– Guten abend, Fraulein Arden [6]. – Алек смотрел на нее так плотоядно, словно играл в какой-то третьесортной мелодраме. Ему только усов не хватало, которые он мог бы то и дело подкручивать.
– Не надо переигрывать, Алек, – сказала Мэри. – Не забывай: ты же опытный искуситель. И привык иметь дело с нервными дамочками. Будь я на месте нервной дамы, я бы сбежала от одного твоего взгляда. Или рассмеялась.
– Бежать некуда, мисс Арден. Приглашать меня, вы понимайт, что будет. – Он не выходил из роли, но его акцент стал сильнее, чем обычно. Так что, вероятно, ей лучше подыграть ему, не так ли?
– О, доктор Бауэр, – слегка задыхаясь, произнесла Мэри, – я не была уверена, что вы придете. – Она споткнулась о стул, на котором сидела. Несмотря на то, что спальня Алека была просторнее, чем ее спальня, одна комната по комфорту не уступала другой. Возле окна стояли два мягких стула, и Мэри указала ему на другой. – Не хотите ли присесть?
– Мисс Арден… Мэри… Я бы очень хотеть сделать кое-что другое… Потанцуем?
– Что? – Мэри была уверена, что Джозефу Бауэру не захочется вальсировать с ней.
– Tantzen, ja? [7]– Алек поднял руки и подмигнул ей.
– Это ни к чему, Алек, – проговорила Мэри. – Ты ведешь себя глупо.
– Кто знать, о чем этот мужчина попросить тебя, моя дорогая? Надо подготовить себя.
– Я не готова сейчас танцевать, Алек! Ты же знаешь, что я стерла ноги.
– Ах-ах! Но я есть доктор. Позволь мне смотреть твои ноги.
Мэри испытывала раздражение и удивление одновременно.
– Ты не доктор, к тому же ты пришел не для того, чтобы попрактиковаться, да я и не могу представить себе, что Бауэр попросит меня снять туфли.
– Почему бы и нет? Мы, мужчины, хотеть всех женщин раздеваться. Надо же с чего-то начинайт.
– Я не собираюсь снимать туфли, – заявила Мэри. – И я сказала тебе об этом, как только пришла.
Алек вздохнул.
– Отлично. Я есть безутешный, но я потерпеть, фройляйн Арден. Никогда не встречать такой робкая и милая женщина. Пожалуйста, сказать, что вы разделяйт мое восхищение.
– Д-да, наверное. В-вы очень милы.
– Говорить это так, чтобы я поверить, иначе я вставать и уходить, и у вас нет шанса покричать от души.
– Черт возьми, Алек! Я не собираюсь с тобой заигрывать! Ты – это ты, а не Бауэр. Уверена, что вечером у меня все получится гораздо лучше, когда дойдет до дела. – Мэри без труда несколько раз обманывала Бауэра, когда разговаривала с ним, но сейчас ей на ум не приходило ни единой реплики, ни единой шутки. Таков уж Алек – похоже, он заставит ее «оцепеняйт, даже не попытаясь шутить».
Вид у него был скептический.
– Вы знать, почему я приходить. И давай не идти вокруг да около. Я хотеть брать тебя на руки и бросайт на кровать.
У Мэри подвело живот.
– Нет, этого не может быть, – пролепетала она.
– Нет, это так есть!
Алек подхватил ее и уложил на кровать, прежде чем она успела подумать о его глазных яблоках или о мужском достоинстве. Ее шляпа слетела, несмотря на шпильки, и она безуспешно попыталась сползти с кровати. Не успела Мэри понять, что он нависает над ней, в его глазах вспыхнул маниакальный огонь.
– Ты хотеть меня. Ты знать, что это так.
Вся беда в том, что он прав. Но она должна думать, что так бесцеремонно с нею себя ведет этот буйный Бауэр, – Господи, да как она может прибегать к аллитерации, когда ее добродетель под угрозой?! Она просто обязана сделать что-нибудь, чтобы избавиться от него! Мэри робко толкнула Алека.
– Это все, на что ты есть способна?
– Я не хочу делать тебе больно.
Этот ужасный человек рассмеялся приятным низким смехом. Его рот был совсем близко от нее, и Мэри разглядела, что у Алека прекрасные зубы.
Внезапно он откатился в сторону, и между ними образовалась неприятная пустота. Лежа на спине, Алек взял Мэри за руку, чтобы она не встала. Она по-прежнему была в черных лайковых перчатках, но ощутила тепло его пальцев, проводящих круги по ее ладони.
– Видите, моя дорогая мисс Арден, как легко вами манипулировать. Вы должны были ударить меня или закричать. – В его голосе не осталось и следа венского акцента.
– Да я бы закричала, если бы ты был настоящим Бауэром, но ты же не он, – сердито проговорила Мэри. – И я не думаю, что стоило заводить этот разговор об одежде.
– Да ты даже виду не подала, что хочешьзакричать!
Черт бы побрал его самодовольную бритую физиономию! Он прав. От его близости что-то в ней изменилось, а ее мозг превратился в кашу.
– Уверяю тебя, кричать я умею, и я непременно закричу, когда возникнет необходимость. И еще я уверена, что доктор Бауэр не будет таскать меня сегодня, как тряпичную куклу. А ты именно так вел себя со своими любовницами? Только сила, и никаких ухаживаний, никакого изящества?
Алек пожирал ее глазами. Господи, да он свиреп, даже без бороды.
– Да я ухаживаю ничуть не хуже любого другого парня.
– Докажи! – Эти слова вырвались изо рта Мэри без ее обычной осторожности.
– Да мне не нужно доказ… О черт! Хорошо. Ты получишь то, о чем просишь, невыносимая ты женщина! Лежи спокойно и не говори ни слова. – Алек пугающе близко пододвинулся к Мэри.
– Я не хотела делать что-то прямо сейчас.
– Слишком поздно что-то объяснять, – заявил он. – Мне был брошен вызов, а я всегда отвечаю на вызовы. – Алек поднес ее руку в перчатке к своим чреслам.
Боже!
– Но ты не… Не хочешь же ты…
– Ш-ш-ш… Я же сказал: молчи! Но в конце ты можешь немножко покричать.
Он привлек ее еще ближе, от разделявшей их одежды исходил тропический жар. Потом Алек приподнял подол ее платья и нижние юбки, подставляя ее бедра под прохладный горный ветерок, врывавшийся в комнату сквозь открытое окно.
– Алек! – Голос Мэри напоминал кваканье лягушки.
– Ш-ш-ш… Позволь мне доставить тебе удовольствие. С изяществом. И это будет недолго – у нас просто нет времени.
Его палец пробежал под подвязкой, пришитой к корсету, к верхней части ее чулок, но Алек даже не попробовал снять их. Ее ноги будут в безопасности, чего не сказать об остальном ее теле. Потом его рука поднялась к разрезу на ее короткой комбинации, и у Мэри перехватило дыхание.
– Ты пользуешься «Букетом Бленхейма».
Мэри покраснела. Она обрызгалась «Букетом…» с головы до ног, несмотря на то, что это был мужской одеколон.
– А теперь я буду целовать тебя и в это же время прикасаться к тебе. Ты даешь мне на это разрешение?
Голос Алека звучал очень серьезно. Мэри кивнула. Она не смогла бы шевельнуть языком, даже если бы ее жизнь зависела от этого. Она закрыла глаза в ожидании поцелуя и почувствовала, как прогнулся матрас.
Мэри была поражена, ощутив его поцелуй совсем не в том месте, в котором она ожидала. Алек отодвинул отороченный кружевами шелк, раздвинул нежные складки ее лона, и кончик его языка коснулся крохотного узелка, изнывающего по его прикосновениям. Мэри действительно вскрикнула, но совсем тихонько. Скорее от удивления, чем от чего-то иного, но Алек тут же остановился.
– Могу я продолжить? – спросил он.
– О, перестань разговаривать! – пробормотала Мэри, отказываясь посмотреть на его приподнятое лицо. Ей не хотелось становиться соучастницей Алека, но так уж вышло. Она видела картинки таких ласк в библиотеке лорда Харвуда, когда ждала его. Мэри не рылась в его вещах – китайская настольная книжица лежала открытой на письменном столе. Мэри было нелегко сохранять сдержанный вид, когда он робко объяснял ей, что ему нужна невинная молодая жена для продолжения рода Харвудов. Еще тогда она заподозрила, что его жена могла бы стать очень счастливой, если Харвуд намеревался последовать примеру книжной иллюстрации.
– Я к вашим услугам, моя дорогая мисс Арден. – Мэри представила волчью усмешку Алека, человека абсолютно уверенного в своих сексуальных способностях, который проделывал все это множество раз со своими беспомощными, счастливыми жертвами. Его язык и нежные пальцы вновь заскользили по чувствительным местечкам, о существовании которых Мэри и не догадывалась. Она, конечно, чувствовала себя глупо, но она всегда быстро всему училась. И ей не нужно было много практики для того, чтобы позволить себе наслаждаться этой изысканной атакой на ее чувства.
Ей стало жарко, ее кровь закипала в жилах, отчего даже лицо у нее стало пощипывать. Одна дрожащая рука сжала складки юбки, другая удерживала темноволосую голову Алека на месте, чтобы он продолжал свой грешный поцелуй. Его черные волосы под ее пальцами казались грубыми, а вот язык, обводящий кругами загадочный узелок, – гладким и гибким. Алек тоже держал ее, и теперь его палец проник в ее лоно. Он проскользнул в него так осторожно, что Мэри почувствовала лишь плавящийся жар и очень мягкое давление. Что еще более приятное он сможет сделать в понедельник?
