паруса и подняли на грот-мачте флаг «Остановиться» по британской сигнальной системе, фрегат подошел к нам и тоже лег в дрейф. Мы спустили тузик, который перевез меня к борту корабля.
Когда подошли к приготовленному для нас штормтрапу, рулевой, наученный мной, громко оповестил в лучших традициях британского военного флота, что прибыл капитан шхуны:
— «Мацзу»!
У фрегата «Объем» был новый командир по имени Генри Смит — тридцатипятилетний здоровяк с загорелым лицом и замашками хозяина паба. Начал разговор с вопроса, не служил ли я в британском флоте.
— В этих водах впервые встречаю иностранного капитана, который знает наши морские обычаи и сигнальную систему, — объяснил он свое любопытство.
— Мой отец воевал с вами во время Второй войны за независимость, научил меня на всякий случай, — выдал я и вручил ему письмо: — Из канцелярии генерал-губернатора Индии.
В письме был приказ следовать в Калькутту, где стать флагманом эскадры в составе шлюпа «Кут», брига «Круизер», шхуны «Махи» и трех транспортов, которые возьмут на борт сипаев и отправятся в Аден, чтобы доходчиво объяснить Мухсину, правителю султаната Лахедж, что этот порт теперь принадлежит не ему, а станет угольной станцией для пароходов Джон-компани.
Судя по улыбке командира фрегата, ему чертовски надоело крейсировать в Малаккском проливе.
— Выпьем по кружке туака? — предложил обрадованный Генри Смит.
Туак — это пальмовая бражка. Если бродит сутки, то сладок и слаб, если двое-трое, то становится крепче и кислее, но может запросто превратиться в уксус. Боюсь, что британцу втюхали пограничный вариант.
— Нет, спасибо! — отказался я и объяснил причину: — Спешу. Надо довезти груз до прихода первых клиперов, пока цены не рухнули.
— Еще ни одного не видел, — проинформировал он.
— Они быстрее, догонят запросто, — сказал я и откланялся.
После Малаккского пролива пошли с попутным ветром, поставив марселя. «Мацзу» сидела неглубоко, поэтому резво неслась по невысоким волнам. Прямо наслаждение идти быстро и одним галсом. Даже жара переносилась легче.
3
28
Мы обогнали клипера. На якорь встали на рейде Макао. Мне не терпелось повидаться с женой. После интрижки с Эмили Кушинг стал тяжелее переносить воздержание.
Первым делом посетил Чарльза Эллиота, передал ему сумку с корреспонденцией. Из письма Уильяма Макнахтена он узнает, что я завербован, что являюсь носителем очень нужной для них информации и что являюсь еще тем сукиным сыном, за которым нужен глаз да глаз. В очередной раз убедился, что другие абсолютно не разбираются в людях. И так думает каждый.
Утром я приплыл на шхуну, к обоим бортам которой ошвартовался плавучий табор танка из будущего Гонконга. Местные отстрелялись вчера и очень быстро, поскольку на судне всего два европейца, а остальные китайцы. Я тормознулся возле сампана У Бо, сообщил, что весь «левый» опиум уйдет хакка, а остальное надо отвезти в Тринадцать факторий, чтобы таможенники ничего не заподозрили, но скоро придут клипера, и тогда танка получат свою долю. Старик отнесся к моим словам с пониманием и даже подарил фарфоровый кувшин с покрытым глазурью изображением голубого дракона, летящего между облаками, а под горлышком были медали с тао-тэ — мордами жадных чудовищ, охранителей дома. У Бо утверждал, что это очень древняя вещь, раньше принадлежавшая императору. Кувшин хранился в тайнике в храме, потому что бедным танка не положено иметь такой. Вот они и решили избавиться от него и заодно меня отблагодарить за то, что сделал их намного богаче. Я как-то сказал старику, что меня интересуют древние вещи, фарфоровые и бронзовые, готов покупать их, и он не забыл.
Ночью прибыли пятнадцать «взлетающих драконов» хакка во главе с Бао Пыном. Он больше не шлялся по морям, передав управление шхуной соплеменникам, не говорившим на английском языке. В Сингапуре для ведения бизнеса достаточно было знать китайский.
— Еле уговорил британцев в Калькутте нагрузить шхуну опиумом. Хотели хлопковыми тканями, — пожаловался я. — Пока будете перевозить его, придут клипера.
— Да-да, мы согласны! И отблагодарим тебя, списав часть долга! — растянув в улыбке щеки до ушей, произнес он.
Странно было бы, если бы не отблагодарили. Этот опиум будет первым, поступившим после полугодичного перерыва. Наверное, наркоманы уже измаялись, ожидая дозу. Так что продавцы наварят на нем намного больше, чем со следующих партий.
Управились хакка за две ходки. После чего я перевел «Мацзу» к острову Вампоа. Там уже ждали меня. Британцы тоже хотели навариться на первых поставках. Наверняка у них есть на этот счет договор с таможней. Я отдал им плату за «левый» груз за вычетом моих комиссионных, сразу учтенных при расчетах с хакка. Приняв и пересчитав остальное, они заплатили за фрахт шхуны. Из этих денег я заплатил экипажу за рейс в обе стороны, оставил немного себе на жизнь, а остальное отдал Бао Пыну в счет погашения кредита.
После чего началась погрузка щелка и чая на Калькутту. Теперь я привилегированный грузоперевозчик Джон-компани. Предполагаю, что оплата моих услуг, как агента, тоже будет из их кармана, а не из государственного. Я решил, что дальше Поль Фавро и без меня справится, и назначил капитаном. Он уже передумал возвращаться во Францию. Здесь с учетом премиальных будет получать раза в два-три больше. Его помощником за неимением лучшего кандидата назначил Адру Переша. Пусть исполнится его мечта, а китайцы утверждают, что надо бояться ее. Теперь другие будут делать меня богаче, терпя невзгоды и рискуя жизнью. Я займусь зарабатыванием денег более легким способом. Возле острова Лантхау уже встал на якоря клипер бомбейского богача Джамсетджи Джеджибхоя.
На это раз первыми получили опиум танка, макаоские и гонконгские. Взяли много и на погрузке задержались до ночи, поэтому хакка пришлось немного подождать. У Бо боялся, что будут терки, но все прошло спокойно. Предполагалось, что в этом году опиума привезут больше, чем в прошлом, так что хватит всем, поэтому Бао Пын сделал вид, что не заметил цзяньминей.
— Если все пройдет удачно, ты расплатишься до конца летнего муссона! — радостно, будто сам избавится от долга, сказал он.
Впрочем, я ведь должен его клану, так что и Бао Пын будет в плюсе.
— Не хотите построить еще одну шхуну? — поинтересовался я, чтобы подкинуть Педро Косте богатого клиента на зиму.
— Мы думали над этим, — ответил контрабандист. — Он сможет сделать ее без тебя?
— Кончено, — уверенно заявил я и добавил: — Скорее всего, и я зимой буду в Макао, так что помогу ему, если не справится.
На самом деле, как минимум, часть зимы я собирался провести в Калькутте с Эмили Кушинг, но португальский корабел
