– Глянь-ка сюда…
Охваченный недобрым предчувствием, Бабкин достал фотографии и сунул Жене под нос.
– О! – обрадовался тот. – А я что говорил! Вот этот мне денежку дал, а вон тот, падла, зажмотился. Чтоб его…
И Женя вкратце описал, какой бы он хотел видеть дальнейшую судьбу жмота. Бабкин его не слушал, хотя некоторые выражения были для него неизвестны. Он смотрел на фотографию «падлы», известной ему как Юрий Андреевич Воропаев.
Договорившись на следующий день о встрече с Женей, причем время было установлено бомжем весьма приблизительно («ну, ты так примерно к полудню подъезжай, а я ближе к обеду подойду»), Бабкин поднялся и пошел ловить такси. Предупредив водителя, что за деньгами поднимется к себе, Сергей мрачно смотрел на город за пыльным стеклом и размышлял.
Итак, что мы имеем? А ни хрена не имеем. Мало того что одного возможного исполнителя вообще не было в городе, так еще и у другого алиби подтвердилось самым неожиданным образом. На секунду мелькнула мысль о том, что Воропаев попросту подговорил бомжа рассказать всем интересующимся историю о трех приятелях на шашлыках, но Сергей сразу откинул ее. Во-первых, для этого мужичку актером надо быть первоклассным, чтобы так убедительно все задвинуть, а потом – вряд ли Воропаев такой предусмотрительный. Отловить бомжа и заставить его рассказывать свою сказку любому, кто ни спросит… Нет, очень сомнительно.
Получается, что Затрава все-таки нанял человека со стороны. Черт, чужого-то фиг выследишь – даже отпечатков обуви около входной двери милиция не нашла, что уж там говорить об отпечатках пальцев! Ну да, наш хитрый хохол решил не экономить. И правильно сделал – наверняка ни менты ни хера не найдут, ни я сам. Елки, как плохо-то…
Даже мысль об обещанном гонораре не утешила Бабкина – проигрывать он не любил. Размышляя о том, как же ему выйти на этого чертового исполнителя, сыщик не заметил, как машина остановилась.
– Товарищ, вы там уснули? – обернулся к нему водила. – Пять минут стоим уже. Приехали.
Бабкин вздрогнул и полез за бумажником. Пару секунд переживал неприятное ощущение человека, обнаружившего пустоту в заднем кармане брюк, но тут до него дошло: «Черт! Его же еще в метро украли!»
Оставив водителю в залог куртку, Сергей вылез из «пятерки», тут же освобожденно приподнявшейся, и отправился за деньгами.
Наташе Эдик не стал ничего рассказывать. Он едва ли не впервые в жизни чувствовал себя человеком, который сам принял решение и несет за него ответственность. Но та заметила, что с мужем творится что-то непонятное, и попыталась узнать, в чем дело. В магазине игрушек, где Тим долго и придирчиво выбирал себе динозавра, она начала было расспрашивать, но Тимофей ее отвлек, и Эдик облегченно вздохнул. Долго сопротивляться Наташе он бы не смог, а рассказывать о предложении и опасениях матери ему не хотелось.
После магазина Эдик завез Наташу и Тима домой, а сам поехал на сервис проверить машину. Довольный Тим быстро взбежал по лестнице, спрятался за любимой шторой напротив своей комнаты и закричал:
– Мам, смотри, кто это? Отгадай, только неправильно!
– Может, лев? – предположила Наташа.
Тим за шторой бешено замотал головой.
– Тигр?
Тим опять помотал, давясь от хохота.
– Неужели… – Она сделала театральную паузу. – Динозавр?!
– Да, да, да!
Мальчик выпрыгнул из-за шторы и повис у нее на руках, размахивая доисторическим чудовищем, оказавшимся почему-то зеленого цвета.
– Дино-дино-динозавр! Завр! Завр! Дино! Дино!
Резко хлопнула дверь, Наташа вздрогнула и обернулась. В конце коридора стояла Алла Дмитриевна, очень бледная, и смотрела на нее с нескрываемой ненавистью.
– Послушайте, – начала она медленно и отчетливо говорить еще издали, неторопливо приближаясь. – Мало того что вы шпионите за всеми в доме. Мало того что вы ведете себя как… как не знаю кто. Но вы даже не пытаетесь воспитывать своего сына. Вы! Понимаете! Что он! Нам! Мешает!
Последнее слово Алла Дмитриевна почти выкрикнула. Рыжие волосы ее сегодня казались полинявшими, но глаза горели. Тим притих и спрятался за маму.
– Простите, «нам» – это кому? – негромко спросила Наташа.
– «Нам» – это мне и Игорю Сергеевичу! Вы, моя милая, живете здесь со своим сыном без году неделя, а проблем принесли, словно за десять лет. С вашим сыном невозможно в одном доме находиться! Он же постоянно орет!
– Я не ору! – неожиданно басом сказал Тим, но Наташа осторожно закрыла ему рот ладошкой.
– Вы здесь на птичьих, можно сказать, правах, – продолжала взвинченная Алла Дмитриевна. – Вот и не забывайте об этом.
Она повернулась и пошла к своей комнате. Наташа пару секунд наблюдала, как утопают в ворсе ковра невысокие каблучки стильных туфель госпожи Бобровой, а потом бросила ей вслед:
– Не хочется вступать с вами в дискуссию по поводу птичьих прав. Но вы будете первой, кого я выставлю из дома.
Алла Дмитриевна остановилась и медленно обернулась. На лице ее были написаны презрение и насмешка.
– Что-о? – протянула она. – Вы кого-то выставите? Милочка моя, у вас мания величия.
– А у вас – полная дезориентация в пространстве, – спокойно парировала Наташа. – Евгения Генриховна держит вас при себе как домашних кошек. А я больше люблю собак.
– Ваши вкусы здесь никого не интересуют! – визгливо выкрикнула Алла Дмитриевна.
– Очень скоро единственное, что вас будет интересовать, это именно мои вкусы! – прошипела Наташа, схватила Тима за руку и заскочила в его комнату.
Внутри она свалилась на диван и расхохоталась.
– Мам, ты чего смеешься? – удивился Тим.
Наташа взглянула на него и подмигнула.
– Мы с тобой напугали тетю, – объяснила она. – Но только пускай это будет наш с тобой секрет, хорошо? Мама хулиганила.
– Ладно, – разрешил мальчик. – Мне тетя Алла не нравится.
«Мне тоже, признаюсь, – мысленно произнесла Наташа. – И еще кое-кто. И пусть только тот самый „кое-кто“ попробует моего сына обидеть!»
Степан Затрава, облокотившись на стол, смотрел на своих помощников. Алексей Козлов, по своему обыкновению, глядел куда-то в пространство с непроницаемым выражением лица, а Ботвинник задумчиво выдвигал и задвигал обратно нижнюю челюсть.
– Олежек, перестань, – попросил Затрава. – Ты меня пугаешь.
Ботвинник хмыкнул, но манипуляции с челюстью прекратил.
– Ну, дети мои, что новенького у нас?
Затрава вышел из-за стола и уселся в кресло рядом с помощниками. На стеклянном столике тут же возникли три стопки, запотевшая бутылка и разложенная на сочных листьях салата розовая семга.
– Ну и зачем ты все это поставил? – глядя на выпивку и закуску, спросил Затрава. – Нам пока, в общем-то, пить не за что.
– Не скажи, Степан Михайлович, – возразил Козлов. – У парикмахерши-то вон что творится!
– Да, страшные дела, страшные! – Затрава покачал головой и опрокинул в рот рюмку. – Хорошо, что милиция наша доблестная шуршит, ищет кровопийцу. Но ведь какое совпадение, а? Надо же – и убили, и волосы обстригли, да еще и ножницы сверху положили. Нет, как по заказу, ей-богу!
Ботвинник и Козлов переглянулись, но промолчали.
– Я вот что думаю, ребятки мои, – промурлыкал Затрава, наливая себе следующую стопку. – Один раз, как говорят умные люди, – это случайность, два раза – совпадение, три раза – закономерность. Так почему бы случайности не случиться, а? О, как сказал! – Он поднял рюмку и посмотрел на свет. – Может еще какая-нибудь ерунда случиться, Алексей Алексеевич?
– Вполне. Почему бы и нет? – пожал плечами Козлов.
– Вот и я о том же. Ну что, мужики, давайте-ка мы с вами выпьем за подходящие случайности. И чтоб они случались только с нашими врагами.
В наступившей тишине раздался негромкий звон трех стопок.
Макар доехал до указателя с надписью «Шатонино» и остановился. В предыдущих четырех деревнях жители либо ничего не знали, либо благополучно обо всем забыли, либо что-то скрывали. Макар полагал, что верно первое. Самое нехорошее заключалось в том, что, начиная с этого места, он не имел никаких ориентиров и вынужден был тыкаться вслепую, как щенок, пытаясь узнать хоть что-то о людях, проходивших здесь четыре года назад. Того, что рассказал ему батюшка Михаил, было вполне достаточно, чтобы понять: около церкви похоронена не Элина. Но куда же они пошли дальше, вот в чем вопрос?
Макар поговорил со священником, но тот только удивленно разводил руками: на ближайшие сорок километров вокруг не было ни одной святыни, которая могла бы заинтересовать верующих. Правда, в последние годы начали возводить на прежних местах церкви, но из них закончена была только одна, и к ней, как выяснилось, Данила не водил своих паломников. «Что же тебе, психу, взбрело на ум? – раздумывал Макар. – Ты ведь эти места не из головы своей больной придумывал, а искал реально существующие. Как родник святой, например. Может, здесь тоже есть какой-нибудь родник, о котором батюшка Михаил попросту не знает?»
