же вы не сказали, что Роза пообещала эксклюзивное интервью журналу «Тайм»?
Бюро информации ВМС работало с завидной оперативностью. С момента, когда лидер американского журнального рынка вырвал согласие у вконец расстроенной женщины, не прошло и часа.
— Вы уверены, что речь идет о Соуег Story? Это грандиозно. — Чувствовалось, что коммандер из вашингтонского офиса уже готов поставить жирный плюс в реестр своих служебных достижений. В самом деле, фото на обложку плюс гвоздевая статья в десять тысяч слов для журнала, который читает вся Америка! В конце концов, Керчеу совладал с собственным ликованием и заключил, что «Тайм» наилучший способ донести до широкой публики тревогу за безопасность американских моряков.
Все бы хорошо, но уперлось пятое колесо в телеге — кэптен Хилл! Он вдруг заявил, что нужный общественный резонанс способна создать только массовая пресс-конференция. Напрасно Хэмпфилл доказывал, что Роза уже дала несколько интервью местным Восьмому и Десятому телеканалам, причем в интервью чувствовала себя комфортно и уверенно.
— Интервью «один на один» — это фаворитизм, — сказал Хилл с апломбом.
— Роза неискушенный человек в общении со СМИ, — продолжал доказывать Хэмпфилл, — на пресс-конференции во весь экран показывают только лицо интервьюируемого, а репортеры остаются за кадром, и это позволяет им без стеснения соревноваться за самый беспардонный вопрос… В персональном же интервью журналист стремится развивать доверительный контакт и потому не позволяет себе бестактностей.
— Сразу видно, что вы не профессионал, — кэптен попробовал было изобразить зевок от скуки, но вовремя сообразил, что выйдет перебор. — Мир масс-медиа покоится на зависти и ревности, и эта Cover Story в «Таим подействует на остальных, как красная тряпка на быка, и еще выйдет Розе боком.
Препирательства длились часа два, когда наконец из Лос-Анджелеса прибыл Дэвид Ли, шеф корреспондентского бюро «Тайм» на Тихоокеанском побережье. Хэмпфиллу не осталось другого, как отвести гостя в бар мотеля и объяснить, что еще не окончены споры с флотскими авторитетами о целесообразности журнальной публикации. Но если журналист проявит терпение, еще не потерян шанс убедить Розу дать эксклюзивное интервью.
После еще двух часов яростных дебатов (прерываемых только походами в бар, чтобы мистер Ли не чувствовал себя совсем забытым) Джин сказала:
— С женской точки зрения, Роза жена подводника. Она привыкла к маленьким помещениям и небольшим компаниям. Ее нельзя выставить перед большим залом, заполненным людьми, выкрикивающими бестактности.
Опираясь за этот аргумент, Хэмпфилл решил перехватить инициативу и сказал Розе:
— Ты выслушала все доводы. Кэптен Хилл специалист по рекламе и общественным связям, но он не знает тебя досконально, как знаем мы. Тебе решать.
— Я пойду с вами, — ответила Роза.
