Марс, с его медленно ветшающими городами, стал помойкой, куда Земля сливала человеческий мусор. А марсиане… поначалу губернатор, пришедший на смену последнему земному назначенцу, пытался поддерживать порядок, но выходило у него плохо. Прошло всего несколько лет с того момента, как Земля бросила их, но колония, среди населения которой частенько ходили мечтательные разговоры о "свободе", получив эту самую свободу, так и не поняла, что с ней делать.
Шахты стояли. Заводы ветшали. Города пустели… В конце концов, население Марса разделилось на две группы: тех, кто жил в последних ещё сохраняющих какое-то подобие цивилизации городах, которых осталось всего три штуки, и тех, кто ушёл в пустыни, образовав бесконечные банды, воюющие между собой. Банды, словно стаи диких псов, рвали друг другу глотки в бесконечных стычках за обладание синтезаторами пищи и воды, за руины оставленных городов, за брошенный космопорт, на который всё так же прибывали всё новые и новые роботизированные корабли до отказа набитые "нежелательными элементами" с Земли. Или, как называли их на Марсе, – "пополнением".
Многие из тех, кто остался за границами уцелевших городов, теряли человеческий облик, подчиняясь звериным инстинктам. Но были и другие. Те, кто видя, во что превращается их народ, задавались одним простым вопросом.
Как же низко может пасть человек?
Подобная мысль уже не один раз посещала Атру за последние несколько лет. Не один раз ей приходилось удивляться глубинам бездны, в которую так стремительно падает существо, мнившее себя умнее, сильнее и главное – хитрее всех прочих. Но у бездны этой никогда не находилось дна, и следующий всегда стремился переплюнуть предыдущего в подобном весьма сомнительном состязании. Взять хотя бы этот кусок говна, висящий перед ней.
Крепко натянутая цепь держала мужчину (а говнюк этот, несомненно, когда-то был мужчиной) в паре сантиметров над полом, так, чтобы обрубки ног не касались грязного, покрытого обильным слоем мочи, дерьма и крови бетона.
Света лампы, свисавшей на одиноком проводке с того же самого крюка, хватало, чтобы Атра могла оценить масштаб того, что ублюдку пришлось пережить за последние несколько дней. Когда-то красивое тело, лишённое всяких мутаций, сейчас представляло из себя какую-то смесь из ошмётков кожи и кровоточащих кусков мяса. Лицо, правда, парни не особо уродовали. Так, выбили несколько зубов, выкололи один глаз, да отрезали язык, который… Атра обошла пленника, чтобы убедиться – да, отрезанный язык покоился прямо в заднице мужчины.
– Шутник, значит, – сказала Атра, оскалившись в хищной улыбке. – Да. С шутниками у моих ребят разговор короткий.
Мужчина, каким-то странным образом всё еще остававшийся в живых, раскрыл было рот, но вместо слов издал какой-то еле слышный хрип, а с губ его потекли ручейки крови. Трудно говорить, когда язык застрял в заднице. Но ничего. Говорить ему и не надо.
– Сколько раз я вам, дебилам, объясняла одну простую вещь? – Атра толкнула пленника, развернув его к себе лицом. – Мне о тебе рассказали. Умный парень. Послушный, исполнительный. Был. Мог далеко пойти… а что вместо этого?
Сплюнув себе под ноги, Атра отошла на два шага, подойдя к небольшому железному столику – единственному предмету мебели, оставшемуся в камере, которая раньше служила то ли складом, то ли ещё чем-то, но с появлением новой хозяйки была переоборудована в "комнату увеселений". Обладая почти полной звукоизоляцией, она просто идеально служила для пыток, допросов и ещё множества интересных вещей.
Атра взяла со столика маленький, не больше напёрстка, кусочек металла, блеснувший жёлтым в свете дрянной лампочки, которую уже давно надо было заменить.
– Вместо жизни нормального человека, ты решил жить как вор! – крикнула она, швырнув железку в грудь мужчине. – Как тупой, никчёмный вор!
Лёжа на полу, металлическая штучка сначала начала искриться, а затем вокруг неё появилась голубоватая полусфера, являвшая собой грубое, подёргивающееся и рябящее изображение старушки-Земли, с её океанами и материками.
– Что же вы за люди такие, – прорычала Атра, подходя к пленнику вплотную, – да тебе просто попросить было достаточно, и я бы подарила тебе эту хреновину! Зачем ты её крал, дебил?! Зачем ты её крал?!
Почти каждое своё слово она сопровождала крепким ударом в лицо неспособного ответить мужчины. Вновь и вновь она лупила его, как какой-то мешок с песком. Вновь и вновь кулаки ломали кости, рвали кожу… Но ответа на свой вопрос она так и не получила. Отчасти из-за того, что у бедняги был вырезан язык, а отчасти из-за того, что он, в конце концов, умер то ли от её побоев, ставших последней каплей, то ли от того, что с ним творили все эти дни… Да не важно. Одним гадом меньше на свете станет.
Подобрав голопроектор с пола, Атра подошла к закрытой железной двери и три раза пнула её, давая знак стоящим снаружи, чтобы те выпустили её. На секунду в голове мелькнула мысль – а что, если они не откроют дверь? Что, если решат: "Всё. Хватит с нас этой сраной бабы и её порядков!". Что, если они оставят её задыхаться здесь, рядом с дохлым вором?…
Но скрип задвижки развеял зарождавшиеся страхи. Дверь раскрылась, и Атра увидела перед собой высокого мужика, похожего на того, что сейчас висел у неё за спиной. Только, в отличие от того, этот, во-первых, был жив, во-вторых, был одет, а в-третьих, конечности у него были на месте. Правда, одёжка его не отличалась каким-то особым блеском и шиком – комбез химической защиты, поверх которого он натянул бронированный нагрудник.
– Приберись тут, – выдохнула Атра, оттолкнув здоровяка с дороги и выходя в коридор.
Тот торопливо кивнул и, не говоря ни слова, прошмыгнул в комнату. Тело воришки снимут с цепей, почистят, а потом… Потом его пустят на мясо. Да, жрать себе подобных никогда не считалось почётным делом, но добывать еду становилось всё труднее, а народу меньше не становилось. Банда с каждым днём всё увеличивалась, и жрать хотели все. Когда же стало ясно, что марсианские камни на вкус не очень, им пришлось выбирать между голодной смертью и человечиной. Тех, кому больше нравились камни, сожрали первыми.
А этот парнишка… мог стать хорошим человеком, но даже подохнув, послужит общему делу. Хоть какой-то от него толк будет.
– Сраный вор… – выругалась Атра, двигаясь по пустому, плохо освещённому коридору. Мысли скакали и сменяли друг друга, но одна из них так и не утихала ни на секунду. В банде проявил себя ещё один долбанный вор.
Были же простые, проще чем дважды два, чёрт побери, законы. Слушать вожака, не убивать, кого вздумается, не трахать чужих баб, не ломать технику без разрешения и, самое главное, не воровать у своих. Всё! Простые правила, не позволявшие её людям скатиться в то, что из себя являло большинство жителей Марса. Но какого хрена они не могли держать себя в руках?! Ответ напрашивался сам собой. Атра прекрасно знала его, но всё равно не желала принимать.
Мусор. Все они были генетическим мусором, который вот уже полторы сотни лет обильными партиями высылали с Земли на этот пыльный красный кусок говна, именуемый планетой Марс. Все они были отбросами эволюции, хоть Атра и отчаянно пыталась верить в то, что это неправда, и у них есть шанс стать нормальными людьми. Только вот веры с каждым таким ублюдочным вором оставалось всё меньше.
2.3 Я нашёл золотой билет…
Второе пробуждение несло с собой… боль. Да. Сержант уже успел позабыть об этой давней спутнице жизни. Всё тело: руки, ноги, грудь, задницу, словно пронзала тысяча маленьких иголок, врезающихся всё глубже в плоть с каждым неосторожным движением Сержанта. Слишком уж знакомое чувство. Не раз и не два ему доводилось просыпаться на больничной койке от точно такой же боли, являвшей собой ни что иное, как препараты, разгоняющие мышцы после долгого застоя. Полезная, хоть и крайне неприятная штука.
Попытка приподнять голову отразилась новой, куда сильнее всех прочих, вспышкой боли, но Сержант не был бы Сержантом, если бы не умел терпеть всё подобное дерьмо. Война, никогда не утихавшая в долбанном человеческом мире, заводила его в такие места, о которых любой нормальный клерк и подумать не мог бы. Как-то раз Сержанта скинули в яму, полную ежей-мутантов, вот там было действительно хреново, а тут… никто пока ещё не пытался сожрать его, никто не тыкал в него отравленными иголками… да. Вполне терпимо.
Но вот сил на то, чтобы долго удерживать голову в приподнятом состоянии у Сержанта не хватило. С громким стуком череп опустился на стальную поверхность стола, и взгляд вновь сосредоточился на тускло горящей лампочке, старой, или, вернее будет даже сказать, древнейшей модели. Такие прекратили выпускать уже лет триста назад… нет, не триста. Пятьсот.
