На нем не было ни рубашки, ни обуви, только штаны и чулки. Кэтрин старалась не замечать, как дьявольски привлекательно он выглядел, но это было невозможно. Опухоль на левой руке уменьшилась, и синяки начали сходить. Изменения к лучшему сделали ее пребывание в комнате еще более опасным. Полуобнаженный, Грэнби представлял собой замечательный образец мужской красоты, а Кэтрин уже поняла, что не может противостоять подобному соблазну. Но с другой стороны, ему требовалась помощь.
Она разрезала бинт чуть ниже тугого узла, а потом осторожно сняла повязку и бросила ее в корзину, стоявшую недалеко от кровати. В ярком свете, льющемся в окно, Кэтрин увидела, что цвет волос на его груди был немного темнее, чем на голове. Девушка посмотрела на два плоских мужских соска, потом перевела взгляд на нижнюю часть живота, твердую и мускулистую. Когда Кэтрин подняла глаза, она увидела ужасные синяки, покрывавшие левое плечо, – их цвет варьировался от ярко-бордового до желто-зеленого.
– Мне так жаль... – проговорила она вполголоса. Граф чуть повел плечом, потом поднял руку и согнул пальцы.
– Я чувствую себя гораздо лучше.
– Мазь должна помочь.
– Тогда давай попробуем, – сказал Грэнби. – Ты могла бы втереть мазь в плечо и в руку. Не будем дожидаться Пека.
Кэтрин замерла в нерешительности. Она снова вспомнила о том, что произошло между ними при последней встрече.
– Так ты поможешь мне? – спросил Грэнби. – Ведь ничего бы не случилось, если бы ты не обманула меня и не заставила участвовать в бессмысленных скачках.
– Не нужно на меня набрасываться. Я и так понимаю, что виновата. И я уже попросила прощения.
– Ох, плечо, – проворчал Грэнби. – Я надеялся, что ты не откажешься мне помочь. Ведь чем раньше я выздоровею, тем быстрее вас покину, верно? А ты, если я не ошибаюсь, очень этого хочешь.
– Да, очень. – В голосе Кэтрин послышались резкие нотки.
– Тогда наши желания совпадают, – сказал Грэнби, поворачиваясь к ней так, чтобы она могла дотянуться до его плеча.
Кэтрин вздохнула и открыла бутылку с мазью. Почему же ее так влекло к этому мужчине? Может быть, потому, что она хотела узнать настоящего Грэнби? Какое-то чувство ей подсказывало: настоящий лорд Грэнби совсем не тот надменный аристократ, которого она встретила на дороге, а язвительность и высокомерие – всего лишь маска.
Кэтрин поднесла бутылку к носу и поморщилась. Травы, добавленные миссис Гибсон, смягчали зловоние, но не могли совсем заглушить его. Снова вздохнув, она вылила небольшое количество снадобья себе на ладонь и проговорила:
– Я постараюсь не сделать тебе больно.
Граф рассмеялся и пробормотал:
– Основная цель этой процедуры – снять боль, то есть активно растирать мышцы, а не ласкать их. Так что не бойся резких движений.
«Ласкать», – мысленно повторила Кэтрин, и ей вдруг снова вспомнились их объятия и поцелуи. Собравшись с духом, она склонилась над графом и принялась втирать мазь в его плечо. Комната тотчас же наполнилась резким и крайне неприятным запахом, но Кэтрин почти не чувствовала этого. Едва лишь она прикоснулась к обнаженному плечу графа, как по телу ее словно прокатилась горячая волна – то же самое она ощущала, когда он сжимал ее в объятиях и их губы сливались в поцелуе.
– Ох, очень приятно, – пробормотал Грэнби и тихо застонал.
Кэтрин продолжала растирать его плечо и старалась не думать о своих ощущениях, старалась не замечать их. Однако у нее ничего не получалось: глядя на обнаженное плечо Грэнби, она чувствовала, что ее с каждым мгновением все больше влечет к этому мужчине, и это влечение граничило с безумием.
В какой-то момент ей вдруг пришло в голову, что такие прикосновения к обнажённому телу возбуждают даже больше, чем поцелуи. «Хорошо, что он сидит ко мне спиной и не видит меня, – подумала Кэтрин. – Было бы ужасно, если бы граф в очередной раз убедился в том, что я не могу устоять против его чар».
Кэтрин решила, что ей следует как можно быстрее закончить массаж и освободиться от чувств, переполнявших ее. Она принялась еще энергичнее втирать мазь в плечо графа, и он снова застонал от удовольствия. Руки девушки дарили ему чудесные ощущения, и боль в плече стихала от ее прикосновений. Однако теперь его стала беспокоить совсем другая боль – в области паха. Здравый смысл твердил ему, что надо попросить Кэтрин уйти, но он молча сидел на кровати, дожидаясь, когда девушка закончит массаж. Наконец она остановилась и шумно выдохнула. Затем смыла с ладоней остатки мази теплой водой.
– Спасибо, – пробормотал Грэнби. – Можно, я попрошу тебя помочь с этими проклятыми бинтами? Мне не нравится чувствовать себя перевязанным как мумия, но это действительно позволяет держать руку без движения.
– Да, конечно. – Кэтрин взяла одной рукой рулон бинтов. – Приложи руку к груди.
Она снова склонилась над графом, но тут он вдруг привлек ее к себе, усадил на кровать и впился поцелуем в ее губы. Кэтрин же не сопротивлялась, возможно, потому, что не ожидала ничего подобного.
Грэнби понимал, что сошел с ума. Ему следовало открыть дверь и выпроводить девчонку вон, а не целовать ее. Однако граф ничего не мог с собой поделать. Он не видел Кэтрин пять дней, но все это время, лежа в одиночестве, постоянно думал о ней. И вот теперь, когда она наконец-то оказалась рядом с ним, он не смог с собой совладать, – очевидно, одиночество лишило его разума.
– Не надо, – пробормотала Кэтрин, когда он, наконец, отстранился и посмотрел ей в глаза. – Это... неправильно.
– Неправильно? – переспросил Грэнби, укладывая девушку на кровать и склоняясь над ней. Он провел большим пальцем по ее нижней губе. – Тогда почему же я опять хочу поцеловать тебя?
– Ты просто хочешь опять отомстить мне, – с дрожью в голосе проговорила Кэтрин. – Ты в ярости из-за того, что не можешь забрать с собой Урагана, когда уедешь.
– Поверь мне, милая, я абсолютно не злюсь на тебя. Тебе не нравятся мои поцелуи? – Он прикоснулся пальцами к вырезу ее платья.
Кэтрин положила руки графу на плечи, намереваясь оттолкнуть его, но она боялась причинить ему боль.
– Пожалуйста, отпусти меня.
Грэнби наклонился, чтобы снова поцеловать ее в губы, но девушка отвернулась. Тогда он принялся осыпать поцелуями ее шею, и Кэтрин невольно застонала – по телу вновь разливалась горячая волна. Запрокинув голову, она бессознательно помогала графу и словно умоляла его продолжать ласки. Теперь она уже ни о чем не думала, лишь наслаждалась чудесными ощущениями.
Когда же Грэнби наконец прервал ласки и отстранился от нее, Кэтрин едва дышала. Он протянул руку, чтобы освободить ее волосы от ленты, и она не противилась. Запустив пальцы в ее локоны, граф пробормотал:
