потом его взгляд упал на рыжего и лысого герцога, и он помотал головой. — С Велиусом… потому что с этим рыжим точно нет.
— Тогда стоило вселиться в его кота, а не в моего, — заметила маркиза.
Бадильяр помрачнел и нервно дёрнул хвостом.
— Может, ему нюхательной соли? Сколько мы будем ждать пока эта «спящая красавица» очнётся?
— Не стоит, — мрачно ответила маркиза, — у него и так аллергия.
Герцог Даргон застонал и начал приходить в себя. Он медленно моргал, а потом сфокусировал взгляд на маркизе и прошептал:
— Святая! — и улыбнулся так глупо и странно, что Нерине печально вздохнула.
— Он спятил, — фыркнул кот. — Мы его не убили. Просто ему немного отшибли мозги.
Дверь скрипнула и заглянул Лайл.
— Что у вас здесь происходит? — проворчал старик, и его брови сошлись. — Почему Даргон лежит на полу?
— Он упал, — выдавила из себя маркиза. — Сам. Случайно.
— Так что ты сидишь над ним, девица? Доктора надо звать! — всполошился Лайл и стал кликать своего лакея.
Началась суматоха.
Слуги прибежали и осторожно положили герцога в кровать маркизы. Всё это время Даргон глупо улыбался и требовал свою богиню.
Нерине вздыхала над уроненным герцогом, а кот оставался наблюдателем, потому что ему говорить в окружение людей было запрещено.
Наконец, приехал доктор. Строгий усатый мужчина, в тёмном модном костюме уверенно приблизился к постели и стал осматривать пострадавшего. Немного пощупав герцога, тут же выписал пару травяных настоек, и заключил: к завтрашнему дню всё пройдёт, если Даргону обеспечить полный покой. А потом взял двойную плату с виконта за вечерней вызов и убрался восвояси.
Лайл ещё долго вздыхал, что нынче очень дорогие доктора. А затем он позвал племянницу в кабинет, где решил ей сообщить потрясающую новость (по его мнению).
— Раз ты мне, дорогая, писала, что не хочешь за Андертона, я нашёл тебе другого герцога.
— Что? — воскликнула Нерине. Её глаза стали похожи на блюдца. — Разве я не просила в мужья Дейтона? Нет-нет. Если речь об Даргоне, то я ещё больше не согласна.
— Вечно вам женщинам не угодить, — брюзжал старик. — То не так, это не так. Всё! За этого пойдёшь в конце лета!
— Пусть всё остаётся как было, — медленно протянула маркиза. — Герцог Андертон.
— Я передумал, — заявил вдруг дядя, уселся в кресло и закинул нога на ногу.
— Но… договор… он заключён.
— Там указано, что я могу взять обратно слово, а взамен компенсация, которую можешь уплатить из своего состояния. Раз ты это любезно предложила, — усмехнулся старик. — Герцог Даргон очень богат. Ещё спасибо потом скажешь, что я устроил этот брак.
Нерине побелела и кляла себя за то письмо. Если бы не она, никакого Даргона не было. А теперь всё стало ещё хуже, чем было! Ведь с каждым днём их отношения с Велиусом становились нежнее, и маркиза была совсем не против выйти замуж за своего герцога.
А теперь… О нет!
Глава 23
Погода совсем испортилась: небо затянуло тучами. Прозрачные капли срывались с пушистых облаков и стремились на землю.
Андертон посмотрел на небо и поправил шляпу. Нахмурившись, герцог поспешил достигнуть мраморного белого здания, в котором располагался Совет Десятерых.
Могущественный Совет управлял королевством, потому что король Бренниус III был слишком слаб духом, ведом и не имел действующей власти. Герцог Канделон, который возглавлял Совет с незапамятных времён, был очень стар, и хотя это особо не афишировалась, но вся власть сосредоточилась в его руках. Он ловко дёргал за верёвочки короля, который делал ровно то, что ему было навязано.
Получив письмо от первого лица королевства, явиться в здание Совета, Андертону и в голову не могло прийти проигнорировать просьбу, которая, конечно же, была больше приказом.
Велиус вбежал по мощёным ступенькам, из белого камня, и дёрнул дубовую дверь на себя. Огромные величественные своды помещения были украшены лепниной. Синэйские ковры покрывали пол, а изящные статуэтки и редкие картины подчёркивали роскошь убранства. Резная мебель из чёрного дерева, была достойна самого короля, и выполнена под заказ лучшим мастером королевства.
Герцог поднялся на второй этаж к кабинету лорда Канделона. Уже в дверях Андертон столкнулся с секретарём леди Неверс.
Велиус вздохнул — вот её как раз ему не хватало. Увидев леди, он изящно поклонился. Она в ответ сделала грациозный реверанс и протянула ему руку.
— О, дорого́й герцог, куда вы пропали? — хлопая глазами спросила кокетка. — Разве не вы обещали показать мне королевские сады?
— Мадам, я и сам огорчён, что не вышло. Столько дел, что просто нет времени. — Андертон поцеловал тыльную сторону кисти, а она задержала свою ладонь в его, пожалуй, слишком долго, чем того предписывал этикет. Наконец, леди Неверс всё же убрала руку, а зелёные глаза хитро блеснули.
— Разве у вас не нашлось времени для меня, Велиус?
Леди была прекрасна. Её изящная фигура выделялась обтягивающем небесно-голубом платьем с чрезвычайно низким декольте. У леди были красивые светлые волосы, которые по последней моде были убраны наверх в затейливую причёску, и белоснежная кожа не тронутая солнцем.
«Во имя Первого, женщина, нет у меня на тебя времени», — подумал он, а вслух сказал:
— Мои дела призвали меня в другую часть королевства, но я выполню своё обещание, раз оно было вам дано.
Леди Неверс захлопала в ладоши. Её коралловые губы раздвинулись в самой широкой улыбке.
— Велиус, это так чудесно! Я вам сегодня же напишу. Вы к Его Светлости?
— Да. Хотелось бы быстрее покончить с аудиенцией, у меня ещё много дел.
— Проходите же скорее. — Леди распахнула дверь, которая вела в приёмную, а сама скрылась в кабинете герцога Канделона.
Секретаря слишком долго не было. Велиус присел на кожаный диван и нахмурился. Но не успел он раздумать над дурацкой прогулкой с леди, как дверь открылась и она выпорхнула:
— Его Светлость вас ожидает, — подмигнула леди Неверс.
Поблагодарив кивком кокетку, он вошёл. Герцог Канделон стоял у окна, и, увидев посетителя, немного приспустил очки.
— О, мой мальчик, входите скорее, — позвал он.
Андертон сел напротив в одно из очень дорогих кресел, которое было слишком кричащего цвета — алого, но выполнено на заказ, дабы подчеркнуть вседозволенность советника.
Канделон проковыляв к своему письменному столу, сел и выжидательно посмотрел на Велиуса. Он был слишком худ: одежда на нём висела мешком. Скулы острые, нос слишком длинный. Единственное украшение герцога живые светло-голубые глаза, в которых светился ум. На голове громоздился белоснежный парик с длинными кудрями, чтобы скрыть лысину.
— Я позвал вас по одной простой причине. В этом году мы самую малость сузили
