Теперь азартно отбивалась Люся. Не отбилась, пришлось принять.
— Дурында ты, дурында, — пожалел ее Сырцов.
— Еще не вечер. Ты тоже успеешь накушаться.
— Да я не о том, Люська. Что ж ты, когда Димку захомутала, фотку-то не порвала?
Она серьезно взглянула на него и серьезно ответила:
— Он мне очень понравился, Жора.
* * *
Сырцов стоял у окна и смотрел на ночную улицу. Редко мелькали негромкие автомобили и совсем редко — тихие прохожие, в основном молодые, парами. Наконец-то! К подъезду подкатил шестисотый «мерседес», из него не торопясь выпростался упитанный господин и, сказав что-то водиле, направился к дверям с уже приготовленными ключами. «Мерседес» уехал.
Сырцов, отойдя от окна, включил свет и сообщил Люсе, прикованной одними наручниками за две руки к отопительной батарее:
— Приехал. Пойду встречу.
Она гневно промычала залепленным ртом. Он, на всякий случай навертев на пистолет глушитель, направился к входной двери. Щелкнул замок, и дверь отворилась, слегка задев стоявшего у стены Сырцова. Упитанный господин с порога фальшиво и ласково осведомился:
— Небось уже спишь, моя мармеладка?
Вместо ответа его кинули в глубь коридора, приставили к затылку что-то устрашающе-холодное и только после этого ответили сзади, из-за спины:
— Она не спит. А ты можешь заснуть надолго, если попытаешься взбрыкнуть. Не оборачивайся и иди в спальню.
Господин слышал, как за его спиной захлопнулась дверь, но не обернулся и пошел в спальню. Вошел, увидел на полу безмолвную Люсю и остановился, опять же не оборачиваясь.
— Повернись, — приказал могучий мэн с пистолетом в одной руке и наручниками в другой. — Пожалею, спереди застегну. Руки. — Господин покорно протянул обе. Мэн с артистической ловкостью одной рукой защелкнул браслеты на обеих руках господина.
— Цветной? — подал голос господин.
— Разноцветный, — поправил его Сырцов. — Стреножить бы тебя не мешало, да уж поздно. Ну что, посушим фиксы, митрофан?
— Смотря о чем.
— О том, куда и кому ты Дмитрия Колосова сбыл.
— Не поймал тему. О чем это ты?
Коротко замахнувшись, Сырцов левой врезал в печень. Господина скрутило. Сырцов заботливо усадил его на кровать и подсказал:
— А теперь поймал. Да? — затем подошел к Люсе и резко сорвал пластырь с ее лица. — Скажи нам что-нибудь про Диму, Люсенька.
— Ой-ой-ой! — поблажила Люся. Отблажив, мрачно сказала почти басом: — Оба вы — козлы и говнюки. А Дима, как и я, дурачок, который вам, злодеям, в руки попал.
Заметив, что господин слегка отогрелся, Сырцов сказал:
— Тебе, как я понимаю, Колосов этот по желтому барабану. Но кому-то вплотную понадобился. Кому?
— Московские попросили охомутать фраерка.
— Попросили или придавили?
— А тебе-то какая разница? Ну, придавили.
— Что ты должен был для них начертить?
— И начертил. Отсмотрел и сдал, как подписывались.
— Кому и где?
— Мои пацаны его «копейку» верст за тридцать до Перееловки их команде передали.
— Для чего?
— Мне лучше не знать. Я и не знаю.
— Встань, — приказал Сырцов. Господин встал. Сырцов подвел его к батарее, надавив на плечи, усадил рядом с Люсей, отстегнул один наручник, перекинул его через трубу и снова застегнул. Господин был покорен: печень еще побаливала. Дошла очередь до Люси. Сырцов отцепил ее от батареи, помог подняться. Но вместо благодарности получил удар ногой. Люся метила по его нижним гландам, но он увернулся.
— Верткий, кобель, — огорчилась она, растирая затекшую поясницу.
— Переоденься. Поедешь со мной, — приказал Сырцов.
— Это куда еще?
— По дороге скажу.
— А я возьму и не поеду. Что тогда?
— Тогда я врежу тебе по башке и отнесу в свой джип.
Люся фыркнула и отодвинула зеркальную стену шкафа — выбрать, во что переодеться. Сырцов присел перед господином, похлопал его по карманам, извлек пистолет и мобильный телефон. Бросив пистолет в угол комнаты, спросил:
— От кого бережешься?
— От таких, как ты.
— Выходит, не уберегся, — Сырцов положил мобильник на пол, поднялся. С большим удовольствием раздавил каблуком изящную разговорную штучку.
— Ты что делаешь-то? — огорчился господин. — Он же денег строит.
— Не обеднеешь. — Сырцов подобрал пистолет, сунул в карман. — Машинку «Магнум» свою ты мне подарил.
В джипе Люська виском привалилась к Сырцовскому плечу, сладко зевнула и без особого интереса спросила:
— Так куда едем-то?
— Едем мы, друзья, в дальние края. Станем новоселами и ты, и я! — спел беззаботно Сырцов, и вдруг его заинтересовало в зеркальце нечто, видимое только ему: — Личка твоего бобра всю ночь у подъезда пасется?
— Телохранители, что ли? Так у него один Петька. Да и то только днем.
— Интересное кино. Придется по городу покататься.
В зеркале заднего обзора маячила белая «десятка». Джип резко затормозил и приткнулся к тротуару. «Десятка» проскочила мимо и резко свернула направо в ближайший переулок.
Началась бешеная гонка по ночным ярославским улицам. Джип на недозволенной скорости непредсказуемо метался по городу, дерзко срезая углы на неожиданных поворотах. Он вроде бы ушел от «десятки», но в зеркале появился «лендровер». Оторвался от «лендровера», и вновь возникла «десятка».
— На связи, — догадался Сырцов и повернулся к Люсе, которая от страха всем телом прижималась к его боку. — Путешествие отменяется, Люся. Думал, поймаю часа четыре форы, но этой форы не дают мне. — Джип уже спокойно и по правилам остановился.
— Сейчас тебя домой отвезу, и в гостиницу — полежу на спине минут триста. Держи ключи, отстегнешь своего Ромео от теплотрассы.
— А можно мне с тобой в гостиницу? — спросила Люся, подбрасывая на ладони маленькие ключики. Он с изумлением глянул на нее. Она поняла его выразительный взгляд и успокоила: — Да не трахаться, не бойся. Переждать часочка два-три, чтобы этот козел безрогий штаны намочил. Он пивосос, через каждые полчаса в туалет бегает. Вот я и посмотрю на него, обоссанного.
— Садистка, что ли?
— Да нет. Пусть свои пальцы веером в кулачок соберет. А то сопли пузырем. Я такой, я сякой!
Сырцов глянул на часы.
— По твоем раскладу он уже уперся струей в стенку. Поехали.
У подъезда она выскочила из джипа, обежала радиатор и открыла дверцу Сырцова.
— Наклонись, я тебя поцеловать хочу, Жорик.
— За что? — удивился Сырцов.
— Авансом. На счастье. Чтобы тебе повезло.
— Спасибо, — серьезно сказал Сырцов и подставил щеку. Она ее и поцеловала.
— Спаси Диму, Жора, очень тебя прошу.
— Спасу, — заверил Сырцов, помолчал и добавил: — Если не опоздал.
* * *
Милашка Витольд в темных очках, в каскетке, тень от гнутого козырька которой закрывала пол-лица, с видимым удовольствием уничтожал половину курицы-гриль у палатки между выходом из метро и входом на безграничный рынок Теплого Стана. Неизвестно откуда возник полковник Лапин (в штатском) и брезгливо пожелал:
— Приятного аппетита.
— Мерси, — откликнулся Витольд, вытирая руки
