Олег приехал быстро и позвонил снизу.
– Я выйду, – ответила я ему.
– Ты не пустишь меня домой? Или у тебя дочка дома?
– Дочки нет, есть другой человек. – Я посмотрела на Гришу. Мальчику не впервой мешать залетным дяденькам сладко соснуть на диванчике часокдругой…
– Да? – Олег заметно погрустнел, или мне так показалось.
«О, нет! Только не это!» – чуть было не сказала я, увидев его внизу около автомобиля. Он был гладко выбрит, красиво одет, вышел из автомобиля в расстегнутом пальто – почемуто все это я отнесла на свой счет. Может, он всегда так одет после работы? И выбрит, и надушен, и причесан… Ко всему прочему за спиной он прятал букет красных роз с зелеными метелочками и нарядной ажурной гипсофилой, и букет высовывался изза его расстегнутого пальто, как яркий растрепанный хвост.
– Они замерзнут, – кивнула я на цветы. – Спрячь получше.
Олег в растерянности оглянулся. Да… Пожалуй, в этом есть даже какаято прелесть… Вот так ввести в смущение мужчину. Хотя цена этому смущению хорошо известна: мужчина до и мужчина после – два разных человека. И не стоит относить на свой счет ни первое, ни второе. Причина не во мне – причина в его физиологии. Вот он сейчас волнуется и даже смущается, и надеется… Осталось продолжить – на что именно, чтобы тут же самой успокоиться. Он же не в глаза мне поглядеть надеется. Найди мужество и скажи себе самой словами, на что именно все его надежды…
Эти мысли стремглав промчалось у меня в голове и, наверно, както отразились на лице. Потому что Олег спросил:
– Что?
– Ничего, – засмеялась я.
Главное, не заходить далеко – в ощущении власти над человеком. Моя профессия как раз очень этому способствует. Некоторые мои коллеги упиваются властью над беспомощными родителями и больными детишками. Таких врачей немного, но когда я их встречаю, хочу просто убить, не рассуждая. Одна моя сокурсница работает в роддоме, наблюдает и помогает адаптироваться к жизни малышам, которые родились с какимито проблемами. Мы с ней случайно увиделись на курсах повышения квалификации врачей.
– Нравится тебе в роддоме работать? – спросила я, просто чтобы чтонибудь спросить, мы никогда не были особенно дружны в институте.
– А то! – улыбнулась Инка. Маленькая, крутозадая, она даже на меня, не отличающуюся высоким ростом, всегда смотрела снизу. Ей не хватало сантиметров семьдесят до нижней границы среднего роста. – Такаая власть…
– Ты администратором, что ли, стала? – не поняла я.
– Да ладно! Прямо уж! – засмеялась Инка. – От меня зависит, будет ли ребенок жить. Я это решаю, понимаешь? Одна я. И родители это знают. Я каждый день чувствую, что в моих руках чужая жизнь. Вот я держу новорожденного в руках, и в моих силах дать ему жить дальше или не дать. Такой кайф!
Иногда я сама себе напоминаю этот эпизод, слова циничной и наглой Инки, когда вдруг и мне кажется – вот какая я нужная, незаменимая! Когда я вижу, как подобострастно смотрят на меня некоторые мамочки, и мне становится приятно от их взглядов… И тогда я говорю себе: ты не знаешь, сколько шагов отделяет тебя от Инки. Может, десять. А может, и два. Раздва – и станешь такой же, стоит позволить себе воспользоваться, даже просто внутренне, чужой бедой и надеждой.
Сейчас я посмотрела, как Олег мнется с цветами, и, вздохнув, сказала:
– Ты почему такой красивый?
– Я? – Он как будто еще больше растерялся. – Да вот… – Он наконец достал изза спины букет и протянул его мне. – Чтобы както соответствовать ситуации…
– Спасибо.
Я взяла цветы. Не вспомню даже, когда мне мужчина последний раз дарил цветы. Ну и что? А я и не почувствовала ничего. Почему вот только?
Мне иногда снится, что меня ктото любит. И то вовсе не эротические сны. Ктото, кого я не знаю, смотрит на меня с нежностью, и я чувствую его взгляд. Я чувствую чужое чувство, я – не знаю чем, душой, вероятно, – чувствую, что ктото меня любит. И это ощущение ни с чем не сравнить. Просыпаясь, я даже помню свое ощущение и хочу сохранить его подольше. Некоторое время оно живет во мне, и я становлюсь мягче, мне хочется улыбаться – от ощущения, что я любима.
Но сейчас… Почемуто мне не стало ни тепло, ни особенно приятно. Зато… зато под его взглядом я както заволновалась. Не сразу, но я увидела взгляд, который не спутаешь ни с чем, – взгляд мужчины, представляющего, как он проводит с тобой приятные минуты… Я поежилась, хотя мне не было холодно.
– Не пригласишь домой, значит? А кто там у тебя… – он слегка запнулся, – друг?
– Нет, Олег. У меня нет никакого друга, иначе я бы не поехала вчера с тобой. У меня даже дочка ушла. Просто меня попросили взять на день одного мальчика.
– Подруга попросила? – недоверчиво спросил Олег.
– Пациентка, – вздохнула я. – Милая женщина и большая любительница мужского пола.
– В отличие от тебя, – усмехнулся Олег.
– В отличие от меня, – кивнула я.
Он захлопнул дверцу машины, зачемто нажал на кнопку сигнализации. Потом сделал шаг ко мне и неожиданно взял меня одной рукой за шею.
– Ты спрашивала, что ты забыла у меня? А вот что. – И он, не дав мне опомниться, поцеловал меня.
Мило, трогательно, романтично. И ужасно глупо. Ужасно… И я, вместо того, чтобы отойти от него и не позориться рядом с собственным подъездом – ну все же мне не шестнадцать лет! – с большим удовольствием минуты три, наверно, а то и пять стояла и целовалась с Олегом, как сто лет назад, когда мы заканчивали институт. После последнего экзамена Олег, мой верный друг и товарищ, вдруг так настойчиво пытался овладеть мной в какомто пустом кабинете, где еще не выветрился нервный дух сессии, и из парт то здесь, то там торчали ненужные уже шпаргалки и забытые учебники и конспекты… Я тогда, кажется, чуть было не сдалась под его напором… Помню, что я очень боялась забеременеть – почемуто мне казалось, что от полного сил и энергии Олега забеременею тут же, и я начала быстро считать в голове, какой сегодня день. День оказался опасным (как студенткаотличница я четко помнила главу об оплодотворении), и от ощущения его разгоряченной плоти гдето совсем близко мне только становилось страшно, не более того.
Но сейчас я чувствовала, как все мое существо наполняется давно забытыми желаниями и соками. Вот это да… Можно, значит, и не любить, а… И дней я никаких не считала, потому что давно уже этого не делаю, хотя теперьто хорошо знаю, что на самом деле не так уж много в месяце дней, когда можно зачать новую жизнь. Только я и не помню, когда свое знание применяла последний раз на практике.
Я взяла себя в руки и оторвалась от Олега.
