Толян закурил.
– Завтра все закончится, – сказал он, выпустив изо рта плотную струю дыма и внимательно глядя на меня. – И я уверен, что кое-кто отправится отсюда прямиком в СИЗО.
– И ты знаешь, кто это будет? – поинтересовался я, невольно ежась под колючим взглядом Толяна.
– Знаю! – уверенно ответил Толян. – Теперь знаю. Да ведь и ты знаешь!
– Вот как? – Я не очень удачно изобразил удивление.
– Алексей Карсавин утверждает, что Зябликов должен был приехать с женой. С другой стороны, ты всегда приезжаешь сюда на Рождество. Получается, что один из гостей должен был остаться без комнаты. Нет?
Толян был прав на все сто. Комната на троих для Бориса и его телохранителей, комната на двоих – для Зябликова и его жены. По комнате – Николаше и Витюше. Я выпадаю. И я знал об этом: еще под Новый год мне звонила Ирка и сказала, что в этот раз они не смогут меня принять у себя на Рождество. «Только не обижайся, Славон», – пропела она своим сексуальным голосом. Я тут же перезвонил Элису, и он был весьма раздосадован Иркиным заявлением. «Все будет, как мы договорились!» – заверил он меня. Действительно, странно.… Но Толяна необходимо срочно переубедить.
– Ерунда! – усмехнулся я. – Просто Элис ушел бы в спальню к жене: там французская кровать, если ты заметил. А кто-нибудь лег бы в кабинете Элиса – вот и все.
– Нет, не все, – возразил Толян. – Кабинет для Карсавина – это святилище! Никто и никогда не то что не ночевал в кабинете хозяина, но даже не входил туда в его отсутствие. Это утверждает Лера. Ты можешь опровергнуть ее слова?
– Это что, допрос? – перешел я в атаку.
Но Толян легко подавил мое выступление.
– Допрос будет завтра, – веско заметил он, вставая с кровати. – И большинство из здесь присутствующих ждут очень неприятные дни. Карсавин не мог обойтись без сообщников. А ты ведь не скрывал, что тебе срочно нужны деньги! Много денег.
– Что за ерунда?! – возмутился я. – Всем нужны деньги. Каким боком я замешан в делах Карсавиных?
– Вот и подумай, вся ночь впереди, – посоветовал Толян. – Завтра тебе придется ответить на множество вопросов, в том числе и на этот. Спокойной ночи!
Ни хрена себе! Уснешь тут после такого! Похоже, Борис решил при помощи прокуратуры склепать дело о заговоре против его персоны, да еще и с моим личным участием. Этого мне только не хватало!
Я остыл только где-то через полчаса и решил: что будет, то и будет, и черт с ними со всеми!
* * *
Я проснулся внезапно, от ощущения, что в комнате кто-то есть. Приоткрыв глаза, я увидел, что комната скупо освещена светом ночника, и удивился: я никогда не сплю при свете. Неужели я забыл выключить ночник?
– Просыпайся, есть дело, – произнес у меня над ухом голос Толяна. Так он не уходил? Я задремал во время нашего разговора?
– Мы же вроде все обсудили! – с досадой заметил я.
– Это было час назад, – ответил Толян. – Но с тех пор кое-что произошло.
От последних слов Толяна у меня пробежал холодок по спине и засосало под ложечкой. Я с трудом поднялся с постели.
– Что случилось? – осведомился я, пытаясь попасть ногой в штанину.
– Одевайся быстрее! – велел Толян, проигнорировав мой вопрос.
Я не стал его повторять, благоразумно решив, что это лишнее. Я оделся и вышел на площадку.
– Наверх, – коротко бросил Толян из-за моей спины, и я послушно затопал по ступенькам на третий этаж.
На третьем этаже происходил очередной сбор личного состава гостей и домочадцев Карсавиных: Николаша, Витюша, Паша и Лера выстроились шеренгой перед спальней Ирки, а Борис и Вован, стоя перед дверью кабинета Элиса, мрачно оглядывали этот трясущийся от недосыпания и ужаса строй людей.
– Теперь все! – доложил Толян, подталкивая меня в спину. От толчка я наткнулся на Николашу и чуть не повалил его.
– Буди хозяйку! – приказал Борис Толяну и обратился к нам: – У меня для всех вас есть новость. Не далее как пару часов тому назад Алексей Карсавин покончил с собой!
* * *
Лера ойкнула и запричитала вполголоса, Николаша схватился за голову и забормотал: «Боже мой! Боже мой!» Остальные, включая меня, изумленно молчали. Борис жадно вглядывался в наши лица, следя за реакцией каждого. Затем он сказал:
– Вы сами можете убедиться.
И распахнул дверь в кабинет Элиса. В дверном проеме виднелся письменный стол у окна, кресло и ковер перед дверью. На ковре навзничь лежало тело.
– Подошли по очереди и посмотрели! – отдал приказ Борис.
Витюша испуганно попятился и спрятался за моей спиной. Паша подошел первым, нагнулся над телом. Он смотрел на тело несколько секунд, затем резко выпрямился и отошел. Лера осторожно приблизилась к телу, вгляделась в лицо лежавшего на полу человека и, всхлипнув, проговорила:
– Алексей Олегович! Как же так…!..
Николаша, бледный как полотно, прислонился к стене. Я прошел мимо него к двери и взглянул на тело. Это действительно был Элис. Он лежал навзничь, запрокинув голову назад и приоткрыв рот. Вокруг его головы на ковре расплылась кровавым нимбом лужа крови. Я поднял голову и встретился взглядом с Борисом. Тот пристально смотрел мне в глаза несколько секунд, затем взглянул на оставшихся:
– Виктор!
Витюша вздрогнул, как от удара бичом, и осторожно приблизился к телу. С содроганием взглянул на мертвое лицо Элиса и с немой мольбой посмотрел на Бориса.
– Николай! – скомандовал Борис.
Николаша отлепился от стены и на негнущихся ногах проследовал в кабинет. Покачиваясь, он несколько мгновений смотрел на тело брата, затем рухнул на колени и закричал:
– Я говорил тебе, говорил, что все кончится плохо! Я говорил! Почему ты меня не послушал?! Почему?! – Он крепко обхватил тело Элиса руками и зарыдал, колотясь головой о труп. – Я же говорил! Говорил! Почему ты меня не послушал?!
– Где хозяйка? – громко осведомился Борис, перекрывая вопли Николаши.
– Одевается, сейчас выйдет, – ответил Толян.
И тут же распахнулась дверь спальни. Появилась Ирка. Мы посторонились, пропуская ее.
– Что случилось? – сухо спросила она и увидела тело. Молча подошла и остановилась в дверях кабинета. Вован, повинуясь молчаливому приказу Бориса, поднял Николашу и прислонил его к стене.
Ирка стояла, все так же молча глядя на тело мужа, секунд десять. Потом медленно произнесла:
– Этого не может быть.
Она повторила бесцветным голосом эту фразу несколько раз подряд, затем сделала шаг вперед и опустилась на колени рядом с Элисом. Ее пальцы заскользили по неподвижному лицу мужа, поворошили его волосы и осторожно закрыли широко раскрытые невидящие глаза.
– Господи, Лешенька! Как же это? – еле слышно вопрошала она снова и снова.
Я гадал, чем сменится ее тихая ошеломленность: бурной истерикой или глубоким обмороком? Я не угадал. Ирка вдруг резко поднялась, повернулась к Борису и с ненавистью негромко произнесла:
– Это ты его убил! Ты! Его кровь на твоих руках, убийца!
Борис хотел было возразить ей, но не успел: внезапно бросившись на него, Ирка вцепилась ему в горло. Точнее, хотела вцепиться, но Борис попытался уклониться, и длинные женские ногти лишь скользнули по его лицу.
– Черт! Да помогите же мне! – заорал Борис, хватая Ирку за руки.
Ирка ловко приложила его коленом в пах, Борис взвыл и согнулся пополам. Ирка вырвалась из железной хватки Бориса и попыталась снова схватить его за горло, но подоспевшие Вован и Толян успели остановить ее.
– Тащите ее в спальню, – приказал Борис. – Лера! Дайте ей успокоительное. Черт! Как больно!..
Он достал носовой платок и, морщась, принялся промокать кровавые полосы на своем лице.
– Сумасшедшая! Психопатка! – бормотал Борис.
– Она не сумасшедшая, – сказал Паша. – Она права: это не самоубийство.
– Он выстрелил себе в рот, – ответил Борис, пристально глядя на Пашу. – Выстрелил в рот и вышиб себе мозги. Разве не так?
– Не так, – возразил Паша. – Где же, в таком случае, пистолет?
– Отлетел под кровать или под стол. Надо обыскать комнату.
– Не сомневаюсь, что во время обыска комнаты твои гориллы найдут пистолет, – усмехнулся Паша. – Но на самом деле Алексею Олеговичу просто с силой засунули в рот дуло! Это очевидно: у него разбита верхняя губа и отсутствуют два передних зуба на верхней челюсти. Присмотрись, это хорошо видно!
– Да, верно, – вмешался я. – Павел прав! И еще: кто-то должен был услышать звук выстрела. Я сплю чутко и просыпаюсь от малейшего подозрительного звука: у меня еще с армии эта привычка осталась. Очевидно, что тут воспользовались пистолетом с глушителем, чтобы никто не прибежал на звук выстрела и не застал убийцу врасплох. Или ты всерьез полагаешь, что Элис использовал для самоубийства пистолет с глушителем, чтобы не потревожить покой своих гостей и домочадцев?
– Вот именно! Так что можно не сомневаться: это убийство, замаскированное под самоубийство, – поддержал меня Паша. – И еще один важный вопрос: ведь это ты обнаружил тело?
