Я взяла себя в руки и оторвалась от Олега.
– Увы. У меня действительно чужой мальчик.
– А комнат сколько?
– Две, но…
– Сашка… – Он смотрел мне в глаза тем самым взглядом и как будто проникал уже в мое существо, и все существо, точнее, та его часть, что отвечает за продолжение рода, радостно трепетала: «Да! Да! Непременно! Не откладывая! Все готово к приему гостя! Ждем! Хотим! Надеемся!»
Естественно, в этот самый момент мимо прошла соседка, живущая этажом ниже, и удивленно посмотрела на меня. Еще и обернулась. Чтобы удостовериться, наверно, точно ли Саша Леликова страстно обнимает мужчину на улице средь бела дня. День, правда, уже закончился, длинный, невероятно длинный день.
– Я так устала сегодня, Олег.
– Я поднимусь, – твердо сказал он и даже подтолкнул меня слегка к входной двери. Похоже, программа воспроизведения рода человеческого в нем тоже включилась на полную катушку и подчинила сейчас все остальные рефлексы и желания, а также доводы разума.
Я с огромным трудом, словно преодолевая сопротивление некоего невидимого силового поля, шагнула в сторону от двери подъезда.
– Нет, Олег. Нет. Это невозможно. По крайней мере, сегодня.
Наверно, потом он подумал и понял меня, а в тот момент обиделся.
– Ну, нет, так нет, – сказал мой старый товарищ, быстро сел в машину и уехал.
Вот тебе и ответ на вопрос – а зачем он приезжал? За тем самым. И другое – не предлагать. Например – за ручку подержаться, познакомить с маленьким Гришей, сочиняющим музыку, дослушать историю про дочку, ушедшую из дома… Кстати. Ведь я только что обмолвилась Олегу о своей беде, а он даже ухом не повел. Он не виноват. Виновата та самая программа, кемто когдато заложенная в нас, как базовый, непреодолимый инстинкт, основное задание, данное нам при рождении: успеть родить себе подобного, его согревать и кормить, пока малыш сам не побежит быстрыми уверенными ножками, не оборачиваясь назад…
Я была права. Я не успела даже подняться и открыть дверь квартиры, как Олег перезвонил и извинился:
– Ты прости меня… Чтото я в самом деле… гм… перегрелся. Давно со мной такого не было. Что ты сказала насчет Ийки?
Приятно сознавать, что правильно выбирала друзей в юности. Подчас бывает наоборот. Я все хотела найти свою институтскую подружку, с которой мне было так хорошо и приятно, мы понимали друг друга, были очень похожи – так мне, во всяком случае, казалось. Но когда я разыскала ее телефон и поговорила с ней, то поняла, даже не встречаясь, что ктото из нас, видимо, очень изменился. Скорей всего, я. Когда мы дружили, я была другой. А я теперешняя дружить с ней уже не буду. В подробностях говорить о мальчиках… Наверно, когдато, когда и нам, и мальчикам было по двадцать, и мы были все время в когото влюблены, было так увлекательно и смешно обсуждать, и то были порой самые важные и искренние разговоры. Но не теперь, когда лысеющие мальчики норовят наверстать упущенное в любом маломальски симпатичном месте…
В общих словах я рассказала Олегу о том, что произошло у меня с Ийкой. Как и можно было ожидать, он ничего толком не сказал в ответ. Да и что можно сказать непутевой мамаше, проглядевшей собственную дочь? На прощание Олег туманно пообещал во всем «разобраться». А я с неожиданной грустью подумала: самый лучший способ охладить не в меру разволновавшегося поклонника – это рассказать ему о своих детках, об их проблемах, больных ушках, разбитых носах, двойках, драках, вранье… И энергичный, пылающий страстью мачо тут же превращается в обычного, беспомощного соплеменника, мешковатого и неуверенного в себе, тщательно прячущего свою неуверенность.
Открыв дверь, я обнаружила Гришу стоящим в коридорчике, одетым.
– Ты кудато собрался? – спросила я, стараясь закрывать дверь спокойно и так же повесить свое пальто.
Мальчик молчал и упорно не смотрел на меня. Понятно. Собрался домой. Замкнутые дети невероятно привязаны к своему дому, кроватке, столу, табуретке на кухне… Ктото из них, даже приехав на лето к хорошей, доброй бабушке, неделю не будет есть толком, потому что на кухне вид в окошко совершенно другой и не качается в левую сторону табуретка…
– Гришенька, ты разобрался в нотах?
Мальчик молчал. Всё. Кажется, на сегодня силы у меня закончились. Много, очень много за один день. К тому же спала я непонятно сколько и неизвестно где. Я села на пол в прихожей и прислонилась головой к плохо закрывающейся дверце самодельного встроенного шкафа. Как же ненавидела этот шкаф Ийка! Она не понимала, что он был сделан двадцать лет назад, когда шкафы с зеркалами и подсветкой были в стране у единиц, прячущихся от глаз остальных, у кого таких шкафов не было. Но какая разница, что было двадцать лет назад? Шкаф и правда ужасный. Из него все высыпалось, в нем всегда было напихано слишком много нужного и ненужного… Было и есть. А Ийки больше дома нет, я довела ее своей бесхозяйственностью и горением на работе, за которую не платят денег.
По природе очень аккуратная и хозяйственная, в раннем детстве она, глядя на меня, заталкивала все свои вещички на единственную полку, которую удалось полностью освободить в шкафу. А лет в семь вдруг стала складывать все аккуратно – и никто, ни один психолог не скажет мне, что из обезьянки можно воспитать волчонка. Нет, нет и нет. То, что заложено природой, мощнее и стабильнее, чем то, что мы пытаемся воспитать. К тому же ребенок впитывает не только и не столько то, что ты даешь именно ему, а то, что вокруг, что было вовсе не направлено на него самого.
Плакать сил у меня не было, поэтому я просто сидела, совершенно выключившись из окружающего мира, закрыв глаза и обхватив колени руками. Через какоето время я ощутила тепло у своего бока и приоткрыла глаза. Гриша сел рядом со мной и слегка прислонился ко мне. На меня он попрежнему не смотрел, но шапку снял и положил на тумбочку под зеркалом. Через какоето время я осторожно обняла его одной рукой. Тепло маленького человечка рядом подействовало на меня успокаивающе. Шкафы… Если бы все бросали друг друга изза шкафов, по улицам бы бегали толпы брошенных мужей и нерадивых родителей, не обеспечивших домашних достаточным количеством полочек с подсветкой для колготок и трусов…
Глава 9
Мам, это земля опускается или я расту?
Размышления маленькой девочки
Лиля на следующий день не позвонила. Утром я отвела Гришу в школу и пошла на вызовы. Успела всех обойти и забрала его перед началом своего приема, в тот день он начинался в два. Едва успев покормить мальчика, я помчалась на работу, судорожно подсчитывая по дороге, хватит ли мне денег, чтобы купить необходимых продуктов.
