Но сердце сжимается от страха, когда через вату в ушах слышится чей-то голос. Мужской голос. Я очнувшись, глянула на в открытую дверь.
— Вылезай! — хватает меня, как котенка за шкибот Женя, вытаскивает из машины, толкает к подъездной двери своего дома.
У меня даже темнеет в глазах от нахлынувшей паники. Что он задумал?
Мы поднимаемся на лифте на этаж в гнетущем молчании. Но при этом настроение мужа я чувствую чересчур остро, а себя ощущаю словно в подвешенном состоянии, не собой.
Мне хочется убежать, но я продолжаю стоять с ним рядом как приклеенная, преодолевая в себе чувства страха.
— Я могу умереть, если не сделаю операцию, — говорю сухо, слова царапают небо.
Женя ничего не отвечает. И делает вид, как будто меня вообще здесь нет.
— Я могу умереть! — говорю громче, но Женя продолжает отмалчиваться. И когда двери лифта открываются, толкает меня на площадку. Я хочу сбежать от этого мужчины, но не могу. У него мой ребенок. Мой сын.
Женя сжимает на моем локте длинные пальцы. И я чувствую, как он нависает надо мной, склоняется к уху.
— Одной шлюхой будет меньше. Прими свою участь, — говорит жестко, с ненавистью.
У меня все леденеет внутри. Женя шарит в кармане. Достает ключи. Отпирает замок, а я стою, глаза прикрыла на секунду, собираюсь с мыслями.
— Женя?! Привет, — я слышу, девичий голос или это слуховой глюк. Открываю глаза и я тут же застываю.
На пороге стоит девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Высокая. Стройная. С черными, гладко причесанными волосами, собранными в небрежный хвостик. И на ней одета коротенькая пижама: моя.
Я не успеваю одуматься. Как Женя впихивает меня в квартиру, а сам закрывает дверь на ключ, который возвращает в карман.
— Что? Кто ты? — спотыкаюсь, но все же успеваю задержать свой взгляд на девушке.
Но Женя не дает ей ответить. Грубо разворачивает девушку, толкает ее в спальню, а меня толкает дальше по коридору. Пытаюсь остановить его, но он не дает, толкает дальше.
— Кто это? — задыхаюсь от накативших эмоций.
— Женя!? — раздается за его спиной звенящий девчачий голос. — Что не так? Кто это? Я требую объяснений!
Муж останавливает. Прекращает попытки затолкнуть меня в комнату свекрови.
Делает несколько широких шагов в сторону девушки, хвая по дороге какой-то халат, останавливается на пороге бросает ей его в лицо:
— Сейчас же надень это, — рычит.
Девушка подхватывает халат, натягивает его на худые руки:
— Женя, объяснись, — просит, а у самой губы дрожат. Женя кидая на меня презрительный взгляд возвращает его к ней.
— Это Гришкина мать, — цедит. — Довольна? Это хотела услышать?
— Но ты же сказал, что она тебя бросила с Гришей. Уехала. Так почему она теперь здесь? Зачем ты ее привел? — в глазах девушки, когда она смотрит на меня вижу то же презрение, что и у Жени.
Подлец. Что он ей наплел.
— Значит бросила? — переспрашиваю с сарказмом. — Выгнать. Отобрать ребенка. Это значит по твоему бросила?
— Захлопнись, шваль, — оборачивается ко мне Женя и я пугаюсь его взгляда, пячусь назад. — Или пожалеешь.
— Женя. Зачем ты ее привел в наш дом? — наивно округляет глаза девчонка и у меня от ее голоса мороз по коже. Подонок портит мне жизнь, а сам бабу себе притащил.
Я чувствую, как по щекам начинают стекать слезы. Смотрю на них сквозь пелену слез и тошноты. Отбросок. Мерзкий урод. Гримаса отвращения искажает лицо. Я отбрасывая всю осторожность, метнулась в сторону двери. Хватаюсь за ручку. Дергаю. Совсем позабыв о том, что Женя закрыл ее на ключ.
— Открой! — кричу во весь голос, оборачиваюсь через плечо… — Открой! Ублюдок…
И в этот момент перед глазами мелькает кулак мужа, он врезается мне в нос… Слышу отвратительный хруст у себя в голове и привкус ржавого железа во рту. Кровь. Подношу пальцы к носу. Бордовая жидкость пачкает подушечки. Я понимаю, что это плохо. Он мог сломать мне нос или что еще похуже.
— Женя! — вскрикивает девушка за его спиной.
Но Женя как будто ничего не слышит. Его дикий взгляд прикован ко мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ненавижу тебя, — цедит сквозь зубы. — Ты! Испортила мне всю жизнь! Поломала сердце! Сука.
Он тянет ко мне две руки, а я вжимаюсь в дверь спиной. Пытаюсь увернуться от него. Мне кажется он хочет ударить меня снова. Падаю на живот, хватаюсь за нос, из которого течет кровь. Что же теперь делать?! Вдруг с несокрушимой силой, муж одним рывком переворачивает меня на спину. Стоит надо мной и смотрит на меня сверху вниз. А рядом, откуда-то сверху доносится голос девчонки. Она тихо воет.
Я чувствую как течет по руке и лицу кровь, мне нужно бы встать, но быстро я не смогу. Мне надо перетерпеть боль и нарастающий шум в ушах. А еще страх. Страх, который сковал мое сердце. Ведь на кону моя свобода и мой сын.
Если я проиграю, я потеряю и то и то.
Гул в голове нарастает. Он слишком мощный. Мне уже сложно его игнорировать. Я зажимаю уши. Сжимаю голову. Сжимаюсь в комок. Плевать, что кровь из носа течет. Плевать на Женю и его подружку. Главное сейчас унять разрывающий мой мозг шгм.
— Ааа-а-а! — слышу как будто через вакуум свой крик.
Открываю глаза и темнота.
Только звуки. Стук. Крик. Громкий топот.
— Женя! — голос девчонки очень громкий, звенящий, бьющий по мозгам.
Я поворачиваюсь на звук, но ничего не вижу. А потом во мне что-то надрывается, лопается. Боль пронзает все тело через позвоночник. Выгибаюсь дугой и … меня выбрасывает из сознания.
Я теряюсь в кромешной темноте, где миллиарды звезд и полная невесомость. Пустота. Нет ничего. Ни ощущений. Ни мыслей. Мне так легко и хорошо, а самое важное: мне больше не больно.
Глава 18
— Ну же, — нервно жму на кнопку вызова лифта. — Быстрее давай, — бормочу под нос.
Мне раздерает изнутри плохое предчувствие. И чем дольше лифт я стою на месте, тем оно становится сильнее. В нетерпение я уже решаю направится к лестнице, когда двери лифта медленно отъезжают в сторону. Черт! Наконец-то. Захожу внутрь кабинки и тут же нажимаю нужный мне этаж и следом кнопку закрыть двери.
Через минуту я оказываюсь на месте. Оглядываюсь по сторонам в поисках стойки регистратора.
— Эй, — останавливаю медсестру, которая явно куда-то торопится. — Где регистратура?
— Пройдите чуть дальше и поверните за угол, — быстро отвечает девушка, смотря себе в блокнот, а когда я отпускаю ее руку и пытаюсь отойти вдруг останавливает меня.
— Что? — кидаю на нее раздраженный взгляд.
— Во-первых, нужно одеть бахилы и халат. Во-вторых, вы к кому? — подозрительно щурится.
— Мне нужно узнать про пациентку. Ее сегодня сюда привезли днем, — отвечаю, сбрасывая с себя ее руку.
— Это не та, что с аневризмой?
— С ане… чем? — растерянно смотрю на медсестру.
— Ну, в обморок она вроде бы на работе упала, а оказалось, что у нее аневризма головного мозга. Она? — смотрит вопрошающе.
— Белова Анна, — отвечаю хрипло, так как голос от тревоги охрип.
— Да. Точно она. Так вы зря пришли. Она уехала. Вроде с мужем. Он тут такое устроил, — доверительно зашептала и я понял, что медсестра уже никуда не торопится. — Врача напугал. И жене операцию делать запретил. А ведь у нее такая ситуация страшная. Ее наша Людмила Германовна предупредила: второго разрыва девушка может и не пережить.
— Что? — рявкаю я и видимо слишком громко.
Медсестра испугавшись захлопала часто глазами.
— Вы что орёте? И вообще кто вы такой? Кем приходитесь пациентке? Или такой же полоумный, как и ее муженек? А ну-ка давай, уходи лучше по-доброму, а то охрану сейчас вызову.
Девушка говорит громко… слишком. И я замечаю, что на шум начал подтягиваться народ.
Я недолго думая резко разворачиваюсь и ухожу. Мне тут больше ловить нечего. Что хотел я уже все выяснил. Значит, Аню уехала с этим утырком? Но почему?
