— Там телевизионщики нервничают, они уже опаздывают к полуденному эфиру. Сколько времени потребуется, чтобы закончить интервью?
Дэйв сказал, что десяти минут будет достаточно. Но, разумеется, занял времени гораздо больше. Хэмпфилл в это время вел длинные переговоры с редактором Newsweek. Еженедельник интересовало, имеются ли у Розы хоть какие-нибудь фотографии «Пуэбло», проданы ли они уже каким-либо СМИ, и узнав, что еще нет, радостно пообещал немедленно прислать за ними курьера вместе с чеком на четырехзначную сумму.
Хэмпфилл, руководитель программистов ЭВМ и сам аналитик, за два дня уже притерся к миру СМИ, по крайней мере, настолько, чтобы уловить перемену в их повадках в то утро. Они теперь не выпрашивали, а твердо требовали своего, положенного. Но по-настоящему Алан всполошился только после третьего вопроса относительно пресс-конференции, назначенной на 11 часов утра. Оказывается, о ней уже извещены национальные телесети АВС, CBS, NBC, из Нью-Йорка вылетели съемочные команды, а также съезжались репортеры всех местных калифорнийских телеканалов, привлеченные неожиданным анонсом.
Выяснилось, что кэптен Хилл, не сумев убедить Розу, самочинно созвал пресс-конференцию, прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации никто не посмеет настроить против себя журналистов, отказывая им в последний момент. Роза была подчеркнуто холодна, ее вынудили к тому, чего не желала ни она сама, ни ее ближайшие помощники. Миссис Бучер была уверена, что если Пит действительно сделал признание в шпионаже для Радио Пхеньяна, то лишь под физическим принуждением, что, как выяснилось впоследствии, было абсолютно правильным выводом. Но даже самые плохие подозрения были слишком оптимистичны.
Из уважения к жене плененного коммандера пресс-конференция была короткой. Ведущий в своем вступительном слове очень тенденциозно и безжалостно охарактеризовал факт признания Бучера. Репортеров более всего интересовало, уверена ли Роза, что по радио прозвучал именно голос ее мужа. Она, не слышав пленки, не могла подтвердить или опровергнуть. Пресса желала знать реакцию Розы на приказ президента США о срочном призыве резервистов. Она просто ответила, что не слишком сильна в международных делах, поэтому не может сказать ничего определенного. Тогда ее спросили, соответствует ли переданное корейцами заявление стилю ее мужа, но вопрос состоял сплошь из военных терминов, и Розе снова нечего было ответить. У журналистов сложилось впечатление, что жене командира «Пуэбло» флотские начальники «заткнули рот». На вопрос о реакции сыновей Роза твердо заявила, что не желает вмешивать в это дело детей.
Худшее, что принесла пресс-конференция, было в широко растиражированной назавтра фотографии, где над головой Розы сверкали золотые нашивки кэптена Хилла. Это укрепило в обществе превратное впечатление, будто бы флот держит миссис Бучер «под колпаком», контролируя каждое ее слово. К чести верхушки флота, там сделали правильные выводы, и кэптена Хилла немедленно отозвали из Сан-Диего, но влияние его медвежьей услуги сказывалось долго.
Зато разворот Time Magazine был просто великолепен. Опубликовав к тому же акварели Бучера, немедленно по возвращении автора журнал выплатил ему за рисунки 6 тысяч долларов. По тем временам это была весьма солидная сумма, и она пришлась семье командира «Пуэбло» очень кстати. Расчет флотской пресс-службы оказался верен: симпатии американской публики были полностью на стороне захваченного экипажа. Хэмпфилл и Роза скоро оценили, насколько это было важно.
В половину второго ночи Розу поднял с постели телефонный звонок адмирала Томаса Мурера, начальника Оперативного департамента US Navy. Он выразил ей свое сочувствие (на третьи сутки первое официальное!) и заверил расплакавшуюся женщину, что все необходимые меры будут предприняты. Той же ночью из Вашингтона последовал еще один звонок. Свою поддержку выразил сенатор от штата Калифорния Фрэнк Черч. После этих звонков у Розы немного отлегло от сердца, она почувствовала себя увереннее. К решению проблемы подключились серьезные политические силы.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО: СРОЧНО: NODIS.
ТЕЛЕГРАММА
Москва, 26 января 1968 года, 1150Z.
Посольство США в СССР — Госдепартаменту США.
1. Я доставил Громыко послание Президента Косыгину сегодня в 12.45 (МСК. — М.В.) Прочитав письмо, Громыко спросил, имею ли я что-либо передать устно. Я ответил, что к сказанному в беседе с Кузнецовым добавить нечего…
2. Громыко сказал, что он, безусловно, передаст послание адресату, а также проинформирует советское руководство и правительство о его содержании. Однако, в порядке предварительного комментария, он высказал надежду, что американское правительство займет трезвую позицию в данном вопросе и не поддастся сиюминутным чувствам, которые, как демонстрирует послание Президента, охватили сейчас США. Ситуация в целом, факты и возможные последствия должны быть взвешены очень тщательно. Громыко сказал, что по понятным причинам он не хотел бы в данное время обсуждать ответ советской стороны американскому президенту.
3. Выделяя внешнеполитический контекст своего предварительного комментария, Громыко выразил глубокое сожаление, что американские корабли вели себя слишком вольно. Очевидно, военное командование США не видит ничего предосудительного, посылая свои корабли так близко к берегам, городам и сооружениям других государств. На его взгляд, в США выработалась привычка игнорировать интересы других стран. Например, СССР направлял многочисленные ноты американскому правительству, приводя конкретные данные о месте, времени и даже бортовых номерах американских самолетов, которые совершали облеты советских торговых судов. Но всякий раз американская сторона присылала стандартный ответ, что советская информация не соответствует действительности. Это снижает межправительственные контакты до уровня, когда они уже не могут расцениваться как серьезные.
4. Кратко суммируя сказанное Кузнецову, я напомнил об обеспокоенности правительства участившимися инцидентами в DMZ, связав с сеульским рейдом…
5. Громыко заявил, что у него есть сведения от другой стороны о фактах вылазок южных корейцев, но он не желал бы теперь это обсуждать. Он завершил разговор заявлением, что послание Президента будет изучено и ответ передадут нам должным образом.
6. Отвечая на мой вопрос, когда Косыгин вернется из заграничной поездки, Громыко ответил, что Косыгин пробудет в Индии два или три дня и, возможно, на день или два остановится в Афганистане на обратном пути.
Томпсон
НОВАЯ ОДЕЖДА
Американцам велели снять свои военные лохмотья под настороженными взглядами нескольких солдат-конвоиров и одного дежурного офицера. На третий день заключения корейцы решили переодеть пленных и принесли их новую одежду. Грубое обмундирование ожидало их сложенным на столе, переодеться приказали быстро. В Северной Корее, как американцы успели заметить, люди или очень долго чего-то ждут, или делают что-либо очень быстро. Середины не существует.
Сначала они надели трусы и майки (хлопок с какой-то синтетической нитью), затем то, что в Америке назвали бы средней одеждой, потому что это было что-то среднее между женскими панталонами и кальсонами. С большим интересом они разглядывали тесемочные завязки, пришитые снизу к штанинам. Сверху они надели еще одну пару белья по-толще, затем брюки и что-то вроде британского кителя колониального образца, но с отложным воротником.
Американцев обескуражила одна пикантная особенность нового обмундирования. Дело в том, что ширинки имелись на всем, кроме ничего белья, поэтому всякий раз, справляя малую нужду, приходилось снимать все четыре слоя одежды. Каждый раз под осторожными взглядами конвоиров, более заинтересованных в максимально быстром возвращении заключенного в камеру, нежели в качестве мероприятия.
У всякого мужчины, имеющего за плечами действительную службу в Советской армии, все вышесказанное невольно вызовет улыбку. На самом деле, пленных экипировали по армейским нормам зимнего вещевого довольствия рядового и сержантского состава. Корейские интендантские нормы полностью идентичны нашим: нательные рубаха и кальсоны х/б; сверху такое же белье, но байковое. Завязки на кальсонах для US Navy, конечно, экзотика, а фактически — вековой опыт русского воинства. В полевых условиях пуговиц не напасешься. Что же касается трусов и маек, это белье летнее, которое у военнослужащих изымают с наступлением холодов. Корейцы, очевидно, немало размышляли, как экипировать людей из другого мира. И сочли, что американцам лучше оставить привычное им нижнее белье. Гуманность по отношению к себе американцы приняли за изощренное азиатское издевательство. Сатиновые «семейные» трусы. Без гульфика. Конфликт цивилизаций!
