Я удивлён. Я был уверен, что она хочет моей смерти и опять нашлёт это жертвенное заклинание на меня
».
Мордекай: «Возможно, она так и сделала. Как я и сказал, система позволяет жульничать с реальностью, когда ты имеешь дело с элитками. Именно потому мы держимся от них подальше. Ты ещё не выходил на связь с Зев?»
Карл: «Нет. Пончик по-прежнему в порядке?»
Мордекай: Да. Я получил предупреждение, когда уровень её здоровья упал до двадцати процентов, но это всё. Её статус остался без изменений».
Карл: «Ты узнал для меня что-нибудь?»
Мордекай: «Я посетил моего старого друга Эклунда. Из игровых наставников я в этом городе знаю только его. Жаль только, что он чересчур умён, из-за этого ему приходится страдать. Я не мог просить его найти противоядие от проклятия Кувшинки, но он направил меня к городскому алхимику, чтобы я узнал у него, есть ли какой-нибудь ключ. А заодно подсказал название программы.
Карл: «И?»
Мордекай: «Мне кажется, твоё предчувствие верно. Программа называется “Месть дочери”».
Карл: «О, слава богу. Отлично. Спасибо, Мордекай. Продолжай изыскания».
Я забрал лутом останки мёртвой, обескровленной медведицы. Как и в случаях с другими боссами местности, я получил обновление для карты. Глянув на него, я обнаружил, что вокруг ожило множество точек. На таком расстоянии я не мог увидеть Монго и Пончика, но открылось всё пространство цирка и несколько близлежащих улиц. Сотни красных точек, как и раньше, окружали цирк и чего-то ждали. Помимо этого, десятки других красных точек заполонили карту. Некоторые из них двигались, другие смирно оставались на местах. То были ночные обитатели руин, и мне оставалось только держаться вдалеке от них.
Группа белых точек окружила Повелительницу печатей. Пока я смотрел, к ним присоединилась новая точка, за ней – ещё одна.
Я ощутил укол тревоги. Их оказалось так много (около тридцати), что нечего было и думать о захвате цирка.
Дым стал рассеиваться, а потом появилась эльфийка в сопровождении вызванных миньонов. Я ахнул при виде их и отступил на шаг, едва не наткнувшись на забрызганные чем только можно останки медведицы. Просто не знал, робеть мне, смеяться или плакать.
Полное дерьмо!
Самое маленькое чудовище, плавающее в воздухе головоногое, было около трёх метров в длину. Самый крупный монстр, извивающийся, выгибающийся морской змей, ростом не уступал трёхэтажному дому. Второй по размерам, трёхглавый огр, был вооружён гигантской саблей. Он стоял как раз за спиной эльфийки, когда она направлялась ко мне. Огр скрестил на груди руки, и его сабля хлопала на ветру.
Остальные сгрудились на перекрёстке и выливались на соседние улицы. В воздухе надо мной барражировала акула-молот.
– Эти детки могут драться всерьёз? – спросил я, когда Повелительница поравнялась со мной.
Татуировки исчезли с её кожи. Белая плоть блестела, а нагота шокировала ещё сильнее, когда на теле остался только ремень. Я заметил, что кожа эльфийки отливала очень слабой голубизной, как будто её покрывали крошечные чешуйки, настолько маленькие, что невооружённый глаз не различал их.
Теперь, когда её лицо лишилось скручивающихся линий, можно было яснее оценить её черты. Внешность по-прежнему можно было назвать странной, но теперь она не выглядела такой отвратительной, как раньше. Теперь я отчётливо улавливал её полурусалочью природу.
Но на то, чтобы подумать о её внешности, у меня было буквально одно мгновение. Потом я всмотрелся в следующую за ней «армию».
Хотя все воплотившиеся татуировки были огромными и выглядели устрашающе, они оказались не такими, как я предполагал. Совсем не такими. Они остались… татуировками. Рисунками. Неоспоримо колоссальными, но всего лишь двухмерными. Шринки-Динки[44] наоборот, вот чем они были. Вроде бумажного силуэта, непомерно увеличенного и трепетавшего при ветерке.
Каждый монстр представлял собой ярко-красный контур с белым, полупрозрачным веществом между линиями чего-то вроде вощёной бумаги или луковой шелухи. Обратная сторона оставалась белой. У меня возникло ощущение, что любой из них без труда пробьёт другого. Если смотреть на них под любым углом, кроме прямого, становилось понятно, что они такое на самом деле. Бумажная армия.
Монстры двигались, мигали, рычали… и всё-таки не покинули плоскость, на которой их нарисовали.
Я изучил описание трёхглавого огра.
Элемент крови и чернил. Призванный миньон Повелительницы печатей, уровень 50
Эти короткоживущие элементы, созданные путём соединения жертвенной магии крови и художественного воображения, вопиюще разнятся в силе и способностях. Их потенциальные возможности жёстко зависят от такого множества факторов, что нет смысла их перечислять. Это примерно как у людей. Если вам придётся гадать, то велика вероятность, что тот, кого вы разглядываете сейчас, и рядом не встанет с тем, кого вы вообразите.
– Конечно, драться они могут, – ответила эльфийка. – Или вы думаете, что Гримальди создавал бы такую оборону каждую ночь, не будь угроза реальной? Нам нужно торопиться, Карл. Кровь Хезер действительно была могучей. Но когда я созвала свою свиту, пришлось пожертвовать её долговечностью ради дополнительной силы. И времени у нас совсем мало.
Как бумага может драться? Я не успел задать этот вопрос, потому что Повелительница печатей зашагала прочь. Когда она развернулась, я заметил последнюю татуировку на её лопатке. Маленькую фигурку, настолько маленькую, что я не мог толком её рассмотреть. Рыба непонятного вида.
Татуировка пропала, как будто морское создание нырнуло в волну.
Монстры шелестели вокруг меня, они шли по земле и неслись по воздуху в сторону цирка. Длинные морские змеи плыли боком, так, чтобы не выпускать цирк из поля зрения. Как остолоп, глазел я на этот зверинец. Трёхглавый огр повернулся, и всё его тело согнулось, чтобы он мог рассмотреть меня сверху.
– Следуй, или будешь раздавлен, – произнесла средняя голова глубоким, рокочущим голосом.
– Ты умеешь говорить! – воскликнул я.
– И давить я умею, – ответил огр.
И я пошёл за вереницей. Даже побежал, чтобы нагнать эльфийку, которая шла впереди с таким видом, словно ей ни до чего в этом мире не было дела.
– Честное слово, я действительно не понимаю, какого чёрта вы от меня хотите здесь, – заговорил я. – В жизни ни в чём подобном не
