Никто не говорит, что я обязана сделать это. Можно пропустить ход,
если проиграю – не такая большая потеря. Но я почему-то продолжала.
- Я встала и вышла вслед за ним. Его обычный маршрут я хорошо
знала, он бежал прямо по улице, потом сворачивал на Уиллоу, затем еще
один поворот – на МакКинли.
Уэс ничего не говорил, но я знала, что он слушает.
- Я пробежала примерно половину первой мили, когда оказалась у
моста и увидела его. Он лежал на тротуаре.
Я чувствовала взгляд Уэса на себе, но не могла повернуться и
встретиться с ним глазами, так что продолжала говорить, глядя прямо перед
собой. Мои шаги и его звучали в унисон. Продолжай идти, сказала я себе.
Продолжай говорить. Продолжай.
- Сперва я даже не забеспокоилась, понимаешь? В смысле, понимание
не пришло сразу, мой мозг как будто не мог сложить кусочки паззла, хотя все
было перед моими глазами.
Слова вырывались слишком быстро, и я была уже не в силах их
остановить, история хотела оказаться на свободе, а я хотела ее отпустить.
- Потом я ускорилась. Побежала быстрее, чем бегала когда-либо.
В ушах у меня стучало собственное сердце и наши с Уэсом шаги. Тихая
темнота. И мой голос.
- Там был еще один мужчина. Просто случайный прохожий, который
шел в магазин. Он остановился и попытался оказать папе первую помощь,
но, когда я оказалась рядом, он уже сдался. Приехала скорая, и мы поехали в
больницу, но было слишком поздно.
Вот и все. Я рассказала эту историю. Дыхание сбилось, словно я
пробежала милю за пять минут, и я стала дышать сквозь зубы, чтобы
успокоиться. Казалось, что слова, вырвавшиеся на свободу, до этого тянули
меня к земле, не давая двигаться вперед, но сейчас шагать стало легче.
- Мейси, - тихо проговорил Уэс.
- Не надо, - не дала ему закончить я, зная, что за этим последует «Мне
так жаль» или еще что-то подобное, но мне не хотелось слышать этих слов
сейчас и тем более – от него. – Пожалуйста. Просто…
Внезапно нас осветили яркие фары, на холм перед нами поднялась
машина, и за нашими спинами появились тени. Мы практически ослепли на
пару мгновений, и Уэс поднял руку к глазам.
- Эй! – раздался громкий мужской голос из окна автомобиля. – Вас
надо подвезти, ребятки? Что случилось?
- Газ закончился, - пояснил Уэс, когда машина поравнялась с нами. –
Где тут ближайшая станция?
Мужчина махнул рукой в сторону, откуда мы пришли.
- Примерно в трех милях отсюда. Где ваша машина?
- Мы прошли две мили с той стороны, - ответил Уэс.
- Ладно, садитесь, - мужчина открыл дверь, - я подвезу вас до вашей
машины, а потом до станции. Вы напугали меня, гуляя по дороге в темноте.
Я подумал, что это олень или еще кто.
Уэс придержал дверь для меня, затем закрыл ее за мной. В машине
пахло сигаретным дымом и моторным маслом. В свете приборной панели я
различила профиль водителя: светлые волосы, крючковатый нос. Он вел
машину медленно, едва ли быстрее Берта, удивительно, что мы его не
заметили. Он словно появился перед нами из ниоткуда.
Откинувшись на сиденье, я снова подумала о том, что только что
сделала. Мне не верилось, что я смогла рассказать эту историю, и неважно,
что послужило тому причиной. Я навсегда запомню Уэса, что бы ни
произошло дальше, ведь именно благодаря ему я смогла собраться с силами.
- Это твоя? – кивнул мужчина на автомобиль Уэса, припаркованный у
края дороги.
- Да, сэр.
- Держу пари, вы и понятия не имели, как близко были от станции,
ребята.
- Это уж точно, - вздохнул Уэс.
Когда мы приехали на автозаправку, таща на тросе Уэсов вэн, я хотела
сказать что-то своему недавнему сопернику, поймать его взгляд, но он уже
вышел из машины и направился к парню за стойкой. Я тоже вышла наружу,
огляделась, а когда снова посмотрела в сторону Уэса, увидела, что он
смотрит на меня. Собрав остатки мужества, я приготовилась встретить то,
что будет дальше – я смотрела на него впервые за последний час. И я
смотрела на того, перед кем могу открыться, впервые за последние полгода.
С Джейсоном все было иначе - я сказала что-то чуть более личное, и он
отступил назад, так что я была готова, что это повторится снова. Но в глазах
Уэса не было металла Джейсона, в них я видела понимание и отражение себя
самой. Уэс расплатился за газ и направился ко мне.
- Эй, - окликнул он, подходя ближе.
- Эй, - повторила я. Что он сейчас скажет?
- Я придумал, - улыбнулся он. – На «И».
Я заморгала.
- Что?
- Итальянские сосиски! И не смей говорить, что это не блюдо, потому
что у нас в меню оно очень даже есть.
Я улыбнулась.
- Никаких возражений. Это подходит.
- Я хочу купить воды, тебе взять что-нибудь?
Я покачала головой, и тут же под моими руками что-то завибрировало,
я открыла сумочку. Телефон.
- Ал…
- Где вы?! – закричала Кристи. Шум вечеринки слышался на заднем
плане, музыка и громкие голоса. – Вы хоть понимаете, как мы
беспокоились?! Монику тошнит, это вообще невыносимо и…
- У нас закончился газ, - сказала я, отводя телефон от уха. – Я оставила
тебе сообщение. Мы застряли посреди дороги.
- Сообщение? Я не получала никакого… - пауза, говорящая о том, что
Кристи впервые за ве время проверяет телефон. – О. Ясно. Господи! Где вы
сейчас? С вами все в порядке?
- Да, нас подвезли, и сейчас мы заправились.
- Ох, слава богу, это замечательно.
Я слышала, как она прикрыла телефон ладонью и передала
информацию Монике. Представляю, как она выслушивала ее с тем же
спокойным выражением лица. Я не удержалась от улыбки.
- Ладно, ребят, - Кристи вернулась к разговору, - на вашем месте я
поехала бы домой. Здесь довольно скучно, да и никого стоящего явно нет.
- Обидно, - я наблюдала за Уэсом, расплачивающимся за воду.
- Да нет, все нормально. Однажды я покажу тебе необычного парня,
Мейси, правда. Они существуют, уж поверь мне!
- Не волнуйся, - отозвалась я. – Верю.
Глава 10
Мама волновалась.
Честно говоря, в последнее время мама волновалась постоянно. Я не
могла бы вспомнить, когда видела ее отдыхающей и расслабленной. Она
делала что-то, одновременно обдумывая шесть следующих необходимых дел,
а потом, вероятно, еще шесть, которые следовало сделать позже. Раньше она
была совершенно другой – любила сидеть на своем стуле и смотреть на океан
за окном пляжного домика, не держа в руках ни газеты, ни документа,
которые бы ее отвлекали. Перед ней простирался лишь горизонт, и ее взгляд
был рассеянным и мягким, мама словно уносилась в мечтах куда-то и
казалась такой мирной и одухотворенной. Может быть, именно это состояние
спокойствия мы все так любили, отдыхая на побережье, но, как бы то ни
было, возвращение домой и работа снова делали маму прежней,
сконцентрированной и вечно куда-то спешащей.
Теперь же, когда поездок на море не было, я уже привыкла к ее
мобильному телефону, который присоединялся к нам за ужином, как член
семьи, и не удивлялась, когда находила ее, поглощенной какими-то бумагами
или, опять же, телефонными разговорами. Ее настоящим проектом были
таунхаусы, и для мамы это было очень важно, так что она отвечала на все без
исключения звонки, предлагая проекты гаражей и вычеркивая не
подошедшие заказчику варианты планировки. Неудивительно, что
нервозность возрастала вместе с ответственностью. Если раньше под рабочие
часы было отведено лишь конкретное время, то теперь она занималась
делами едва ли не круглосуточно.
- Со мной все замечательно, - сказала она Кэролайн однажды утром,
когда все мы втроем собрались за столом на кухне. Моя сестра в очередной
раз присоединилась к нам, проведав Уолли дома и убедившись, что он ест
достаточно овощей, и проверив, как продвигаются дела на побережье с
нашим домиком. Где-то посередине этого безумия она останавливалась у нас
и показывала фотографии прямо с ремонтной площадки. Не забывала она и о
том, чтобы давить на маму, убеждая ее взять отпуск и передохнуть.
- Мам. С тобой все вовсе не «замечательно». Ты вообще спишь в
последнее время?
- Разумеется, - отозвалась мама, углубившись в чтение какой-то
распечатки. – Я сплю, как младенец!
Да, это было правдой. Если, конечно, она все-таки спала. Я больше, чем
однажды, спускалась вниз в два или три часа ночи и заставала ее в кабинете,
сидящей в костюме у ноутбука и что-то набирающей на клавиатуре или
оставляющей сообщения кому-то на голосовую почту. Не знаю, когда она
