Я с ужасом ждала, что они не согласятся.
"Хорошо", - долетел до меня ответ бывшего полковника внешней разведки планеты Огненная.
Денебцев отнесло всего на несколько метров.
Поле крепчало.
"Малыш!"
"Да?"
"Мне одному не справиться, Малыш. Нам надо продержаться всего пару минут, а мощь напирает такая, что меня уже почти снесло. Мне нужна помощь, иначе я не смогу защитить твой дом. Но я должен тебя предупредить…"
"Что я должна делать?" - А о том, чем мне это может грозить, я подумаю позже.
"Вспомнить Лабиринт, Малыш", - грустно, как мне показалось, подумал дракон. - "Закрывай глаза".
Я крепко-крепко зажмурилась…
Кругом были огненные струи, бьющие в небеса, и я, призрачная, но почему-то очень весомая, между ними. Но не одна - рядом со мной стоял тенью практически прозрачный Рассвет, кивал ящеровидной головой: иди, мол, смелее.
Всего один шаг вперед…
Картинка из детства распускается, подобно цветку. Я смотрю на отца - он убирает кисти. Я отказываюсь от мести за синяки и шишки, я его люблю. Но что это? Никак, сила? Она разлита везде, это сила гордости за собственное великодушие. И ее впитывает стоящий рядом дракон. Не просто впитывает - картинка прошлого течет к дракону, мое призрачное тело легчает. Рассвет, наоборот, начинает обретать плоть.
Пятьдесят семь рублей на свежевспаханном поле. Я отказываюсь от Сокровища, силу гордости за "благое деяние" забирает дракон.
Аэропорт Волосово. Парень, стремительно приближающийся к земле. Я пристально смотрю на парашютиста - он тормозит у самой земли. Со мной остается радость от происходящего. С драконом - овации и ликование толпы.
Третий курс, экзамен, я вступаюсь за подругу. Мне не надо почестей - сила достается дракону. Мое тело практически невесомо, я уже готова улететь в небеса.
Смерть отца. Прости, папа, я пойду своим путем. Исполинский резерв силы достается дракону. Тянет за собой все оставшиеся картинки Лабиринта. Я проваливаюсь, куда-то лечу, кто-то меня подхватывает…
Трясет…
– Лиссса?!
Я открыла глаза.
– Ссслава Исссточчнику! - Склонился надо мной ящер. - Как ты?
– Жива. Жива? - Боги! Там было море огня! Маня! - Она не сгорела?
– Посссмотри, - убрал голову Рассвет.
И только сейчас я заметила, что мы больше не загораживаем собой вход в Заповедник, но находимся в стороне от него. И что из огромного шара на верхушке не опаленной деревянной пирамиды, извиваясь, исторгаются полозоподобные молнии. А из Замка спасителей бьет не фонтан, но извергается водопад электричества…
О том, во что мог превратиться Заповедник, а с ним и металлист, я старалась не думать.
А потом все внезапно стихло и померкло. На небе показались звезды, метель прекратилась. И, может быть поэтому, дышалось все легче и легче. Кроме того, на поляне чего-то не хватало.
– А где Замок?
– Не зззнаю, - даже протер глаза дракон. - Ты его тожжже не видишшшь?
– Нет.
– И я не вижжжу, - обрадовался ящер. - Дажжже внутренним зззрением. Куда он делссся?
Я оглянулась по сторонам - кого бы еще спросить? Совсем-совсем рядом с нами висели огненные облака. Все еще ждали своего часа.
"Штирлиц!"
"Да, защитник".
Я обрадовалась - опасалась, что он, занятый геройскими помыслами о собственной кончине во имя спасения нашего мира, не ответит.
"Ты видишь замок?"
Денебец замерцал искорками - вероятно, думал, что ответить. И не успел ничего "сказать" - нас, привыкших к темноте, ослепило ярким светом, прямо в пространстве открылась дыра, и из нее показался Борис Иванович.
– Всё.
– Что "всё"?!
Волхв не ответил, и потерял сознание. Рядом с ним, сбросив пятиметровый металлический шар куда-то в снег (земля так и загудела!), осела вышка. Миг, и она материализовалась в многоножку. А из той дыры, из которой вышел Борис Иванович, появилась Гошина физиономия:
– Момент! - Счастливо улыбнулся домовой. Потом увидел своего хозяина, и улыбка сползла с его пушистых щек: - Сейчас будет дверь! И помощь! Не толкайся, Лазарев, она жива! Не пихайся, кому говорят! Все равно, раньше, чем я выращу дверь, ты не пройдешь!
Я почти услышала, как скрипнул зубами металлист. И услышала совершенно точно, как засмеялся дракон.
Поляна тем временем оживала. Опираясь на шашку, поднялась на длиннющие ноги Веля.
"Спасены!" - Мерцали искрами и подпрыгивали мячиками темные облака. - "Спасены!"
Оживали звенья единой цепи, опоясавшей Поляну Правосудия. Отрывались от нее шатающимися, ошалелыми элементами.
– Обошшшлоссссь, - радовался дракон. - Можжжет быть, я и впрямь ссстану третье-рожжжденным. Как Глубинный Ссссвет.
От оцепления оторвался еще один, тощий элемент, огляделся по сторонам, и, по какой-то немыслимой траектории, направился к Веле…
Над поляной уже забухали первые фейерверки, когда дверь, растимая старательным Гошей, обрела очертания…
* * *
Волхв, наконец, открыл глаза. Оглядел всех нас, склонившихся над ним:
– Сан Саныч, изыди, я в полном порядке. Старший друид, отставить тревогу! Илья, не знал, что ты так меня любишь… И прекрати обнимать свою подругу, мне завидно! Лиса, чудо ты мое огненное… Постой! Что с тобой стряслось?
Начальство уставилось на мои волосы в таком священном ужасе, что мое сердце бухнуло в пятки: я представила клубок ядовитых змей у себя на голове. Потом все же рискнула поднести трясущуюся руку к шевелюре…
Нет, вивария там не было. Но что тогда так удивило волхва?
– Я поседела?
– Нет, ты снова стала цвета бурого медведя, - ответили в унисон волхв и металлист.
Та-а-ак.
Я поспешно засветила я фаербол.
– Нервы у тебя ни к черту, сестренка, - подмигнул мне волхв лазоревым глазом. - С тобой все в порядке.
– А тебе идет, - раздался легкий акцент у меня за спиной. - Мне нравится этот благородный каштановый цвет.
Я повернулась на звук. Передо мной стоял светлоглазыйюный технарь.
– Я тоже изменился, - иронично сказал он. - И мне тоже об этом уже сказали.
– Кто?
– Антон, - ткнул технарь куда-то за свою спину. - Илья, Сан Саныч…
Я, не дослушав перечень до конца, обернулась - как это я забыла о своих друзьях?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
