12:1 — 14:20 Великая борьба между Церковью и силами зла
Поскольку семь труб следовали за семью печатями, логично предположить, что сразу за ними изольются семь чаш гнева, которые должны завершить историю в муках рождающегося царства Божьего. Однако и здесь излитию язв предшествует длинная пауза. Необходимо еще раскрыть сущность борьбы, которую завершит Христос при Своем пришествии. Борьба христиан против возвеличивания императора как Господа и Спасителя мира помещена в контекст еще более ожесточенного сражения, в котором древний враг Бога и человечества использует всевозможные средства, чтобы воспрепятствовать выполнению замысла Божия. Таким образом, это отступление составляет самую сердцевину книги как по своему смысловому значению, так и по положению в ее структуре. Оно охватывает весь мессианский период от рождения Христа до конца времени.
12:1—17 Женщина, дракон и Искупитель
В ст. 1—6 легко прочитывается весь смысл христианской истории. В древнем мире было создано много историй, в которых рассматривался глобальный конфликт между силами неба и ада. Угаритский эпос о Ваале повествует о борьбе между Ваалом, богом стихии, и Ямом, князем моря. У вавилонян бог Мардук убивает Тиамат, семиглавое морское чудовище. (Мать Мардука изображалась как и женщина в 12:1, а Тиамат в битве с небом свергла с неба треть звезд.) В персидском эпосе сын Ахура побеждает злого даркона Ажи Дахаку. У египтян богиня Исида (жена Осириса) убегает от красного дракона Тифона на остров; дракона побеждает ее сын Гор, дракона в итоге сжигают. В греческой мифологии есть повествование о рождении Аполлона богиней Лето, которую преследовал огромный дракон Пифон, поскольку он слышал, что ее отпрыск убьет его. На Среднем Востоке были известны и другие подобного рода мифы и легенды, и некоторые иудеи видели в них бросающиеся в глаза параллели с обетованием о Мессии. Но христианин не может не упомянуть о жизни и смерти Христа. Неизвестный автор Откровения взял сагу и переделал, адаптировав ее к мессианским ожиданиям еврейского народа, добавив в ст. 5 упоминание о младенце мужского пола, которому суждено будет управлять всеми народами (ср.: Пс. 2:9), а также о победе над драконом, которого одолеет архангел Михаил, ангел–хранитель Израиля (ср.: Дан. 12:1; в одном из гимнов благодарения в кумранских текстах выявляется бросающаяся в глаза параллель со ст. 1–6). Создается впечатление, что Иоанн соединил языческие верования с ветхозаветными обетованиями, которые осуществились через Благую весть Христа, и простым добавлением ст. 10—11 преобразовал эту историю в триумф распятого и воскресшего Господа, победившего силы греха и смерти.
1—2 Верующие древнего мира могли увидеть в образе этой женщины богиню, увенчанную двенадцатью звездами зодиака; иудеи, вероятно, видели в этом образе Матерь Израиля (см.: Ис. 26:16 — 27:1; 49:14–25; 54:1–8; 66:7–9), но для Иоанна она была «Матерью» мессианского братства верующих в Бога старого и нового заветов. 3 Большой красный дракон в ст. 9 отождествляется с сатаной. Он — антихрист духовного мира, а его посланец, «зверь» (13:1) — антихрист на земле. 4 Хвост его увлек с неба третью часть звезд — этот образ перекликается с победой сатанинских сил над ангелами, но для Иоанна это была просто красочная аллюзия на устрашающую силу дракона. 5 Заявление о том, что младенцу надлежит пасти все народы (ср.: Пс. 2:9), объясняет яростное стремление дракона, рассматривающего все народы как свою законную жертву, пожрать дитя. «Восхищение» младенца к Богу и престолу Его ради его безопасности вызывает вполне закономерные ассоциации с триумфальным вознесением Иисуса. 6 Народ Божий вырван из оков сатаны в период правления антихриста; это согласуется с учением, представленным в 7:1 —7 и 11:1 —2.
7—9 Война на небе первоначально могла означать попытку уничтожить Младенца–Искупителя. Главный воитель, архангел Михаил, вождь воинства небесного, возглавил борьбу против армии сатаны. Но важное дополнение в ст. 11 меняет картину. Низвержение с неба дракона было частью искупительной миссии Христа; Его народ разделяет с Ним эту победу, исповедуя свою веру в Евангелие и неся свидетельство миру своим словом и делами. Этот триумф ангелов становится знаменательной вехой в истории победы Христа и Его последователей.
Песнь в ст. 10—11 иными словами выражает то, что сказано в гл. 5, где прославляется победа Агнца через Его жертвенную смерть и Его воскресение. Аналогичным образом в примечательной параллели в Ин. 12:31—32 изгнание с неба сатаны связывается с возвеличиванием креста Христова и вознесением Иисуса к престолу Божьему. Образная картина ст. 9, как она разъясняется в ст. 10, показывает, что сатана больше не может исполнять свою задачу ложного обвинения святых перед Богом (см.: Иов. 1 и Зах. 3), поскольку Христос оправдал их и примирил их с Богом через Свое искупление.
13 Дракон теперь переключает свое внимание на женщину (т. е. на Церковь), не сумев одолеть ее Господа (ср.: Ин. 15:20). 14—16 В символическом смысле змей–дракон есть морское чудовище, поэтому лучшее убежище от него — пустыня.
Параллель с Исх. 19:4 позволяет говорить о втором исходе: наподобие того, как Господь избавил Израиль от тирана–фараона, опекал его в пустыне и привел его в землю обетованную, Он совершит все необходимое для Своего народа в период испытаний, которые приведут к небесному царству. 15–16 Змей вслед женщине выпустил из пасти поток воды, но земля поглотила реку, и змей более не в силах был ничего предпринять. Эта картина иллюстрирует духовную защиту верующих от всех действий против них сатаны. 13:1 Дракон стоял на берегу морском (☼ в русской синодальной Библии — И стал я на песке морском), чтобы призвать на помощь своих союзников из преисподней.
13:1—18 Антихрист и его пророк
Дракон в своем намерении уничтожить Церковь призывает на помощь не одного, а двух помощников. Первый зверь выходит из моря (1), демонстрируя, подобно дракону, свою сатанинскую, демоническую природу. Второй зверь выходит из земли (11). Это различает их как бегемота, земного зверя (Иов. 40:10—25), и левиафана, морское чудовище (Иов. 41); в профетической и апокалиптической литературе эти создания знаменуют собой силы, противостоящие Богу (см., напр.: Ис. 27:1; 51:9; Иез. 32). Точно так же дракон, морской зверь и земной зверь образуют лжетроицу, знаменующую силы зла (см.: 16:13). Сатана выдает себя за Бога; антихрист представляет собой Христа сатаны; а земной зверь исполняет функции нечистого духа. Антихрист побуждает мир поклоняться дьяволу; он получил три смертельные раны, но выжил (3). Это чудовищно кощунственная имитация Христа Бога. Второй зверь стремится убедить весь мир поклоняться антихристу через свое свидетельство в слове и деле, подражая тому, как Святой Дух свидетельствует Христа Бога; и через печать зверя (имитация печати Бога) он создает сатанинскую имитацию Церкви Христа. Таким образом, Иоанн рисует картину мира, разделенного на две части: последователи Истины и последователи Лжи.
1—2 Подробности описания морского зверя можно найти в Дан. 7, но там характеристики барса, медведя и льва отнесены и к четырем царствам, и к их правителям. Здесь же они слиты в устрашающем единстве силы и зла: барс символизирует жестокость и коварство, медведь — силу, лев — свирепость. 3 Одна из голое его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. Это свидетельство того, что один из царей был убит, но вернулся к жизни. Здесь явно просматривается история императора Нерона. В 68 г. н. э. Нерон совершил самоубийство, но в массовом сознании жило представление, что он вернулся к жизни и возглавил силы востока в их борьбе против Рима. (См. далее коммент, к 17:8,11 и примеч. в конце гл. 18 об империи антихриста.)
4—7 Мир поклоняется и сатане, и лжехристу. Последнему даны были… уста, говорящие гордо и богохульно (явная параллель с претензией римских императоров на божественность), и дана ему власть действовать сорок два месяца, то есть период испытаний (см.: 11:2—3; 12:14). Кто дал ему такую власть, чтобы вести войну со святыми и победить их (1)? В ст. 4 именно дракон дает такую власть; но ограничение ее сорока двумя месяцами исходит от Бога (ср.: Дан. 8:9—14; 11:36). Верховное владычество Бога с особой силой проявляется, когда нечестие приближается к отведенной ему черте — как это видно в распятии Иисуса. 8 От создания мира. Не совсем ясно, относится ли эта фраза к убиению Агнца (как в AV, RV и NIV) или к записям имен в книге жизни (как в JВ, NASB и NRSV). Оба предположения одинаково корректны; в первом случае напрашивается сравнение с 1 Пет. 1:19–20, во втором — с Еф. 1:4. У большинства комментаторов вызывает трудности интерпретация 17:8, где эта фраза связывается с записями в книге. Здесь же порядок слов не позволяет придерживаться этого толкования и лучше согласуется с версией NIV.
