Картина занимала почти всю стену, на ней был изображен огромный елизаветинский особняк в форме буквы «Е» из узкого красного кирпича, характерного для того времени, с изогнутыми каминными трубами, уходящими высоко в небе. Картина была написана настоящим художником и передавала впечатление теплоты и гостеприимства, которые излучали его ограды, сверкающие на солнце окна и открытая парадная дверь наверху длинной каменной лестницы.
Мелинда вздохнула потому, что Чард чем-то сильно напоминал ей ее собственный дом, хотя был и больше его, и величавее, и значительнее. Стэнион-Мэнор, где она родилась и где жила всю свою жизнь, до самой смерти родителей, тоже был построен в елизаветинские времена. Это был всего лишь небольшой сельский дом, но, поскольку его построили в тот же период времени, он имел все характерные особенности Чарда, и она знала, даже никогда не видя его, как он выглядит внутри.
Она могла бы описать комнаты, окна с ромбовидными переплетами, открытые балки, дубовые лестницы с элегантными поручнями и атмосферу старого уютного дома, где царят любовь и взаимопонимание. Елизаветинские дома имеют почти человеческую теплоту, которую архитекторы никакого другого периода не смогли придать своим зданиям.
– Он восхитителен, не правда ли? – почти со страстью сказал маркиз, будто и вправду хотел заставить ее восхищаться им.
– Похож на мой дом, – сказала Мелинда так тихо, что он не услышал ее.
– Его не перестраивали с тех пор, как там поселился первый лорд Чард, – продолжал он. – Он был казначеем при дворе королевы Елизаветы, начал строить этот дом еще в молодости, а когда вышел в отставку и поселился там, бы еще не стар, чтобы наслаждаться деревенской жизнью. Он никогда не жалел, что расстался с придворной службой. Его портрет висит в Большом холле, мне бы хотелось показать его вам.
– Не ожидала, что ваш дом так выглядит, – сказала Мелинда.
– А что вы ожидали увидеть? – спросил маркиз.
– Что-нибудь большое и величественное, с огромными колоннами и громадными окнами. Не знаю почему, но мне так представлялось, когда вы говорили о нем.
– А теперь каким его видите? – спросил он.
– Он великолепен, – ответила она, – просто великолепен, и это место, где можно обрести покой. Почему вы не живете там?
– Один? – спросил я. – Я думаю, что дом предполагает жену и детей, как вы считаете?
– Но вы любите его? – ответила она вопросом на вопрос.
– Люблю, потому что это единственная вещь на свете, которую мне приходилось любить, – откровенно признался он.
И тут впервые она подумала о нем как о маленьком мальчике, без матери, с одним только домом, который давал ему защиту и тепло. И, поддавшись настроению, не совсем осознавая, что сдается, Мелинда сказала:
– Я останусь на шесть месяцев.
Он смотрел на картину, но теперь повернулся и взглянул ей в лицо.
– Да? – с нетерпением спросил он. – Почему?
– Потому что вы любите Чард, – ответила она, – и потому, что вам нужны деньги, чтобы содержать его.
– Спасибо, Мелинда.
Он говорил очень тихо. Она подняла на него глаза, улыбнулась ему и почувствовала на себе его взгляд.
Мгновение они оба стояли не двигаясь под картиной и просто смотрели друг на друга. Потом Мелинда взмахнула ресницами и отвернулась, словно смутившись.
– Мы должны быть очень осторожны, чтобы никто не узнал правды, – сказала она приглушенным голосом, будто слова таяли у нее на губах.
– Да, да, конечно, – несколько рассеянно отозвался он.
Мелинда вернулась в библиотеку. Картина с изображением Чарда, казалось, очаровала ее, напряжение куда-то ушло, она расслабилась и обрела душевный покой. Девушка прошла через комнату и села на диван спиной к окну. Солнце засветилось над ее головой, образуя над волосами что-то вроде нимба, и маркиз на мгновение остановился, засмотревшись на нее, затем сказал:
– Я никогда не позволю вам, Мелинда, пожалеть о вашем решении помочь мне. Все, что вы захотите, – ваше. – Мелинда ничего не сказала, и через секунду он добавил:
– Возможно, мы будем счастливы эти шесть месяцев в Чарде. Я многое хочу показать вам, но боюсь, вам будет там скучно. Во всяком случае, жизнь там не очень веселая.
– Я всегда жила в деревне, – ответила Мелинда.
– Я буду рад показать вам озеро и пруд с золотыми рыбками, где я любил рыбачить ребенком, – продолжал маркиз. – Там в лесу есть маленькая часовня, где иезуиты обычно служат свою мессу, выставляя стражу, чтобы никто не узнал об этом и не отправил их в Тауэр. И там есть призрак, очень добрый и кроткий, он прогуливается по Длинной галерее ночью, а если его увидит кто-то из семьи, то это добрый знак, а недурной.
– Вы его когда-нибудь видели? – спросила Мелинда.
Он покачал головой:
– Мне еще никогда не везло до сих пор. Возможно, вы принесете мне удачу.
– О, я надеюсь всей душой, – сказала она.
Она снова улыбнулась ему, и он, поддавшись настроению, сел рядом и взял ее за руку.
– Я думаю, Мелинда, – сказал он, – что мы отлично поладим друг с другом, вы и я. И мне очень хочется сделать вам подарок. Он не имеет отношения к нашему деловому соглашению, это нечто другое. Это будет подарок от меня вам, потому что вы были добры к Чарду, а доброта так редко встречалась мне в жизни.
Мгновение Мелинда не отнимала у него свою руку, но потом убрала ее.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказала она, – но, поскольку я готова выполнить то, что вы назвали «нашим деловым соглашением», я не думаю, что мне следует принимать от вас подарки. Вы и так уже многое подарили мне. Миссис Харкорт не экономила, заказывая мою одежду, так что нет никакой необходимости дарить мне что-то еще.
Маркиз взглянул на нее и рассмеялся.
– Мелинда, вы просто кладезь сюрпризов! – сказал он. – Я никогда в жизни не встречал никого, кто бы отказался от подарка. Вы, наверное, дразните меня?!
Какие у вас любимые камни? Бриллианты?
– Вчера ночью вы назвали меня глупой, – запротестовала Мелинда, – но кто из нас глуп, так это вы.
Я только что вам сказала, что не хочу подарков. И не считаю, что вправе принимать их.
– Вы изумляете меня, – сказал маркиз, затем с другим выражением лица добавил:
– Но мне кажется, я начинаю понимать, что вы имеете в виду, – сказал он уже другим тоном. – Вы не хотите принимать подарки, потому не считаете это правильным, раз сами не можете дать ничего взамен? Я прав?
– Не совсем… – начала было Мелинда, но маркиз перебил ее:
– Но, моя дорогая, это все так просто. Я с радостью принял ваши услуги, а взамен я могу дать вам все подарки, какие вы только пожелаете и заслуживаете.
– Не уверена, что понимаю, о чем вы говорите, – сказала Мелинда.
