— Привет. Ну как ты?
— Лучше. Голова болит гораздо меньше.
Я неловко помялся, не зная, о чем дальше продолжить разговор.
— Что-то нужно тебе, может быть?
— Да нет… Тут все есть. Спасибо, что пришел.
— Да не за что. Обещал приехать — приехал.
— Мне все это напоминает, как ты уже сидел у моей кровати в больнице после тех операций.
— Мне тоже…
— Я тогда еще не знала, что ты станешь моим мужем.
— А я уже знал, что мы поженимся, — я улыбнулся воспоминаниям. — Куда бы я тебя, такую бедовую, отпустил?
— Да я сама виновата в своих бедах. Вечно лезу на рожон, а потом отлеживаюсь в больницах.
— В прошлый раз ты была не виновата.
— Но тоже орала не пойми что. Мама, когда жива была, говорила, что у меня язык, как бритва.
— Ничего. Главное, сейчас оклемаешься, выздоровеешь, и все будет хорошо. Только не порти мою жизнь, пожалуйста, больше, — попросил я.
— Если бы ты знал, как я жалела все эти годы, что портила твою жизнь, — вдруг призналась Катя. — Мне ужасно стыдно за то, какой я была стервой. Очень жаль, что сейчас уже ничего не вернуть и не исправить. Прости, что тебе было так нелегко в семейной жизни со мной.
— Все хорошо. Все позади, — сказал я нейтрально, но меня немного тронули ее слова, и в душе что-то смягчилось.
— Если бы можно было вернуть все назад, я бы и слова не сказала про твою работу. Тебе и так было тяжело, а еще я со своими истериками. Не верила в тебя, а ты и правда всего достиг, как говорил тогда. Одна твоя свадьба чего стоит. Ольга Анатольевна сказала, ты квартиру новую купил.
— Да, было дело. Вышли на федеральный уровень, и не стало отбоя от клиентов. Так ты жалеешь, что не дождалась, пока у меня наладится с деньгами?
— Нет… Нет, конечно, ты что… Жалею о том, что не верила в тебя и подливала масла в огонь, когда тебе и так было тяжело. Не могу себя простить за это. Поняла, что потеряла единственного человека, который мог терпеть мой характер и все равно продолжал меня любить.
— Что было, то было. Я не держу на тебя зла, — честно сказал я.
— Я тогда была сама не своя. Очень скучала по тебе, когда тебя не было дома, маялась от безделья в четырех стенах, ну и, конечно же, горевала, что у нас нет детей… Как же я жалею, что в день нашего знакомства я пошла домой через тот двор…
Глава 119
Я молчала.
— Саша, алло! С вами все в порядке? — переспросил Иван.
— Нет.
— Что случилось?
Я снова замолчала, не в силах выдавить ни слова. Новые струи слез побежали по щекам, обжигая кожу.
— Саша, где вы?
— В городе.
— Где конкретно? Адрес скажите! — потребовал Иван.
Нет тут никакого адреса. Я не знала, что ответить и снова замолчала.
— Саша!
— Тут нет адреса. Тут парк, — кое-как прошептала я.
— Какой парк? Название?
— Андреевский, кажется.
— Никуда не уходите! Я сейчас приеду!
Как будто у меня были силы куда-то идти. Шутит, что ли.
Минут через пятьдесят примчалось такси. С заднего сиденья выскочил ошеломленный Иван и уставился на меня:
— Вы чего здесь лежите? Вам плохо? Вызвать врача?
Я мотнула головой: нет. Слезы все так же струились щекам. Во рту было горько от недавней рвоты.
— Саша, вставайте, поехали. Нечего тут лежать! Вы с ума сошли?
Я лежала.
Иван подумал и применил главный козырь:
— Вы беременная, вам нельзя лежать на холоде! Вставайте с лавки!
Это произвело эффект. Я кое-как поднялась. Меня пошатнуло. Иван подхватил меня и посадил на заднее сиденье такси. Сам примостился рядом.
— Поехали в Березовск, — скомандовал он водителю.
— Э-э-э, бабушке нельзя меня видеть в таком состоянии, у нее больное сердце! — запротестовала я.
— Мы не к бабушке, а ко мне. Рассказывайте, что у вас случилось.
— Мой муж… изменяет мне, — с трудом прошептала я и снова заплакала.
— У вас есть муж? — удивился Иван.
— Конечно, есть, — почему-то возмутилась я и немного пришла в чувство. — Вернее, был. Точнее, он и сейчас мне муж, но мы не развелись.
— Как все сложно, — вздохнул Иван.
— У нас все было хорошо, понимаете? — всхлипнула я. Три года почти прожили. А потом началось. Звонил кому-то. Потом звонок этот стер…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы в телефоне у него, что ли, лазили? — перебил Иван со смешком.
— Да! — запальчиво ответила я. — Проверила!
— Неплохо! Продолжайте!
— Я к бабушке уехала жить… Няней в Березовске устроилась. А сегодня вот решила съездить поговорить с мужем. Вдруг это я все выдумываю…
— Разумно! — похвалил Иван с улыбкой. Его глаза смеялись.
Я кинула на него быстрый взгляд.
— А приехала… А там… — и снова заплакала, отвернувшись в окно.
— Что там? Неужели застали в постели? Как в плохом анекдоте?
— Нет… Слава Богу, нет… Просто вещи чужой женщины в нашей квартире. И никого не было дома.
— А может, и хорошо, что не было. Еще не хватало вам сцепиться с ней. Или увидеть, что ваш муж находится рядом с какой-то дамой. Вам было бы еще хуже. А так — и удостоверились в неверности, и обошлись без лишних стычек.
— Может, вы и правы, — пробормотала я. — Только мне от этого не легче…
— Сейчас выпьем горячего чаю. Я такой вкусный купил, вам должен понравиться.
— Откуда вы знаете?
— Не знаю. Вот сейчас и проверим!
— А ваша жена не будет против, что вы приводите домой какую-то девушку?
Глава 120
Артур и Катя.
Учитель математики Артур Игоревич возвращался поздним вечером из школы. Микрорайон был большой, а школа всего одна, поэтому ребята в ней учились в две смены.
В шестом «Б» математику поставили последним уроком. Обычно под конец дня у ребят были предметы полегче или вовсе классный час, но на этой неделе нескольких учителей подкосила простуда, и расписание перекраивалось раз за разом.
Потом Артур Игоревич решил проверить тетради после пустяковой контрольной. Он был уверен, что справится за час, но слегка не уложился. Когда педагог вышел из здания школы, было уже совсем темно. Прямо перед учебным заведением фонари горели, но пройти к дому Артура Игоревича можно было только через неосвещенную территорию.
Он пошел в сторону дома привычной дорогой, предвкушая мамин заботливый ужин. Поздняя осень окутала его темнотой и острым запахом слежавшихся листьев. Несмотря на ноябрь, снег никак не мог выпасть, а тот, что выпал на Покров, давно растаял.
Как только учитель зашел за здание школы, он услышал истошные крики.
— Помогите! — кричала девушка. — Убивают!
Артур Игоревич сначала не понял, откуда звук, и побежал наугад в кромешной тьме. Запнулся обо что-то, чуть не упал, чертыхнулся. Пошел на ощупь.
— На, сука! На! Получай! — твердил мужской голос, и были слышны звуки ударов.
— Ты просто больной безмозглый ублюдок! — отвечала ему девушка, подвывая от боли и захлебываясь слезами. — Обиженный на весь мир! Я тебя даже не знаю! Что тебе надо от меня? Ты, видно, своей матери не нужен! Ты обозленный придурок! У тебя, наверное, в штанах шишечка, и ты на женщин обижен! Ну и поделом тебе! Тварь! Твоя мать зря аборт не сделала! Помоги-и-и-ите!
Артур Игоревич, наконец, нашел, откуда звук. В углу здания школы какой-то мужчина в натянутой до подбородка шапке с прорезями для глаз пинал в живот молодую женщину. Пинал с таким остервенением, что, казалось, хотел убить. Видно было, что ее слова сильно злят его, и он распалялся еще больше.
— А ну-ка отошел от женщины! — крикнул Артур Игоревич.
Начиная со школьного возраста, он занимался силовыми тренировками, поэтому не побоялся какого-то хулигана, пусть и агрессивного. Тот, не ожидая чьего-либо присутствия, резко обернулся. Девушка воспользовалась его замешательством, изловчилась и укусила его за голень.
— Ах ты тварь! — прохрипел незнакомец, пнул ее в лицо и бросился бежать.
Артур Игоревич подскочил к девушке.
— Как вы? Я сейчас скорую вызову.
— Артур Игоревич, это вы?
— Да, а вы кто?
