Вспомним, например, концерн «Рейхсверке Герман Геринг», на котором я подробнее остановлюсь позже. Будучи государственным предприятием, концерн служил интересам рейха, воплощая его решения заблаговременно и весьма односторонне.
Как посредник, призванный примирять все интересы, я всегда представлял себе государство, признающее принцип личной выгоды промышленника, но в то же время обеспечивающее корпоративный закон для регулирования промышленности и бизнеса. Это означало бы разделение политики и бизнеса и предоставление бизнесу, то есть и частным и государственным организациям, автономной администрации, над которой стоит государство, как арбитр в борьбе интересов и защитник общественного благосостояния. Создание корпоративной системы необходимо также для обеспечения постоянного контакта с трудящимися. Я, например, гораздо меньше общался с рабочими, чем мой отец в свое время, и это, безусловно, справедливо для всех крупных промышленников в наш механизированный век.
Мой отец, Август Тиссен, который умер в очень преклонном возрасте, полностью погружался в работу созданного им завода и был очень любим его рабочими. Он очень много работал и жил очень скромно. Когда у него выдавалось хоть полчаса свободных, он шел на завод и разговаривал с рабочими. Однако это не мешало ему до последних дней придерживаться своих старомодных идей. Он, как Адам Смит, верил, что, когда цены падают и дела на предприятии идут плохо, зарплату рабочих следует сокращать, но не потому, что он хотел получить большую прибыль за счет своих рабочих, а потому, что считал это прочным фундаментом для развития своих заводов и создания большего количества рабочих мест.
Август Тиссен начинал с очень маленького заводика в 1873 году, в год моего рождения. Родился я в скромном доме около того завода. Земельный участок был невелик – на нем едва размещались первые мастерские. Отец управлял заводом, вел бухгалтерию, выступал собственным коммивояжером; короче говоря, все делал сам. Очень похоже на первые дни становления империи Круппа.
У меня не было столько времени для общения с рабочими, как у отца, хотя я пользовался любой предоставлявшейся возможностью. Может быть, я не умел, как отец, разговаривать с людьми и не пользовался у них таким доверием, как он. Хотя бы по этой причине я стремился создать корпоративную систему, чтобы контактировать с выборными представителями рабочих, которые вместе с представителями государственного совета обсуждали бы экономические проблемы, вопросы заработной платы, экспорта и т. п. Я был твердо убежден в том, что рабочий согласится с сокращением зарплаты, если верит, что это обоснованно, однако я считаю неприемлемым участие рабочих в бизнесе. Как только они становятся совладельцами, частное предприятие начинает управляться как государственное, тогда как промышленными предприятиями следует управлять индивидуально. Бизнесом просто нельзя управлять так, как государством.
Промышленник, конечно, может объяснять рабочим, почему он ведет дело так, как считает необходимым. Корпоративная система должна создавать условия, при которых во внимание принимаются все более широкие интересы.
Идея корпоративной системы принадлежит не мне. Ее предложил известный венский профессор национальной экономики Отмар Шпанн. Я познакомился с ним в Дюссельдорфе благодаря некоему доктору Кляйну, секретарю социального обеспечения в «И. Г. Фарбениндустри» (крупном германском химическом концерне). Задолго до прихода нацистов к власти доктор Кляйн, под влиянием профессора Шпанна, занимался решением социальной проблемы.
Вопрос создания корпоративной экономики, безусловно, очень сложный. Тем не менее я всегда считал ее наилучшим выходом. Существует только два других решения: или управлять нашей экономикой как прежде – реакционный способ, или поступить наоборот – упразднить частное предпринимательство и отдать промышленность в руки государства.
В конце концов, не следует забывать, что все частное предпринимательство прекрасно выполнило свои задачи в прошлом столетии. Исчезновение этой движущей силы в случае установления системы государственной собственности было бы величайшей потерей. С другой стороны, корпоративное государство является попыткой найти компромиссный путь – путь, который дал бы владельцам свободу, необходимую для успешного ведения бизнеса, и в то же время позволил бы избежать эксцессов.
В Судетской области Богемии корпоративная система уже была достаточно развита; она же является характерной чертой режима Муссолини в Италии. В Германии именно меня национал-социалистическая партия избрала для создания учреждения, на которое возлагалась подготовка к введению корпоративной системы. Это было до захвата власти партией. На самом деле наиболее подходящим кандидатом на эту роль был бы профессор Отмар Шпанн, но он полностью разошелся с Гитлером по очень специфической причине. Поэтому Гитлер назначил меня и еще одного человека. Мы организовали институт или академию для подготовки необходимых кадров. Мы также учредили экспериментальную палату корпораций, которую я посещал каждый день. В конечном итоге палата должна была стать постоянной, укомплектованной выпускниками академии.
Затем, в начале 1933 года, национал-социалисты захватили власть. Сперва казалось, что все развивается достаточно хорошо. Мой институт и экспериментальная палата получили поддержку рейхсминистра экономики доктора Шмидта, прежде генерального директора одной из крупнейших в Германии страховых компаний. У меня было три секретаря, но им приходилось уделять часть своего рабочего времени освобождению людей из тюрем или концлагерей, ибо в те дни все приходили ко мне с просьбами о помощи. И мне почти всегда удавалось исправить ситуацию.
Однако вскоре стало ясно, что у идеи корпоративной системы в целом и нашего института в частности много оппонентов. Одна из причин состояла в том, что многие промышленники возражали против моего назначения директором института, как, между прочим, и почти вся правительственная бюрократия. На одном из партийных собраний высказался доктор Роберт Лей, и началась ожесточенная дискуссия. В конце концов Гитлер торжественно заявил, что все следует делать так, как предложили я и мои друзья; то есть за восемь дней мы должны установить в Германии корпоративную систему. В заключение Гитлер заметил: «Как политическое движение зародилось в Мюнхене, точно так же экономическая реформа родится в Дюссельдорфе».
Как мне казалось, одной из причин поддержки Гитлером корпоративной системы было его противодействие идее слияния трех главных федераций профсоюзов, существовавших в Германии, в один. Он хотел разделить Трудовой фронт и был прав, чувствуя необходимость этой меры. Однако, к несчастью, он отказался от своих идей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
