Виола и сама не поняла, как они начали целоваться. Вот они еще лежат лицом к лицу, и его дыхание слегка ерошит волосы над ее лбом… а вот его губы жарко накрывают ее рот, а язык напористо проникает внутрь. Их ноги переплетаются, а руки задирают рубахи и ненасытно скользят по моментально распалившимся телам. Виола больше не владеет собой, хмель и страсть кружат ее буйным вихрем, с головой затягивая в стремительный водоворот.
Бьорн опрокидывает ее на спину и нависает сверху, неотрывно глядя в ее лицо. В отблесках свечи его глаза кажутся свинцово-сизыми, как небо перед грозой. Виола притягивает его к себе, бессознательно раскрывая рот навстречу его теплым губам. Он снова целует ее — бесконечно долго, упоительно, горячо, а затем спускается ниже, покрывая короткими жгучими поцелуями шею и грудь.
Он вбирает ртом напряженный сосок, и Виола выгибается от острого наслаждения. Бьорн подхватывает ее под талию, заставляя прогнуться еще сильнее, его губы касаются второго соска.
Виола подается вперед, ей хочется еще больше этой сладкой боли, но Бьорн лишь подразнивает ее языком. Это невыносимо! Она со стоном обхватывает руками его колючий затылок, и в следующий момент ее желание исполняется. Яркое удовольствие разливается в груди и устремляется вниз, заставляя судорожно сжимать бедра в предвкушении чего-то большего.
Бьорн опускается ниже. Мягкая борода невесомо щекочет живот, а касания влажных губ сводят с ума. Виола задыхается от возбуждения, беспомощно цепляясь пальцами за его плечи.
Бьорн бесстыдно разводит в стороны ее ноги, теплые ладони подхватывают под ягодицы. Легкое, как перышко, прикосновение языка к разгоряченной плоти, и Виолу накрывает ошеломительной волной. Она всхлипывает и стонет, сминая ладонями клочья сухой травы. О боже, что вытворяют его губы, язык и пальцы! Она бьется в экстазе и тонет в потрясающем блаженстве, которого никогда не испытывала раньше.
Последняя сладостная вспышка, долгий счастливый вздох, и вот Бьорн снова поднимается к ней. Он смотрит на нее затуманенным взором, и Виола растворяется в его бездонных глазах. В следующую секунду сильные руки переворачивают ее на живот. Виола податливо выгибает спину: ее переполняют восторг и ликование, она готова ему отдаться, даже если это причинит ей боль.
Но он, напротив, сдвигает ее ноги и просовывает между ними член. Большой, горячий, до предела возбужденный… Несколько толчков без проникновения, и Бьорн выдыхает с хриплым протяжным стоном. Он замирает, прижимаясь к ее спине, и Виола чувствует, как он содрогается, изливая ей между бедер теплую сперму.
***
Свеча почти догорела. Они лежали на душистом сене, в обнимку под одеялом и смотрели на кусочек звездного неба в слуховом окне.
— Я же говорил, что пожалею, — наконец промолвил Бьорн. — И что мне теперь с тобой делать, Виола?
— Давай вместе сбежим, — промурлыкала она, ласково пропуская между пальцев завитки волос на его груди.
— Мы ведь уже говорили об этом, — вздохнул он. — Я и так предал Сигизмунда… когда дотронулся до тебя…
По его лицу пробежала болезненная судорога. Виола погладила его по щеке. Бьорн притянул ее к себе, и несколько минут они тихо лежали, слушая стрекотание сверчков где-то в сухой траве.
— Нужно все это прекратить, — наконец сказал Бьорн и отстранился.
— Что «все»?
Он шумно сглотнул.
— То… что между нами происходит… Я так больше не могу.
Кровь бросилась Виоле в лицо. Не помня себя от бешенства, она вскочила на колени.
— Что значит «я не могу»?! — яростно завопила она. — Это ты заварил всю эту кашу! Ты похитил меня! Ты притащил меня в свой вонючий Хейдерон и отдал своему проклятому ярлу! Так какого черта…
Она вдруг всхлипнула и осеклась. Горячие слезы ручьями потекли по щекам.
Бьорн поднялся и нацепил рубаху.
— Я, пожалуй, пойду.
— Ну и катись к чертовой бабушке!
Когда он скрылся внизу, Виола упала на сено и зарыдала.
***
— Кукареку-у!!!
Виола вздрогнула и открыла глаза. Пару мгновений она осоловело прислушивалась к звонкой разноголосице окрестных петухов, пытаясь сообразить, где находится. Но вот под ней зашуршало сено, ноздрей коснулся запах душистых трав… Сеновал. Бьорн. Вчерашнее… М-м-м! Сладостное воспоминание отозвалось приятным теплом внизу живота. А ссора после… Да ну ее, сейчас совсем не хочется об этом думать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Виола мечтательно вздохнула и огляделась. Где же Бьорн? Скорей всего ночевал внизу, вряд ли бы он оставил ее одну. Еще не рассвело, но спать уже не хотелось. Виола выбралась из-под овчины и поежилась: холодный утренний ветерок вполне ощутимо продувал чердак через окно.
В полумраке окружающие предметы были едва различимы. Нужно подсветить, чтобы не навернуться с лестницы. Бьорн вроде вчера приносил огниво. Виола пошарила руками вокруг себя — вот оно! Она поднялась, сняла фонарь с крючка и, подпалив несколько соломинок, зажгла огарок свечи.
В тусклом мерцающем свете Виола отыскала свои штаны и принялась натягивать их на себя. Случайно коснувшись внутренней стороны бедра, она заметила, что кожу стянуло от засохшей спермы. Вчера она кое-как обтерлась пучком сена, но помыться бы не мешало, правда сперва для этого нужно слезть с чердака.
Виола надела тунику, затем обулась. Опоясавшись плетеным ремнем, она встала на лестницу, и уже спустилась было на несколько перекладин, как вдруг до ее ушей долетел женский смешок — звонкий и переливчатый как колокольчик. Виола замерла и прислушалась.
— Что случилось? — раздался голос Бьорна, сонный и хриплый: его явно только что разбудили. — Что ты тут делаешь?
— Решила тебя навестить, — проворковал девичий голосок. — Глянуть, как ты устроился.
Милдрид! Сучка! Виола едва не заскрежетала зубами от злости.
Зашуршало сено: деваха явно присела на копну. Или прилегла?!
— А где эта твоя? — пренебрежительно поинтересовалась Милдрид.
Виола стиснула кулаки.
— Спит наверху, — вполголоса ответил Бьорн.
— Так кто она тебе?
— Никто.
«Никто?! Ах ты, скотина позорная!» — У Виолы чуть пар из ушей не пошел. Внутри все бурлило и клокотало, но она пересилила себя и слушала дальше.
— А я? — игриво полюбопытствовала Милдрид.
— Что «ты»? — сухо переспросил Бьорн.
— Кто я для тебя? После того твоего приезда… я только и думаю о тебе. Ко мне уже трое сваталось, а я всех отшила…
— А вот это зря, Милдрид, — голос Бьорна звучал серьезно. — Я же еще тогда сказал, что жениться больше не собираюсь. Тебя все устраивало. К чему сейчас весь этот разговор?
«Хм. Видать у него с ней все-таки что-то было. Но он, похоже, не придал этому особого значения, а вот девка наверняка уже придумала имена их будущим детям». — Виола злорадно усмехнулась.
Между тем снизу послышались сдавленные девичьи рыдания.
— Ньорун всемогущий, за что мне такое наказание? — взмолился Бьорн. — Прекращай реветь! Мы же тогда договорились — никаких обязательств. Ты согласилась. Что теперь-то не так?
— Я люблю тебя, — всхлипнула Милдрид.
Виоле стало одновременно и жалко ее и противно. Противно от того, что они с этой девахой, по сути, оказались в одной лодке. Две дуры втрескались в одного кобеля, а он их обеих совратил и отшил.
— Ладно, будет тебе слезы лить, а то сено отсыреет, — сказал Бьорн. — Беги скорей в дом, пока тебя не хватились.
— Я соскучилась, — проворковала девица, и сочувствие к ней тут же бесследно испарилось. — Может, давай мы с тобой…
— Так ты же опять распустишь нюни от того, что я на тебе не женюсь.
— Не распущу. — Милдрид шмыгнула носом. — Я все поняла, и больше не буду заводить об этом речь. Просто хочу побыть с тобой. Ну хоть разочек!
— Слушай, давай лучше не будем, — неуверенно начал Бьорн. — Сюда может кто-нибудь прийти… да и она там, наверху…
«Надо же! Вспомнил!» — Виола презрительно поджала губы.
— Ну пожалуйста! Всего один раз. Клянусь, никто ничего не узнает.
Повисла тишина, в которой Виола отчетливо ощущала каждый удар своего сердца.
