всего, в такой интерпретации Бог Сын (или Слово-Логос) неизбежно воспринимался как божество низшее, сотворенное, подчиненное Богу Отцу, а, во-вторых, возникали сомнения в его изначальности и совечности Отцу. Поскольку Логос есть как бы изреченное Слово, Которым Бог Отец творит мир, то его рождение следовало считать скорее предмирным, а не извечным. Те же, кто не поддавался этим сомнениям и считал Бога Сына по существу равным во всем Богу Отцу, неизбежно приходил к другой трудности: выходило, что Бог не един, а изначально множественен, а это подрывало самые основы монотеизма, провозглашенного Ветхим Заветом и принятого Новым.
Одной из ранних попыток преодолеть все эти затруднения и примирить Троичность с Единством стало учение монархиан. Его основоположником считается некий Праксей, прибывший в Рим в 70-х гг. II века. О его собственном вероучении мы имеем лишь отрывочные сведения, причем исходящие от его противников. Пишут, что весь Ветхий Завет для Праксея сводился будто бы к единственной фразе: «Я Бог и нет другого, кроме Меня», а Новый Завет к словам Иисуса, вроде: «Я во Отце и Отец во Мне» или «Я и Отец одно». Исходя из этого, Праксей считал, что «Сын» есть лишь название человеческой, небожественной стороны во Христе, а по сути Своей Христос есть Сам Отец, который из невидимого сделался видимым. То есть, Сам Отец страдал на кресте и умер, но не по божеству, а по человечеству. Последователи Праксея – монархиане – рассуждали так: если Христос был Богом, надо, во избежании двоебожия, отождествить Его с Отцом – «Христос был Богом и пострадал за нас, Сам будучи Отцом. Иного говорить не можем».
Эти идеи были развиты в начале III в. в стройное вероучение Савелием Птолемаидским. Он происходил из Птолемаиды Ливийской и был пресвитером в Пентаполисе. В Риме Савелий появился около 200 г. Будучи очень ученым и известным человеком, он имел большое влияние на римского епископа Зеферина (занимал кафедру в 199–216 гг.) и его приемника Каллиста (был папой в 217–222 гг.). Последний, впрочем, должен был отлучить Савеллия от церкви по требованию большого числа клириков. О дальнейшей судьбе ересиарха ничего не известно.
Как и для всех монархиан, для Савелия высшей идеей была идея единого Бога, Которого он называл «Монадой» или «Сыноотцом». Эта Монада есть непостижимое, чуждое всякого различия единство; есть Бог в Самом Себе, находящийся вне всякого отношения к миру в состоянии совершенного покоя или молчания. Монаду можно представить как неуловимую, хотя и все заключающую в Себе, математическую точку. Миротворение начинается с того, что в силу внутренней потребности саморазвития Монада расширяется, Молчащий Бог становится глаголющим; Сыноотец открывается миру как Логос (Слово). Однако Логос еще не Сын и не Отец, а единая сущность, проявляющаяся в трех «наименованиях», «лицах» или «личинах»: в Отце, Сыне и Духе. Если в процессе творения мира все они выступают как Единое, то по отношению к человеку Отец, Сын и Дух уже не сливаются в одно. Отец, известный по Ветхому Завету, дал синайское законодательство. Это было первое откровение или слово Логоса. С Нового Завета начинается второй диалог: Логос принимает личину Сына; Его проповедь, Воплощение и Искупление были главными проявлениями второго откровения. После этого, с сошествия на апостолов Святого Духа, начинается третий диалог. Но пребывание Духа среди людей не вечно – Он тоже со временем возвратиться в Логос, а Сам Логос возвратиться в Монаду, сожмется в Нее как в точку, потонет в Ней или будет впитан Ею, как золото впитывает упавший на него солнечный луч. Мир кончится. Кончится и Богооткровение – Речь Бога снова станет Его Молчанием; и кто знает: раздастся ли еще голос Монады?
Ересь Савелия особенно широко распространилась в Ливиии и имела такое большое влияние, что в середине III в. Сын Божий здесь вообще не проповедовался. Церковь была вынуждена бороться с савелианством всеми доступными ей средствами. В 261 г. это вероучение было осуждено как еретическое на александрийском соборе, а в 262 г. – на римском. Однако немногочисленная секта савелиан продолжала существовать вплоть до V века.
Ириней, Климент, Тертуллиан
В подлинном смысле богословские системы впервые появляются у христианских писателей, которых обычно именуют апологетами. Расцвет их творчества падает на конец II – начало IV веков. В это время жили и творили такие авторитетные богословы, как Иустин Мученик, Ириней Лионский, Тертуллиан, Климент Александрийский и Ориген. Люди широко образованные, они хорошо знали языческую философию и считали ее полезным и необходимым инструментом для осмысления религиозного опыта. Целью писаний апологетов было, с одной стороны, перевести истины веры на язык разума, то есть господствующих воззрений эпохи, а с другой – доказать представителям власти, что христианство воспитывает не разрушителей, а полезных членов государства и общества. Часто их апологии имели конкретных адресатов и были обращены либо к гонителям христианства – императорам, либо к образованному эллинистическому обществу.
В это время у Церкви, наряду с внешними, появились и внутренние враги. Речь идет о многочисленных еретических сектах, в ожесточенной борьбе с которыми и стало выковываться православное богословие. Наибольшее волнение в христианском мире в начале III в. вызвало учение монотеистов-монархиан и, в особенности Савелия Птолемаидского ("савелианская ересь"), провозглашавшего, что Бог троичен "только по названию", а на самом деле Он – единая и неделимая Монада.
Общий смысл возражение апологетов монархианам был примерно следующий. Первоначально Бог был один. Однако Он не был «бессловесным», но в Себе Самом обладал Своею «словесною мощью». Она была как бы «внутренним Словом Божьим», изначально предназначенным к тому, чтобы стать «Словом произнесенным» или «внешним». «Ранее всех созданий, – писал Иустин, – породил Бог из Себя некую Словесную Силу, которая… называется иногда Мнением Господа, иногда – Мудростью, иногда – Ангелом, иногда – Богом, иногда Господом и Словом…» Речение Бога ничего не изменило в Его природе. Рожденное «Силою и Волею Отца», «Перворожденное» Слово не перестало быть в Боге, и рождение Его не сделало Отца «бессловесным». Бог остался единым, но перестал быть одним. В своем самостоятельном бытие Слово есть «нечто иное», чем Отец, это – «другой Бог», хотя и не по понятию, но по числу. Через Слово Бог сотворил мир и через Него же раскрывает Себя миру в творении. Жизнь мира и есть раскрытие в нем Бога Отца через Слово. Бог породил Сына Своего как начало всего, дабы через него «создать и образовать всяческое». Так от пламени исходит, его не умаляя, другое пламя. Так звучит вовне мысль-слово, так луч исторгается от солнца и в него возвращается. Предвечно пребывающий в Боге Разум (Логос) «проистек»
