с пистолетом толкнул дверь, а левой, нащупав выключатель, зажег свет. Дима, накрывшись с головой, мирно спал.
Пук-пук-пук-пук, — сработал пистолет с глушителем. Попукал — и хватит. Человек еще не успел сообразить, почему даже на рефлекторном уровне не дернулся его клиент, как сообразилка отключилась напрочь.
Дима страшно ударил его за ухом рукоятью «магнума», прицельно и от всей души — за все ударил. Человек завалился набок, потом бескостно раскинулся на спине. Дима заглянул ему в лицо.
— Вот и поквитались, Чика, — впервые за неделю хрипло заговорил Дима.
* * *
…За городом Сырцов сбросил скорость до шестидесяти. Откуда-то сквозь тихое урчание мощного мотора прорезался писк. Не в моторе. Метрах в трехстах позади. Автомобиля не было видно, но уже обнаружилось слабое подвижное свечение от земли к небу — асфальтовое отражение ослепительных фар. С перерывами застрочила швейная машина — стреляли по нему, из калашей.
Сырцов нажал на газ. Стрелка спидометра подползла к двумстам. «Лендровер» отстал метров на пятьсот. Сырцов безжалостно тормознул и развернул свой джип на сто восемьдесят градусов. А теперь вперед, на них. Стрелки из «лендровера» заметили джип, мчавшийся на них с выключенными фарами, в самый последний момент, и расшатанные уголовные нервишки водилы не выдержали. Спасаясь, он вывернул руль, и дивный вездеход кинуло в кювет.
«Лендровер», дважды перевернувшись, подпрыгивая, катился по пологому склону к буколическим березкам.
Нет, не зря сегодня днем Сырцов обозревал окрестности. Он с трудом, двумя тормозами остановил джип и ступил на землю. Искореженный «лендровер», придержанный березами, валялся на боку. Водила, видимо, успел выключить мотор, и в тишине были слышны два голоса: один стонал, другой слабо и плачуще матерился.
— Адье, портяночники! — громко попрощался с пассажирами «лендровера» Сырцов, сел за баранку и дал скоростенку. Он возвращался в город.
…Когда Дима тайно подобрался к «десятке», водила панически спрашивал у мобильника:
— Сколько же вас живых осталось?… Ага, ага. У нас-то все в ажуре, сейчас Чика подкатит, и мы — к вам.
— И Чика не подкатит, и не все у вас в ажуре, — сказал голос совсем рядом. Водила поднял глаза и увидел Диму.
— Уходите сами, меня винтят! — провизжал водила в трубку.
Дима уловил движение правой лапы водилы за пазуху и без раздумья выстрелил из Чикиного ПМ.
— Скот! Все плечо раскурочил, — плачущим шепотом сообщил водила. Дима открыл дверцу и за шиворот выкинул его на землю. Тот взвыл и, пока Дима его обыскивал, извергал жалкие угрозы: — Не добили тебя, пидер гнойный. Но в другой раз промашки не будет. Еще заверещишь, от страха делая в портки, еще у меня в ногах поваляешься, рогатик!
«Стечкин» был за пазухой, ПМ за поясом. Дима кинул пистолеты на заднее сиденье «десятки», а сам сел на переднее. Открыл бардачок, пошарил в нем рукой. Вот они, его документы. Спрятал их в карман и сказал водиле, сидевшему на земле:
— Мобильник я тебе оставляю. Обменяйся опытом с теми, кого Сырцов достал.
«Десятка» рванула с места.
Но не успел обменяться опытом водила. Он только еще пытался левой рукой набрать нужный номер, когда его ослепили два немыслимо ярких глаза. Сырцов выскочил из джипа, поинтересовался буднично:
— Давно Дмитрий уехал?
— Да пошел ты! — огрызнулся водила. И напрасно: за это Сырцов легонько пнул его в простреленное плечо. Тот страстно взвыл.
— Тебя по-хорошему спрашивают, — пригрозил Сырцов.
— Да только что! — простонал понятливый водила. — По плечу-то зачем?
— Дай-ка телефон, — Сырцов вырвал из левой руки водилы мобильник и по памяти набрал номер. — Андрюха? Сырцов. У тебя сегодня урожайный вечерок: клиентов навалом. Поднимай своих ребят. Один, оставшийся без колес, у больницы, а второй, надо полагать, в боксе вместо Колосова отдыхает. И еще трое на грунтовке после тридцать третьего километра попали в автомобильную катастрофу… А я откуда знаю? Такие вот они неосторожные… Ну, будя, будя! Еще и медаль заработаешь: по моей прикидке, большинство, если не все, во всероссийском розыске… Спасибо, и не кашляй… Как куда? Куда зовет меня мой жалкий жребий.
…«Десятка», конечно, хорошая машина, но все-таки не американский джип. Минут через пятнадцать Сырцов заметил впереди светлую машину. Догоняя ее, джип три раза мигнул фарами и дал три продолжительных гудка. «Десятка», сбросив скорость, послушно прибилась к обочине. Вплотную к ней затормозил джип.
Они одновременно хлопнули дверцами и встали друг против друга, рассматривая визави будто впервые. Молчание прервал Сырцов:
— Может, теперь что-нибудь скажешь?
— Спасибо, — сказал Дима и протянул руку. За эту руку Сырцов притянул его к себе, обнял за плечи.
— И тебе спасибо. Но делу время, а потехе час. Полезай в джип. Дальше поедем на моей.
— Ее же до утра растащат на запчасти. — Дима с жалостью посмотрел на «десятку».
— Не успеют. Ее скоро менты заберут.
— На заднем сиденье целый арсенал, Георгий. — Дима впервые назвал Сырцова по имени.
— Тогда я их потороплю, — решил Сырцов и на этот раз номер набрал по своему мобильнику. — Андрюха, как дела?… Понимаю, что запарка. Но тут вот какое дело: на сто девятнадцатом километре магистрали их брошенная «десятка» с набором братоубийственных механизмов… Как кто бросил? Твои злодеи, Андрюша… И не ори, зря время теряешь. Привет семье. — Он положил трубку в карман. — Поехали?
В Ярославль въезжали в предрассветных сумерках.
— Тебя куда? — спросил Сырцов.
— Домой, наверное, — нерешительно сказал Дима. — Только маму не хочется беспокоить.
— Тогда к Люське, — бодро предложил Сырцов. — Она к тебе неровно дышит и с восторгом раскроет теплые объятия. Представляешь, Димон?
— Уж ты скажешь… — засмущался Дима.
— Хотя велика вероятность, что твое место на ложе любви в данный момент занимает обоссанный мажор, — избавляя себя от усталости, развлекался Сырцов.
— Какой еще мажор?
— Тот, чей «магнум» у тебя в кармане. Дима, простая ты душа, неужели ты не мог понять, что Люська никакая не проститутка?
— Откуда же мне понять, если я до этого никогда с проститутками дела не имел? — обиженно ответил Дима. Сырцов заржал, как сытый конь.
— Так что же делать будем?
— Жора, позвони домой ты, а? Если мама подойдет, попроси Федора, ну а если Федор…
— Передам трубку тебе, — закончил за него Сырцов.
Звонил Сырцов уже от подъезда. Долго слушал гудки, потом сказал:
— Федор? Это Сырцов. Выходи встречать братца. — Теперь не надо было передавать трубку. Глядя на дверь подъезда, Сырцов давал советы: — Дома можешь денек побыть без опаски. Но только денек. И на «хонде» — в Москву, ко мне. Там и попытаемся во всем разобраться. — На ступени крыльца выскочил Федор в одной маечке. — Иди к брательнику.
Открывая дверцу, Дима поинтересовался:
— А
