Фольгорм на этот прочувственный патетический монолог так ничего и не ответил. Не мог, да и вряд ли он вообще его слышал. Он все–таки сумел повернуть голову на бок и изверг на пол целый поток крови. Лийеман встал.
— Похоже ты приходишь в себя, мой друг. Меня так и подмывает посмотреть, как работает твое регенерационное заклятье. Врастет ли ножка стула в твой живот или нет? Впрочем, это все глупости. Пора заканчивать. Он поднял меч. Фольгорм попытался убрать голову, и поэтому первый удар вышел не совсем удачным. Лийеману пришлось ударить еще раз, прежде чем он сумел перерубить шею. Чтобы голова не валялась без дела, он водрузил ее на стул, с которого только что слез сам и который сейчас дрожал и трясся в силу того, что одна из его ножек по–прежнему была плотно утоплена в содрогающемся в агонии теле Фольгорма. Лийеман полюбовался созданным натюрмортом и с затаенным предвкушением подумал, что у Дэвида в душе наверняка возникнет потрясающий коктейль из эмоций, когда он все это увидит. Для него ведь так важна вся эта человеческая ерунда.
Лийеман подошел к пленнику, изучил заклятье и снял его. Особо сложных плетений Фольгорм не создавал — было просто незачем.
Похлопал Дэвида по щекам, приводя в сознание. Землянин открыл глаза. Все плыло, но потихоньку обретало ясность.
— Что произошло?…
Лийеман помог ему сесть. С нежной заботливостью поддержал друга… при этом ненавязчиво развернув его лицом в направлении композиции из фольгормова тела, его головы, большой лужи крови и самого обычного стула.
— О Господи!.. — Дэвид содрогнулся, землянина едва не вырвало. — Это ты его?… Что произошло?!
— Это долгая история, — вздохнул Лийеман. — Вставай. Пойдем, съедим чего–нибудь. Там еще есть одна чистая тарелка. Мы с Фольгормом перекусили, но я так и не наелся. Заодно и поговорим. Как это принято у нас в Кильбрене.
18
Немногим позже Лийеману пришлось повторить свой рассказ еще раз — для Идэль. Принцесса захотела подтверждений, что все произошло так, как он говорит. В то, что любимый дядюшка был Причащенным, она не могла поверить. Возникла идея просмотреть тот участок информационного поля, в котором отпечатывались события, происходившие в малой столовой Холгомияра — это сразу многое бы прояснило. К сожалению только, Дэвид и Идэль данным видом магии владели еще очень плохо, а здесь требовалась работа специалиста. Пришли к мысли пригласить кого–нибудь со стороны. Дэвид предложил Тахимейда, Идэль — Вилайда…
— Не советую, — сказал Лийеман. — В ходе нашего разговора с Фольгормом он упоминал о вещах, которых посторонним лучше не знать. В частности, о том, что Дэвид прошел Круг далеко не самым обычным способом. Он не высокорожденный по происхождению.
Идэль закусила губу. Она не хотела верить, но если Лийеман лжет, откуда он мог узнать то, что в Кильбрене было известно только троим — ей, Дэвиду и Фольгорму? Дядя рассказал об этом одному из ее дворян?
Но зачем? В любом случае выходило, что их связывали какие–то близкие отношение — а это обстоятельство, в свою очередь, меняло всю картину в целом.
Лийеман упомянул еще несколько моментов, знать которые он никак не мог — если только не был тем, за кого себя выдавал. Подробно описал путь Частицы, которую Вайдер пытался поднести приору: из лабораторий Джейбрина — в тайное убежище Севегала, из убежища, после того как там побывала Идэль, — к Вомфаду, из кабинета военного министра — к Фольторму. Идэль была убита рассказом о том, что за исчезновением Севегала и Йатрана стоял человек, которому она доверяла.
— Моя госпожа, это уже не тот Фольгорм, которого вы знали когда–то, — сказал Лийеман. — После Причащения он стал совсем иным существом, лишь внешне похожим на себя–прежнего. Он и вас пытался сделать Причащенной, как только вы прибыли в Кильбрен. На первом же общем обеде он дал вам Частицу, подложил ее в ваше вино или блюдо. Но вы бессознательно отвергли предложенное, такое иногда происходит — хотя, вероятно, следующие несколько дней стали для вас не самым лучшим временем… Не так ли?
Идэль сдалась. Она больше ничего не говорила. Она поняла, что Лийеман не лжет, требовать каких–то новых подтверждений было бы бессмысленной суетой. Идэль покинуто и безмолвно сидела в кресле, а по ее щекам текли слезы. Человек, который был ей дорог, оказался чудовищем — мало того, именно он был ответствен за смерти еще двух других, не менее близких людей. У Дэвида душа выворачивалась наизнанку, когда он смотрел на свою невесту. Страдание, которое она испытывала, он переживал как свое. Невыносимо было видеть ее плачущей. Но все же он чувствовал, что с утешениями сейчас лучше не лезть, открыл шкатулку, отданную ему Лийеманом, и спросил, глядя на два затвердевших комка земли:
— Как такое можно проглотить, не заметив?
— Чарами, которые изменяют свойства вещей, — с легким недоумением пожал плечами Лийеман — для него это решение было очевидным. — Можно сделать Частицу невоспринимаемой зрительно, на вкус или тактильно. Не такое уж сложное заклинание.
— Но тогда тот, кому это подложили, увидит энергетическую структуру заклятья…
— Только в том случае, если заклятье висит на предмете, сообщая ему необходимые свойства. Тогда, если заклятье снять…
— …вещь восстановит свои свойства. Так, я, кажется, понимаю. Ты хочешь сказать, что Частица не находится под постоянным действием заклятья, а сама преобразуется?
Лийеман кивнул.
— Как можно избавиться от этой пакости? — с омерзением спросил Дэвид.
— Распылить землю и развеять по воздуху.
— Так просто? Что–то не верится. А если кто–нибудь вдохнет эту пыль?
— Ничего не будет. Сама по себе — это обычная земля. Частица привязана не к материи, а к целостности. Разрушь целостность, распыли или испари землю — и оборвутся последние две ниточки, связывающие Древнего с нашим миром.
Дэвид так и сделал. Вышел из особняка, сотворил Огненную Сферу и переместил туда шкатулку вместе с ее содержимым. Ничего не осталось, кроме дыма, которым Дэвид, несмотря на все уверения Лийемана, все–таки постарался не дышать.
Вернулся в гостиную.
— Если вас удовлетворили мои объяснения, — сказал Лийеман, — мне бы хотелось знать, будет ли мне позволено пройти инициацию в Рунном Круге? По крови я…
— Думаю, препятствий не возникнет, — поспешно сказал Дэвид. Он смотрел на Идэль, по–прежнему неподвижно и безмолвно сидящую кресле, и не имел ни малейшего желания продолжать разговор с наследником Кариглема и Аллайги. — Сейчас не будем об этом говорить. Я благодарен тебе за то, что ты сделал, но сейчас оставь нас, пожалуйста.
Лийеман поклонился и вышел. Дэвид подошел к принцессе и сел на пол у ее ног. Щемящее чувство нежности заполнило сердце. Он отдал бы все на свете, чтобы печаль или горе никогда больше не омрачали ее душу, чтобы эти прекрасные глаза никогда больше не знали слез. Он взял ее за руку и улыбнулся, передавая женщине, чья душа была сращена с его душой, свою веру в лучшее будущее, свою надежду и любовь. Прошло совсем немного времени, и она улыбнулась в ответ.
Надо было что–то делать с ключом приора, который Дэвид носил в себе вот уже почти месяц, даже не подозревая, что именно он «подцепил» в Источнике, кроме того, о смерти Фольгорма должны были узнать и другие высокорожденные. Эти два обстоятельства все–таки побудили его обратиться к Тахимейду: требовался системный маг высочайшего уровня, способный, не повреждая гэемон Дэвида, обнаружить и извлечь ключ. Доверять Тахимейду в этим вопросе приходилось по необходимости — ни Идэль, ни Дэвид сами обнаружить и извлечь ключ не могли. Конечно, можно было пустить все на самотек, но в этом случае министры рано или поздно поднимут вопрос о «похищенном» ключе и в конце концов — найдут того, у кого он находится. Также было понятно, что если инициатива изъятия ключа будет исходить со стороны, имеются неплохие щансы на то, что землянина просто убьют, вернув таким образом ключ приора в Источник самым простым способом из возможных.
Тахимейду была изложена слегка отредактированная версия событий — в частности, вопрос о том, как Дэвид сумел получить ключ, остался без ответа. Договорились врать о том, что они и сами об этом не знают: Фольгорм–де был уверен в том, что ключ у Брендома, но о причинах своей уверенности Лийеману рассказывать не захотел. Тахимейд пригласил их прибыть в свой замок, Идэль, однако, настояла на том, чтобы исследования проводились на ее территории — лучше всего в особняке. Тахимейд возражал, но в конце концов был вынужден согласиться.
Его появление в особняке произвело фурор, поскольку прибыл он не один, а со своим «покойным» дедом Ксейдзаном.
Ксейдзан казался очень довольным собой. Когда первоначальный шок прошел, Идэль нецензурно выругалась.
