Высокий господин спросил ее, как Меллиса попала на бал. Он сказал:
— Итак, мадемуазель Дюпанье, извольте объяснить, что вас привело во дворец.
— Хотела повеселиться, — прямо ответила Меллиса. — Я, по крайней мере, ничего плохого не замышляла!
— А кто замышлял? — с холодностью дохлой акулы спросил высокий дворянин, глядя в сторону, мимо Меллисы. — Скажите, мадемуазель… нам очень хочется знать, что вам известно?
— А я хочу знать, по какому праву вы изволите держать меня здесь в плену? — сердито спросила Меллиса.
Она не надеялась получить столь чёткий ответ, но пожилой господин коротко сказал:
— Это легко угадать, девочка. Вы появились там, где никому постороннему не следовало появляться, и услышали то, что не должно было покинуть пределов нашего узкого круга. Вы должны замолчать навеки. Остаётся избрать способ.
— Вы что, собираетесь меня убить? — потрясающе наивно и дерзко спросила Меллиса. — Позвольте, почему же вы не сделали этого там, на месте, а ждали целых три дня?
Молодой человек не удержался и ответил со смешком, явно пародируя своего начальника:
— А кто вам сказал, что мы этого не сделали? Простите, мадемуазель, но в том, что вы остались живы, нашей вины нет!
— Гм, — нахмурил брови высокий. — Симха — болван, слов нет, но что же теперь делать? К слову, мадемуазель, этот слуга-мавр ударом кулака свободно убивает быка или лошадь, не могу понять, как вам удалось выжить?
— Ему следовало получше целиться, вашему великану, — холодно ответила Меллиса. — Я ведь не лошадь. Промахнулся.
18(2)
На молодого человека ее ответ сильно подействовал, но главный прекратил его смех, вернувшись к делу.
— Итак, мадемуазель, поскольку у нас было время, мы навели справки о вашей персоне. И я хотел бы знать, что привело артистку бродячего цирка во дворец венецианского правителя.
— Хотела повеселиться, — повторила Меллиса, глядя ему прямо в глаза.
Зрачки у важного высокого господина позеленели и загорелись огнём, как у тигра.
— Будешь ты говорить, девчонка?! — зашипел он, наполовину вытащив шпагу из ножен. — Кто тебя послал сюда?
— Никто. Я просто хотела попасть на бал. Это правда.
— Здесь не твой балаган, и шутки неуместны! — вспылил он. — Кто послал тебя, маленькая дрянь?! Отвечай!!
Меллиса отступила на шаг, ближе к кровати. Она не успела выхватить нож, молодой парень схватил ее за руки, думая, что девушка пытается убежать или может повредить сама себе.
Высокий приближался. Когда он оказался рядом, Меллиса резко качнулась вперёд и ударила этого господина головой в лицо. Неизвестно, что он почувствовал, а у самой Меллисы зазвенело в ушах и отозвалось в затылке стреляющей болью. Она даже зажмурилась.
— Прекратить! — раздался с порога резкий высокий голос.
Меллиса открыла глаза.
В комнате появилась графиня д’Армонти. За ее спиной в проёме двери смутно чернел силуэт громилы-слуги.
— Не бойся, бедное дитя, — ласково сказала графиня.
— Чёрт побери!! — зарычал высокий, повернувшись к вошедшей. Из его разбитого носа лилась кровь. — Я высоко ценю твои идеи, Лоранс, но сейчас не вмешивайся. Я прикончу эту дикую кошку!
— Оставьте ее и вообще, убирайтесь отсюда! — резко сказала Лоранс. — Не забывайтесь, граф. За дела в Венеции отвечаю я! Кстати, что у вас с лицом?
Выругавшись и безуспешно пытаясь остановить кровь, граф отступил.
Когда мужчины ушли, Лоранс снова засмеялась так же беспечно, как на балу. Она взяла Меллису за руки и усадила на кровать. Сама крикнула слуге, чтобы принёс вина и сладкий пирог. Потом присела рядом с Меллисой.
— Ты очень милое создание, мадемуазель Из Корзинки, — заметила она весело. — Как тебя называть попроще?
— Меллиса, — хрипло ответила та.
— Да-да, конечно. Ты — француженка, правда?
— Угу.
— Так же как и я. Можешь называть меня Лоранс. Я вовсе не графиня, я шпионка кардинала де Ришелье*.
— Ни за что бы не догадалась, — мрачно ответила Меллиса, глядя в сторону. Лоранс снова весело рассмеялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не злись. Думаю, мы еще станем друзьями. О, мужчины! Разве они что-нибудь понимают в наших делах? И не способны понять! Бедный Симха, он действительно способен убить быка, но разве он может оценить важность для жизни такой детали, как женская причёска! У тебя очень красивые волосы, Меллиса.
— Угу. Я специально растила их для такого случая.
Лоранс оценила ее чувство юмора. Когда она отсмеялась, предложила Меллисе свою помощь. Но Меллисс возразила, что ничего у нее не болит, и ничего она не хочет. Хочет уйти.
— Это невозможно, — просто сказала Лоранс. — Лучше поешь. Ты любишь пирог с вишнями?
Меллиса любила сладкое. Но сейчас ее интересовало другое.
— Я что, буду сидеть здесь, пока не состарюсь и не умру? — едко спросила она.
— Разумеется, нет! Мы уезжаем сегодня вечером, — сообщила Лоранс. — Ты останешься со мной, если хочешь.
— А если не хочу, утопите в канале? — спросила Меллиса.
— Не думаю. Скорее, тебя просто посадят в тюрьму, а оттуда поедешь в колонии за океан. Ты ведь не слышала ничего важного. Главное, чтобы не болтала никому, вот и всё.
— Прекрасно, — саркастически заметила Меллиса. — Будь я мужчиной, мне проверили бы под честное слово, что я не разглашу вашей "великой тайны"?
— Нет, конечно, — улыбнулась Лоранс. — Мужчин убивают совершенно без церемоний.
— Спасибо!
Но раздражение Меллисы быстро прошло. Его сменила растерянность.
— А как же цирк? — спросила она.
— Им придется уехать без тебя. И сегодня же.
— Нет, — тихо, но упрямо возразила Меллиса.
— С ними ты всё равно не останешься.
— Пусть. Но их оставьте в покое.
— Твои циркачи должны уехать из города. Это предписание властей, — с сожалением (настоящим или нет) сказала Лоранс.
* Арман-Жан дю Плесси, герцог де Ришелье (1585–1642). Епископ и советник при короле Генрихе IV, всемогущий кардинал Франции, глава королевского совета, первый министр при сыне Генриха, Людовике XIII (1601–1643, король с 1610).
18(3)
— Если не можете разрешить им остаться, платите неустойку. Наша труппа собиралась стоять здесь до конца карнавала.
— Какое совпадение! — заметила Лоранс. — Мы, представь, тоже уезжаем из-за тебя раньше, чем собирались!
— Мне наплевать. — Меллиса вздохнула: — Мы с таким трудом пробирались в этот жуткий город… Заплатите хотя бы триста золотых, — жестко сказала она, — не то я убегу! Поверьте, я смогу сбежать по дороге.
— Хорошо, хорошо, — примирительно согласилась Лоранс. — Они получат свои триста золотых, раз тебе так хочется. Похвально, что ты заботишься о друзьях. Что еще?
Меллиса задумалась. До этого простого вопроса она не представляла всерьёз, что у нее начнётся новая какая-то неизвестная жизнь. Она чувствовала, что Лоранс для чего-то нужно ее согласие. Меллиса немного помолчала, принимая важное решение.
— Платите пятьсот, — тихо сказала она, — тогда я останусь.
Лоранс всплеснула руками:
— Это очаровательно! Какая наглость! Нормальные пленники с помощью выкупа обычно приносят доход своим хозяевам. А ты, похоже, решила разорить нас! Но отчего-то я испытываю к тебе дружескую симпатию. Ты мне нравишься. Представляю, сколько еще трудностей ты нам доставишь!
— Вас часто подводит предчувствие? — спросила Меллиса, беря с блюда кусок пирога.
— Никогда.
Жуя пирог, Меллиса очень одобрительно кивнула. Видимо, похвала относилась не только к еде, но и к проницательности Лоранс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Неожиданная покровительница Меллисы сказала, что пятьсот золотых это сущий грабёж. Но циркачи их получат. Не больше, однако. Ужасно развеселило мнимую графиню то, как Меллисс испугалась, сообразив, что ей надо вернуть взятое напрокат платье. Она непременно хотела отдать его Эмилии в театр, но не знала, как это устроить.
