картофелины, как вдруг слышу очень странный методичный звук…
Резкий стук, свист вызывают любопытство. Поднимаю взгляд на окно и понимаю, что даже не допрыгну.
Осматриваюсь и взгляд падает на ящик с картошкой. Решаюсь на маленькую авантюру. Налегаю на ящик и сдвигаю его в сторону окна, поднимаюсь на деревянные края и встаю на носочки, тянусь немного, чтобы буквально застыть от того зрелища, которое мне открывается.
В этих краях рано темнеет и задний двор освещен светом прожекторов по всему периметру.
– Ни черта себе…
Замираю, украдкой наблюдая за мужчиной, орудующим на заднем дворе.
Просто глаз оторвать не могу. Кажется, что я пришла на специальное файер-шоу. Правда, без реального пламени.
Монгол держит в руках топоры. И в руках этого мужчины – это оружие. Настоящее, внушающее утробный страх, он выкручивает их в руках, что отдаленно походит на смертоносный танец.
Или же у меня вкрай разошлось воображение, но варвар одним ударом рубит дрова на двое, они отскакивают как щепки, а я просто не могу оторвать взгляда от литого смуглого тела с вязью татуировок на руках.
Мощная грудная клетка поднимается в такт движениям. Монгол сейчас напоминает взбесившегося зверя, который просто практикует умение отрубания голов на поленьях.
И почему-то мне чудится, что мужчина так спускает пар. Находит выход своей агрессии.
Смуглая кожа лоснится от пота и это несмотря на холод, но от жилистого тела идет жар, который я ощущаю находясь здесь, в доме, тайком наблюдая за своим похитителем.
Зябко ежусь от странных чувств, переминаюсь на кончиках пальцев, рискуя провалится в ящик с картошкой.
Нет сомнений в том, что передо мной смертоносное оружие и меня даже не удивляет, что мужчина работает двумя топорами, сжимая их в мощных руках, увитых вздувшимися мышцами.
Дикарь. Сильный, лютый, агрессивный, дающий выход своей природе.
– Ярослава! – очередной крик бабульки и я слегка поворачиваю голову в сторону двери, а когда вновь поворачиваюсь к окну, меня буквально прикладывает от шока и смущения.
Монгол смотрит прямо мне в глаза. От неожиданности я вскрикиваю, поскальзываюсь и чуть не падаю в ящик, на котором стою.
Чтобы не заорать, кусаю губу, прилипая пальцами к кромке окна.
Но в следующую секунду я все же пищу, так как оба топора летят прямо в мою сторону. Я бы не успела ни отлететь в сторону, ни спрятаться, если бы была целью этого чокнутого мужчины.
С широко распахнутыми глазами наблюдаю, как оба топора вонзаются в мишень, которая находится по ту сторону окна.
Жмурюсь в страхе, пойманная на подсматривании, а когда распахиваю глаза, вижу лицо варвара прямо перед своим носом.
И я бы, конечно же, закричала, если бы нас не разделяла прозрачная преграда.
Глава 16
На меня наваливается дикий ужас напополам с обреченностью, а взгляд полуголого разгоряченного мужчины ударяет наотмашь.
Я леденею от страха, продолжаю пялиться на Гуна, на его смуглую грудь с литыми мышцами, на кожу, которая лоснится от пота, и поднимаю взгляд, сцепляюсь со звериным взглядом, который сражает наповал. Меня сносит его ненавистью, жаждой, одержимостью.
Вижу, как играют желваки на щеках с густой щетиной.
Настоящий варвар. Необузданный и дикий, к которому невозможно зайти со спины.
Каким-то феноменальным образом он почувствовал мой взгляд и, развернувшись, пульнул в меня топоры, то есть не в меня, а в мою сторону, давая ясно осознать, что если бы я была врагом, целившимся исподтишка, была бы уже мертва.
Монгол не промахнулся бы, он целился в мишень, а не в меня…
– Ты что застряла так, кыз?!
Резкий голос и я пугаюсь, словно меня второй раз поймали с поличным на преступлении.
Не удерживаюсь и с визгом лечу прямиком в ящик с картошкой.
– Ты чего так разоралась?
Шаркающий звук тапочек доходит до слуха, и я быстро поднимаюсь, наспех смахиваю грязь с одежды.
– Вай эй, тебя только за чертом посылать.
Старушка окидывает меня недовольным взглядом, пялится на тазик, который я набрала. Хмурится, приближается вплотную, всматривается в лицо.
– Кожа бледная с испариной, а щеки горят. Опять плохо? Жар поднимается?
Чувствую, как дрожат колени и сердце бьется где-то в горле, отвечаю, но голос дрожит:
– Нет, все хорошо, я сейчас… сейчас.
Осматривает меня еще раз с ног до головы и бросает, прежде чем скрыться за дверью:
– Поторапливайся. Пойдем.
Подбираю с пола железный таз, пару вывалившихся картошек бросаю обратно в ящик, а когда выпрямляюсь, почему-то опять разворачиваюсь к окну, чуть не роняю таз вновь от понимания, что меня поймали с поличным.
Монгол, должно быть, сейчас стоит прямо за окном. Страшный. Высокий. Разыгралось воображение и начало казаться, что его тень падает на меня, опутывает тьмой.
Чувствую жгучий стыд, но одергиваю себя от этой мысли.
Вообще-то бандит здесь он, похитивший меня.
Бунтарский дух поднимается, и я вскидываю подбородок, не хочу доставлять Монголу лишнее удовольствие, гашу смятение, пусть кожа горит и полыхает. Я отбрасываю волосы движением головы. Разворачиваюсь и быстро выключаю свет, выхожу из кладовки. И да. Мысленно показываю определенный палец высокомерному дикарю.
– Так, иди накрой на стол в гостиной. Скоро садимся ужинать.
– Что?
Отставляю тарелку с салатом, который только что нарезала.
– Ты ведь услышала, что я сказала.
– Да… просто я не думала… я думала, что перекушу на кухне с вами.
Приподнимает бровь и понимающе кивает.
– Не хотела попадаться на глаза Гуну?
Прячу глаза. Я знаю, что мне предстоит еще огрести за свой проступок. Монгол не из тех мужчин, которые бросают слова на ветер. Он сказал, чтобы я не думала о побеге, а я его совершила. Греет душу разве что та мысль, что он грозился не спасать меня, но все же сжалился…
Выдыхаю тяжко.
– Если хозяин захочет тебя увидеть, Слава, он тебя найдет.
– Я понимаю.
– Так что на стол накрывать придется и даже поужинать. С хозяином. Ты ведь не хочешь голодной ходить?!
Опять вскидываю глаза.
– Я думала, с вами…
– Главное то, что думает Гун, а он дал четкие указания. Хозяин хочет, чтобы ты села с ним за стол как гостья. Не зли его просто. Так что иди, возьми тарелки и расставь. Как выйдешь, прямо по проходу, а затем налево.
Нехотя поднимаюсь. Беру тарелки со столешницы. Рассматриваю красивый орнамент. Даже в доме в самой глуши хозяин не поскупился на роскошь.
Почему-то вспыхивает злорадство, смотрю на тарелку и попутно думаю: не уронить ли ненароком.
Дуреха. Знаю.
Ценю чужой и свой труд, поэтому спокойно расставляю все необходимые приборы, затем блюда, салаты.
Ухожу с головой в процесс. Когда заканчиваю, выдыхаю.
Рассматриваю пространство. Во всем чувствуется восточный мотив, что неудивительно. В камине полыхает огонь. Здесь приятно, свет чуть приглушен и на стенах картины. Уютно как-то. Отстраняюсь от всего. Подхожу к стенам поближе и рассматриваю пейзажи, замираю на одном наброске.
На нем изображен пустырь. Просто земля в
