— Я слышала Ваш разговор. — Мои слова заставили его замереть, это было неожиданность для моего родителя. Я одернула руку от Джо, чтобы он не удерживал меня. — Тогда, когда ты предлагал меня взамен твоих долгов! Не ты ли обещал, что я буду послушной и сделаю все, что Джо скажет?
Нужно было видеть лицо моё матери, которая ничего не понимала, но услышанное ввергало её в ужас. Глаза ее расширялись, и одновременно вся она сжималась в кокон от страха.
— Что? — взревел он, подскакивая и переворачивая часть предметов на столе. — Лживый ублюдок. Это все подстава и неправда!
— Владимир, вы играйте, но не заигрывайтесь. — голос моего мужчины был словно из стали, он умел меняться за секунду. Вежливый парень испарился, уступая место своему Альтер Эго — психовавшему Джо. — Я терплю Вас только ради Вашей дочери.
Отец сел послушно обратно, громко втягивая носом воздух. Каким бы смелым он не старался казаться, как бы не строил из себя праведника, Джо он боялся больше.
— Я хочу расставить все точки над “и” раз и навсегда. Во-первых, Валерия, не считайте, пожалуйста, меня чудовищем. Никто Вас не обворовывал, Ваш муж не просто все заложил, переложил, но еще и спалился, когда обкрадывал Дато. Из-за чего встрял на огромные бабки. Владимир не терял никакой контракт, как он наплел Вам. Его просто заставили вернуть все то, что он наворовал. Поэтому я выкупил все Ваши долги и компенсировал убытки. — Джо сделал паузу. Я была благодарна, что он не стал уточнять матери, как он пытался покрыть долги. — Во-вторых, я знаю правду, о “яйцах”, и не могу понять, какого же черта, Вы терпите этого гандона? Скажите, что Вам это в радость и я оставлю его здесь. Нет? И он будет жит на улице.
Родители.
Лицо мамы менялось, от белого до синего, от испуганного до “в ужасе”. Она встала и обхватила себя руками. Такой потерянной и жалкой я видела ее впервые.
Мне хотелось подойти и обнять ее, чтобы успокоить. Но я словно вросла в стул, не могла пошевелиться. Слушала сама Джо с замирающим сердцем. Оно практически перестало качать кровь по венам.
— Вова, это правда? Ты просрал все имущество? Все МОЁ имущество? — я никогда не видела ее такой и мне было страшно. Я словно была в центре мыльного сериала. — Да, наверное, Эмма, ты уже взрослая…
Мама словно говорила сама с собой. Она обернулась, и на ее лице появилась решимость, она скрестила руки:
— Мне было двадцать, когда я вышла замуж за местного московского авторитета с кличкой “Лис”, его так называли за хитрый ум и ярко-рыжие волосы. — Тут-то моё сердце и остановилось окончательно, я вжалась в стул, понимая, что ничего не будет как раньше. — Кто бы, чтобы не говорил о нем, он был честным и прекрасным мужчиной, он так любил нас с тобой, Эмма. Тебе был годик, когда его расстреляли на нашей даче. И мы остались одни, у нас были деньги и имущество, но у меня не было работы, ты была маленькая и так часто болела… Я не знала, что делать. Тогда Вова стал нам помогать, защищать, взял все заботы и хлопоты на себя. Он стал мне мужем и тебе отцом. И мы жили же счастливо?
Мамин рассказ был сбивчивым и нити иногда ускользали, но суть я смогла уловить. Этот человек с оскалом напротив, который меня вырастил и учил кататься на велосипеде, целовал в ушко, успокаивал, был мне не родным отцом. А еще он хотел меня продать. Я почувствовала как на щеках стало горячо от слез, они жгли изнутри и снаружи. Сегодня мне сделали больнее, чем когда-либо.
Джо притянул моё лицо к себе и крепко поцеловал в лоб; интимно, но смело и успокаивающе. У этого мужчины все было по-своему, он распространял свои правила на окружающих. А мне это было так не обходимо. И к черту все.
— Джо. — мог голос был еле слышным. Боль пробралась в каждый сантиметр моего тела. — Выкинь его отсюда. Видеть его больше не хочу.
Он хмуро посмотрел в мои глаза, затем решительно кивнул, размышляя о чем-то. Мужчина так медленно встал и двинулся на человека, который мог быть моим отцом, что казалось, что время замедлилось. Мама слегка заметалась, пытаясь предпринять какие-то меры против Джо, но до их осуществления сдалась, глядя на меня с вопросом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мама, ты многого не знаешь. — Сказала я новым для меня голосом. Этот человек был не тем, кем мы его всегда считали. Он только пользовался нами. — Тебе никогда не будут рады в этом доме, и ты больше не семья ни мне ни моей матери. Когда ты пристроил свою жопу на все готовое рядом с отчаявшейся женщиной и больным ребенком, может ты и пытался быть хорошим человеком. Я благодарна тебе, и поэтому не буду просить своего МУЖА, оторвать тебе голову. Это мой тебе подарок! Я даже дам тебе еще отходные за то, что ты не появишься в нашей жизни больше никогда. Гандон, ты меркантильный!
На фоне моего бледного лицо волосы полыхали, выбившись в разные стороны. Думаю, я стала сильнее за эти дни, стала новым человеком.
Джо слегка подхватил за шею моего папочку и поднял со стула, уводя в другую часть квартиры. Думаю, он тоже промотивирует его не соваться в нашу жизнь. Это Джо умел лучше всего.
— Эмма… Ты … — Мама не нашла слов, чтобы выразить свои чувства.
— Теперь другая. — закончила я за неё и посмотрела на маму новыми глазами. Мы не замечаем, как стареют родители, когда живем с ними. — Все будет хорошо, я обещаю. Если хочешь, ты можешь пожить с нами, у нас большой дом и я уверена, что Джо не будет против.
Она неуверенно кивнула. Было видно, что она не хочет оставаться одна в этой квартире, где все ей будет напоминать о событиях последних дней. Нечто аналогичное испытываю и я.
— Все говорят, что Даниил Жонишвили, очень жестокий и беспринципный человек, он постоянно лечится в психушке из-за срыва и агрессии. Он неадекватен. Мне страшно за тебя, Эмма… Что если он причинит тебе боль?
— Все, что ты говоришь, абсолютная правда. Он не один раз лежал в больнице, его пытались лечить от здоровья. Он не безумнее нас с тобой. И думаю, что он может убить любого не поведя бровью. Но мама, я люблю этого человека, и он благороден и предан в какой-то мере. Он никогда не предаст и не бросит близких ему людей. — Я обняла ее, не замечая что мой мужчина стоит в дверях и все это слушает. И если бы я видела его лицо, то знала, в этот самый момент он обрел спокойствие и уверенность.
Бар.
Мы забрали маму к нам в дом, отведя ей комнату. Я боялась, что ей будет не уютно в нашем доме, но она достаточно быстро подружилась с дядей Витей и нашла с ним общий язык. О моем отчиме мы старались не говорить.
Джо превратился из психованного хулигана в примерного семьянина, который помогал готовиться к нашей свадьбе; мы решили, что праздника самого не будет. Только близкие друзья и моя мама. Джо категорически не хотел звать на свадьбу родителей и сестру.
Нам хотелось обвенчаться и уехать в свадебное путешествие на несколько месяцев, чтобы продлить волшебное время. И хотелось, чтобы этот день перечеркнул все то, что было до этого в нашей жизни.
Я заказала идеально романтическое платье. Легкий белый итальянский атлас слоновой кости идеально струился по моей фигуре, делая меня изящнее и талию визуально тоньше. В нем я чувствовала себя сексуальной и желанной, хотелось побыстрее показаться в нем Джо. Он точно оценит по достоинству классический крой и сдержанность.
В своих фантазиях я отчётливо представляла как мужчина будет нетерпеливо сдирать с меня одежду. Жалко, конечно, произведение красоты, но мужчина вряд ли сможет сдержаться. Именно это мне в нем и нравилось.
Решив постепенно возвращаться к нормальной жизни, я согласилась на встречу с подругами в баре вечером. Джо долго был против, аргументируя, что я обязательно влипну в неприятности, если пойду туда одна. Но после долгих уговоров мужчина уступил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это был первый мой выход в свет после знакомства с Джо. Мои подруги ничего не знала о последних переменах в моей жизни, они были несколько удивлены тому, что моя активность в социальных сетях заметно снизилась, но особо не расспрашивали, ничего не подозревая.
