«В этом, пожалуй, есть доля истины».
— Кстати, киса моя, ты помнишь? — подскакивает Шаакаран и тревожно смотрит на него, но второпях не снятый шлем мешает увидеть лицо.
— Да нужна она мне, — сердито отзывается Леонхашарт.
— А мне нужна, так что ты это… — Шаакаран грозит ему когтистым пальцем. — Помни об обещании ее не трогать!
«Вообще-то я ничего такого не обещал», — припоминает Леонхашарт, но не говорит этого вслух, иначе Шаакаран от него не отстанет, пока не стрясет клятву.
— Ки-и-иса, — Шаакаран раскидывает руки, чуть не задев рог Леонхашарта. — Вечером снова к ней рвану.
— Нет.
— Почему?! — Шаакаран запрыгивает ногами на сидение и оглядывается, словно собирается сигануть из машины. Его грива трепещет на фоне проносящихся мимо домов. — Хорошо же было.
— Потому что по протоколу встречи начинать еще рано, особенно частые.
— Глупый протокол! Давай поменяем, ты же архисоветник.
— Я всего лишь архисоветник, я не могу поменять законы природы: источники невест еще не до конца стабилизировались, а ты почти высший демон, твое частое и близкое присутствие может навредить Анастасии. Или надевай полный доспех.
— Но тогда я ничего не почувствую! И она не почувствует! Никакой химии, никакого притяжения, я ее поцеловать не смогу.
От неожиданности Леонхашарт чуть не нажимает на тормоз. Качает головой:
— Шаакаран, тебе нравится киса?
— Да я в полном восторге!
— Тогда дай ей немного адаптироваться.
Позади них броневик Баашара сворачивает на соседнюю улицу. «Вот с кем хорошо иметь дело, — вздыхает Леонхашарт. — Ему один раз объяснишь ситуацию — он послушается, можно даже просто приказать, не то что некоторым хвостатым».
Сложивший руки на груди Шаакаран недовольно сопит:
— Я по кисе уже скучаю! Готов даже еще пару раз кроватью по хребту получить.
— Шаакаран, ты же сам сказал, соседка будет Анастасии тебя советовать, дай ей пару дней проникнуться твоей значимостью и ездовыми качествами, чтобы к следующей встрече она… оценила тебя по достоинству.
— А ты думаешь, она не оценила?
— Думаю, она слишком дезориентирована новыми реалиями жизни, чтобы адекватно тебя оценить.
— Ты прав: она растерянная, несчастная маленькая киса, бедная-бедная моя киса!
А в ухе Леонхашарта раздается твердый голос дезориентированной бедной и несчастной: «Почему нет видеоинструкции, подробно описывающей правовое положение попаданцев? И когда у нас будут лекции по политическому, экономическому и социальному устройству Нарака? Вождение и механика, бесспорно, важны, но мы должны понимать, где находимся».
— О да, — язвительно отзывается Леонхашарт. — Киса очень растеряна.
— Я должен ее поддержать, — Шаакаран дергается перебраться на заднее сидение и спрыгнуть, но Леонхашарт хватает его за пушистое ухо и заставляет сесть.
— А, шерсть не испорти! — возмущается Шаакаран.
— Ты что, не понял? Пока к ней подходить нельзя, я сейчас это твоему отцу сообщу, всем кураторам, а так же закажу дополнительную линию охраны для сектора четвертого факультета, и если ты ослушаешься — с отбора я тебя вышвырну, мне власти хватит.
Шаакаран мгновенно притихает, снова складывает руки на груди и насупливается:
— Но письма ей писать можно?
«Все равно она читать не умеет», — думает Леонхашарт и отвечает:
— Да, конечно. Это не возбраняется.
— Ура! — подскакивает Шаакаран. — Я ей стихи напишу… наверное.
Тонкий писк смартфона заставляет сердце Леонхашарта сжаться. Этот звуковой сигнал он ждал давно и почти перестал надеяться услышать. Поспешно стянув зубами перчатку, Леонхашарт вытаскивает смартфон и заглядывает в сообщение от абонента «Цветы, доставка в любую точку Нарака»:
«Только сегодня акция: три розы по цене двух».
Леонхашарта бросает в жар, затем в холод, он судорожно смотрит на часы: еще только час дня. А сообщение значит, что сегодня в условленном месте в три часа двадцать минут он сможет встретиться со своим шпионом, работающем в секторе Возмездие.
«Я не согласна с таким подходом, — возражает в наушнике Анастасия. — Вы хотите, чтобы мы защищали ваш мир, но как мы можем защищать то, чего не знаем? При таких рисках на работе в загоне ресурс инстинкта самосохранения у многих выработается очень быстро, и это приведет к повышенной смертности. Вы должны показать наш новый дом, дать нам общую цель, помимо простого выживания здесь и сейчас. Нарак должен стать для нас понятным и своим, чтобы мотивировать на выживание и борьбу, дать эффект синергии. Проводимые на Земле исследования доказали, что для повышения работоспособности важно ощущение общности, гуманное отношение к сотрудникам. Вы же будто нарочно делаете все возможное, чтобы иномиряне не хотели жить».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«А может, она не шпионка? — вдруг задумывается Леонхашарт. — Может, она заслана партией «Равные возможности», чтобы бесплатно получить эфир для трансляции их идей?»
От мысли Леонхашарта отвлекает рык подпрыгнувшего Шаакарана и выросший сбоку темный массив. Чудовищный боковой удар грузовика сотрясает Dodge, сминает с водительской стороны. Оглушенный скрежетом и встряской Леонхашарт дергается, пытаясь вырваться из металлического плена, шлем слетает с его головы. Под хруст авто Леонхашарт понимает, что так не спастись, и инстинкт срабатывает, запуская трансформацию в боевую форму. Тут же взвывают сирены, предупреждая о сильном выплеске магии.
* * *
— Я не уполномочена решать такие вопросы относительно программы обучения студентов! — выпаливает Шаанти, волосы которой, подобно шерсти, стоят дыбом от моих вполне нормально высказанных замечаний.
— В чьей они компетенции? — спрашиваю я.
Ее ответ прерывает тревожный вой сирены. Чуть побледневшая Шаанти достает из чехла на поясе телефон. Сидящий на заднем ряду возле проектора Урш тоже заглядывает в смартфон. Студенты переглядываются. Я выхожу из-за стола на первом ряду и, миновав читающую сообщение Шаанти. выглядываю в коридор, там как раз табличка с надписью, которую велели запомнить: стрелки под ней не горят, значит, нам никуда бежать не нужно.
— Итак, в городе случился выплеск магии, — поясняет Шаанти. — К счастью, не критический, но требующий корректировки мясом. Сейчас мы отправимся в зал номер один и понаблюдаем в режиме реального времени за вашей будущей работой.
— Есть иные обозначения этой должности? — спрашиваю я и получаю еще один грозный взгляд Шаанти. — Или вы и официально именуете эту должность мясом?
— Официально эта должность называется корректировщики. — Шаанти разворачивается к двери. — Всем следовать за мной. Куратор Урш — замыкающий.
Но я не могу промолчать:
— Вы осознаете, что самим названием «мясо» программируете всех на поражение?
— Это и есть поражение! — Шаанти резко поворачивается. — Мы проиграли в этой войне, мы побежденные, мы выживаем, как можем, и те, кто на передовой — просто мясо!
Снова развернувшись, она пулей выскакивает из аудитории. Сдается мне, Шаанти эту ситуацию принимает намного ближе к сердцу, чем кажется… может, кто-то из ее близких или друзей погиб на этой работе?
Надо будет обязательно прояснить этот момент, а пока иду вместе с Лиссой, Манакризой и Катари следом за ней: посмотреть на будущих коллег в деле весьма полезно. Нас обгоняет гордо вскинувшая подбородок Принцесса.
Зал номер один находится дальше череды аудиторий, и туда направляется не только наша группа, но и другие облаченные в комбинезоны парни и девушки под присмотром своих рогатых кураторов. У пары из них, кстати, рога неровные: у одного рог срезан наполовину, а у женщины с сединой левый просто покороче правого. И в обоих случаях эта ассиметричность не выглядит намеренным украшением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Студенты втискиваются в два узких входа в зал, переговариваются. Некоторые из учащихся тоже рогатые, часть смотрит в гаджеты. В общем, все это чем-то до боли напоминает Землю. Но содержание разговоров непривычно:
