Я знаю. Этот ублюдок — он убил ее.
Смотрю на нее и вижу как под веками хаотично дергается глазное яблоко. Моей Царевне больно, а я даже не знаю чем ей помочь.
— Что я могу для тебя сделать, Аня, — переплетая наши пальцы целую их. Я не могу контролировать свои эмоции, они слишком сильны:
Боже, это все из-за меня, — склоняю голову к ее животу. — Из-за меня.
Поднимаю ее на руки. Прижимаю к себе. Чувствую, как по щеке стекает слеза.
— Володь. Не нужно, — кладет мне на плечо руку Кир. — Ты можешь сделать ей только хуже.
— Они едут слишком долго. Слишком. Я должен что-то сделать, — сбрасываю его руку.
Все внутри меня сжимается от боли. За нее.
Я не хочу, чтоб она страдала из-за меня…
Мне хочется, забрать всю ту боль что испытывает она на себя. В голове набатом стучит только одно: только бы успеть, успеть.
Я спускаюсь с Аней на руках на лифте. И когда двери лифта открываются, вижу медиков.
— Девушке нужна срочная помощь, — выдыхаю рвано, хрипло. — У нее аневризма.
— Срочно! Сюда! — медики расступаются, пропускают меня вперед, сами следуют след в след за мной. — Как давно она упала в обморок? Был ли удар? Когда поставили диагноз?
Я последовательно отвечаю на все вопросы быстро. Кратко.
Врачи не медлят. Скорая включает мигалки, сирену и захлопывая дверь перед моим носом трогается с места.
— Эй! Ты долго будешь сопли на кулак наматывать, Ромэо? — раздается голос Кира со спины. — Поехали.
Толкает меня, заставляя приросшие ноги к земле сдвинуться. Оглядываюсь на друга.
— А этот? Надо Гришку забрать, — разумом я понимаю, что Ани в данный момент могу помочь только тем, что позаботиться о ее сыне, но сердце как безумное рвется в больницу, чтобы быть рядом с ней.
— Там Тоха. Ждем мусоров. Ты позвони… — он замолкает, — хотя вот и она, — кивает на противоположную сторону площадки, — подружка, да?! — уточняет, глядя на Лену. — Эй! Подойди! — подзывает ее.
Лена в одно мгновение подлетает к внедорожнику с готовностью смотрит на нас.
— Ну, что там? — любопытствует.
— Ничего хорошего, — скупо отвечаю. — Лен, а ты можешь Гришу забрать из садика?
— Ну, я не знаю, а что я скажу воспитателям? — отводит Лена в сторону глаза.
— Скажи, что Аню в больницу забрали, — предлагаю.
— А Женя? Вдруг он не отдаст? А с ним я связываться не буду. Да и мать его за Гришей ходит, — добавляет она.
Точно как я сразу не вспомнил про свекровь Анину.
— Кир, наличка есть? — друг удивленно косится на меня на Лену, ничего не понимая лезет в бардачок достает пятитысячную купюру. — Столько хватит?
— Должно, — забираю деньги. — Слушай, Лен. За Женю можешь не беспокоиться. Он вряд ли в ближайшие годы здесь появится, — и в подтверждение моим словам во двор с мигалками въезжает уазик. — Так вот слушай. Попробуй договориться со свекровью Аниной. Забери у нее Гришу, — протягиваю ей купюру. — А вечером, я заеду за ним. Хорошо? — смотрю на девушку пристально.
— Я поняла. Я попробую. Позвоню, — забирает деньги, сует их в задний карман джинсов Лена. — А с Аней что?
— Не знаю, — скупо отвечаю. — Вечером приеду.
— Хорошо буду ждать, — кивает Лена и отступает на шаг.
Джип трогается с места. Кир смотрит на меня с тревогой во взгляде:
— Не нравится мне все это. Слишком много мороки, — качает головой.
— Все должно получиться. Я уверен, — но все в голосе чувствуется фальшь.
Кирилл косится в мою сторону:
— Думаешь, с девчонкой все будет нормально? Если она умрет, то ее пацану точно не повезет.
— Заткнись, Кирилл, — рычу. — Не смей произносить это вслух. С Аней обязательно все будет хорошо.
Господи! Не забирай ее у меня. Я не могу потерять ее. Она слишком дорога мне и в ней нуждается ее сын. Наш сын. Он не сможет без нее. Мы не сможем без нее.
Сердце сжимается в комок. Хочется от бессилия заорать во все горло. Чтобы она услышала мою боль и не умирала. Жила.
Я люблю ее. И эта любовь, моя любовь, выворачивает меня наизнанку. Очень больно. Никогда не думал, что так буду любить. Что так можно любить.
— Володь, — на мое плечо ложиться рука друга. — С ней все будет хорошо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чувствую, как щеку обжигает что-то: провожу тыльной стороной ладони по коже. Она оказывается мокрая от слез. Раздраженно смахиваю влагу.
— Несомненно. Она сильная. Она справится.
Глава 19
— Операция прошла успешно, — сообщает врач выходя навстречу ко мне из операционного блока.
— С ней все будет в порядке? — не могу сдержать волнения и тревогу в голосе.
— Это покажет только время. В подобной ситуации никто вам не сможет дать каких-либо однозначных прогнозов. Можно только надеяться и молиться.
Вра хлопнул меня по плечу и устало ссутулившись направился в сторону лифта.
А я так и остался стоять на месте. Один на один со своими страхами.
Я до сих пор не могу поверить, что все это происходит на самом деле и с ней.
Я просто не могу смириться с мыслью, что больше не увижу Аню.
Это очень страшно!
Медленно поворачиваюсь, иду к выходу. Сейчас мне трудно о чем либо рассуждать и думать помимо того, что Аня находиться между жизнью и смертью. Могу думать только об этом и о том, как несправедлива к нам оказалась судьба. Вот так просто взяла и расставила приоритеты и решила, что мы с Аней не можем быть вместе.
Возможно кому-то на небесах виднее. Но разве это не жестоко? Тем более по отношению к Ане?
Выхожу через центральные двери. Иду, сам не знаю куда. В больницу меня привез Кир, а как отсюда?! Может нужно вызвать такси? Мне еще за Гришкой заехать нужно.
Но неожиданно передо мной резко тормозит внедорожник Кира. Открывается пассажирская дверь.
— Куда собрался? Чего не позвонил? — недовольно бормочет парень и я глянув на него замечаю, что у друга заспанный вид.
— Я… Не знаю, — пожимаю плечами. — А ты почему здесь? Почему не уехал домой?
— Почему здесь?! — копирует меня Кир, убитым голосом.
— Хм, смешно. Да. Я и без тебя знаю, как выгляжу со стороны, — забираюсь на пассажирское сиденье, закрываю дверь и откинувшись на сиденье понимаю, что сильно устал.
— Что все так плохо? — скупо совсем без эмоций спрашивает Кирилл, выезжает с парковки.
— Они не дают никаких гарантий, Кир! Понимаешь?! А я боюсь за нее. Боюсь, что умрет! — я впервые в жизни услышал свой истерический голос.
Кирилл в недоумении округлил глаза, уставился на меня в изумлении.
— Знаю. Все знаю, — останавливаю друга подняв руку вверх. — И не надо ничего говорить. Мне нужно было высказаться.
— Я так и понял, — кивнул Кир.
— Антоха не отзвонился? — успокоившись спрашиваю.
— Годзиллу повязали. Лавров пообещал, что в этот раз он сделает все, чтобы этот подонок не вышел на свободу.
— Надеюсь. Таким козлам в обществе делать нечего.
Машина на какое-то время заполняется молчанием. Каждый из нас думает о своем.
— Слушай, Володь. У меня только один вопрос к тебе, — первым нарушает молчанку Кирилл.
— Ну?! — кидаю на него косой взгляд.
— Зачем тебе пацаненок? Куда ты его денешь? — Кир с опаской задает вопрос.
Я и сам об этом думал. Но где-то в глубине души, я уже знал ответ. Я был в нем уверен.
— Я не думаю, что тебе ответ понравится, — не весело ухмыляюсь.
— Я так и думал, — сжимает губы Кир. — Разочарован. Но… — тут же продолжает не давая мне и рта раскрыть, — … это твоя жизнь и ты имеешь права даже на такие глупые поступки, как усыновление ребенка папаша которого полное ничтожество.
— Дети родителей не выбирают, — тут же опровергаю его высказывание.
— Но так и генетика не изменится. Уверен, что из него вырастет, что-то стоящее? А не подобие, такого же отморозка.
— Я ни в чем не уверен, Кир. Даже в том, что будет завтра не уверен. Как я могу загадывать в такое далекое будущее. Но я готов вложиться в него. Рискнуть и попробовать воспитать, если понадобиться, Гришку, как своего ребенка.
