Джаспера, тебе не нужно выплачивать долг. А моя мама и я… О деньгах мы не беспокоимся. Когда они есть, о них не беспокоишься, – объяснил Рин. – Я знаю, что просить о помощи тяжело, но ты нам всем не безразлична. Если это тебе нужно, то просто попроси.
Поппи не думала, что ее неуверенность способен понять тот, кто родился в богатой семье. Ничего просто так, даром, ей не доставалось, и она не была готова взять то, что не сможет отдать. Но для Поппи многое значило просто знать, что есть люди, которые заботятся о ней и готовы что-то предложить. Она доела и взяла бокал вина.
– В идеале – чего ты хочешь? – спросил Рин. – Если бы дело было не в деньгах, чем бы ты хотела заниматься?
– Я бы основала свою фирму, – быстро ответила Поппи. – Я бы прекратила заниматься многоквартирными домами и нежилыми помещениями и, может быть, занялась загородным строительством. Мы с Феликсом еще на учебе это обсуждали. Я бы проектировала дома, а он бы занимался интерьерами.
Поппи много думала об этом, особенно еще будучи студенткой с горящими глазами.
– Тогда тебе следует этим заняться, – сказал Рин. – Насчет денег – я серьезно. Если ты не согласна принять их как друг, тогда я буду инвестором. Просто сделай меня акционером, когда выведешь бизнес на рынок.
Рин остановился, ожидая реакции Поппи, но она ничего не сказала, и он продолжил.
– Просто подумай об этом, хорошо?
Поппи кивнула:
– Подумаю.
Она встала и начала собирать посуду. За последние пару недель у них уже выработался распорядок: Рин готовит ужин, а она моет посуду, пока он приступает к поискам автомобиля, сидя в гостиной.
Загрузив все в посудомойку, Поппи присоединилась к Рину в гостиной, сев на большой удобный угловой диван.
– Ты просмотрел все эти машины за неделю? – спросила она, взяв плед и укрывшись им.
– Да, я посмотрел еще две здесь в городе и отмел их, поэтому, думаю, пришло время расширить географию поиска, – ответил Рин, подвинув ноутбук так, что теперь он разместился на коленях у них обоих. – Я просто надеюсь, что автомобиль не покинул Нью-Йоркскую агломерацию.
Рин посмотрел на Поппи:
– Тебе холодно?
– Немного, – призналась Поппи, но быстро сменила тему. – Я получила обратную связь от пары коллекционеров в городе. Они мне позвонят, если у них будут зацепки.
На прошлой неделе Поппи посетила гениальная идея – связаться с несколькими клубами любителей ретроавтомобилей. Если у какого-нибудь частного коллекционера будет «Понтиак» серии Trans Am, кто-то да будет знать.
Рин зажег камин и кивнул:
– Тогда, может, запостить наш запрос на сайте объявлений в Нью-Джерси? Если куда машина и могла отправиться – наверное, туда.
Рин открыл вкладку и начал набирать сообщение, а Поппи пыталась не закрыть глаза, но стресс прошедшей недели и уютное тепло огня вскоре убаюкали ее и погрузили в спокойный сон.
* * *
Рин все еще набирал сообщение, когда почувствовал, как голова Поппи упала ему на плечо. Он взглянул на нее боковым зрением и улыбнулся. Кажется, эмоциональный груз прошедшей недели наконец взял свое.
Он переставил ноутбук к себе на колени и закрыл его – если он будет печатать, это разбудит Поппи. Рину было интересно, смутится Поппи или огорчится, если он ее не разбудит, но ей, вероятно, был необходим этот сон, и Рин не желал ей мешать. К тому же то, что Поппи использовала его как собственную подушку, было жутко мило.
«Стоит дать ей отдохнуть хотя бы час», – сказал себе Рин и облокотился на спинку дивана, устраиваясь поудобнее.
Пока что он был доволен тем, как все идет. Он не отпугнул Поппи, а она, к счастью, начинала чувствовать себя все более комфортно рядом с ним.
В плане, однако, была одна роковая ошибка – Рин рисковал оказаться остаться для Поппи только другом. Их сегодняшние объятия дали ему понять: позволять Поппи чувствовать себя с ним слишком комфортно – так же неверно, как накричать на нее тогда. Рин начал осознавать, что это очень сложная игра. Ему нужно было оставаться джентльменом, чтобы удержать Поппи рядом, но в то же время быть достаточно агрессивным, чтобы она поняла: он хочет от нее большего.
Когда Рин убедился, что Поппи заснула, он нежно переместил ее в свои руки и положил на диван. Теперь ее голова лежала на его груди, а Рин укрыл их обоих одеялом и закрыл глаза.
* * *
Поппи проснулась странным образом дезориентированной – она понятия не имела, который сейчас час или где она вообще находится. В комнате было практически невыносимо жарко, и девушка пыталась окончательно проснуться, чтобы снять свитер, в котором она заснула. Поппи попыталась встать, но вдруг осознала, что ей мешает пара рук, обнявших ее.
Тогда-то она и вспомнила, где находится, и подняла голову с груди Рина.
– Рин, – произнесла Поппи хриплым сонным голосом. – Рин, просыпайся.
Рин задвигался под ней, заморгал и открыл глаза, а после выпустил Поппи и встал. Из-за этих движений девушка чуть не упала назад, но Рин поймал ее за локти и успешно усадил к себе на колени.
– Который час? – зевая, спросил он.
– Не знаю, – пробормотала Поппи, краснея от того, насколько они были близко. Ей было интересно, заметил ли Рин вообще, в какой позе они сейчас сидят. Когда их глаза встретились, Поппи была, очевидно, уверена, что Рин все заметил, так как он смотрел на ее губы, а его руки обхватили ее талию. И вот он приблизился, чтобы ее поцеловать, и время остановилось, его просто не было.
Но, вместо того, чтобы его оттолкнуть, Поппи обнаружила, что вздохнула и открыла рот, как только язык Рина прикоснулся к ее губам. Поппи не понимала, что случалось с ее мозгом каждый раз, когда она целовала Рина, но любые мысли о Джаспере просто исчезали. Возможно, это потому, что Джаспер никогда не целовал ее так, будто она была кислородом, необходимым ему, чтобы жить.
Ну вот, подумала Поппи, когда рука Рина проскользнула под ее свитер. Он был воплощением страсти – а может, и она тоже, а Рин просто высвободил эту ее черту. Поппи не знала. Причина, почему она поддалась, почему она могла полностью забыть о Джаспере, заключалась в том, что страсть исходила из нее в той же мере, что и из Рина.
Она запустила пальцы в волосы Рина, прислоняясь ближе, хотя мозг и говорил ее сердцу остановиться, пока не стало слишком поздно. Под пальцами Рина ее кожа горела огнем, они гладили
